– Надо его прессануть и принудить к явке с повинной?

– Нет, я так топорно не работаю. У тебя будет иное задание. Задержанный человек в наших делах не опытен. Ты со своими ходками в зону для него являешься кладезем информации о жизни в местах лишения свободы. Полагаю, ты его быстро раскрутишь. Нужно, чтобы он пришёл в отчаяние и обратился ко мне за помощью.

И Клёнов принялся обсуждать с Рындой план задуманной им операции.

В отчаянии от невозможности оправдаться Силин метался по узкому пространству камеры. Внезапно дверь открылась, и на пороге появился коренастый мужик с жёстким прищуром и татуированными перстнями на коротких крепких пальцах. Грубо отодвинув плечом Силина, он по-хозяйски развалился на нарах. Затем строго приказал:

– Не мельтеши перед глазами. Если ходишь по камере, то это не значит, что ты не сидишь. Лучше расслабься и отдохни. Впереди, похоже, дорога длинная.

Силин послушно присел на нары. Его страшила неизвестность, и он обратился к явно бывалому человеку:

– А вас за что задержали?

– Ты, видать, впервой под следствие попал. Тебе повезло на меня нарваться. Я не беспредельщик и объясню спокойно без мордобоя. Вопросы о причине задержания не принято задавать в камере. Если сиделец сам захочет представиться, то назовёт номер уголовной статьи и всё. Иначе за излишнее любопытство обидеть могут.

– А что мне ещё надо знать?

– Да, многое, чтобы элементарно выжить. Главное, веди себя правильно, чужое не крысятничай, авторитетов уважай, куму не стучи.

– Какому куму?

– Так в колонии оперативного работника называют. В общем, не суйся в чужие дела и себя в обиду не давай. На рожон не лезь, против блатных не возникай, но всяким шестёркам собою командовать не позволяй. Правила, как видишь, простые. Многое будет зависеть на «красную» или «чёрную» зону попадёшь.

– А в чём отличие?

– Как говорят в Одессе: это две больших разницы. На «чёрной» зоне блатные всем заправляют, а на «красной» верховодит администрация колонии через свой актив, создаваемый из осуждённых. Стремись лучше попасть, где блатные порядок соблюдают. Там без вины никого и пальцем не тронут. А на «козлиной» простых зеков унижают и администрация и актив. Но куда направят после приговора, от нас не зависит.

– Но, может быть, я ещё и не окажусь в колонии? Меня без вины взяли. В убийстве жены подозревают, а она была жива, когда я после ссоры из дома уходил. Но следователь не верит, предлагает признаться в том, чего я не совершал.

– А ты как хотел? Им лишь бы «висяк» скинуть и преступление считать раскрытым. На одних косвенных доказательствах могут добиться осуждения.

– Так что же мне делать?

– Насколько я понимаю, бабла у тебя не припасено, а попросить не у кого. Значит, остаётся уповать на личные связи. Нет ли у тебя родственников или влиятельных знакомых, способных за тебя вступиться. Не спеши, подумай.

– Вообще-то есть один человек. Я ему на днях важную услугу оказал. Он при расставании предложил обращаться за помощью, если понадобится. И номер телефона своего дал. Я его легко запомнил: из одних восьмёрок и единиц состоит.

– Хочешь позвонить?

– А как?

– Для опытного сидельца организовать связь с волей не проблема.

И Рында показал старый тюремный фокус: хлопнув ладонями перед носом новичка, плавным движением, словно волшебник, достал из-за спины мобильный телефон. Вручив его Силину, сам направился к двери:

– Давай, действуй быстрее, а я пока на шухере постою.

Силин торопливо набрал нужный номер. Услышав знакомый голос Клёнова, кратко сообщил:

– Это Силин вас беспокоит. Я попал в беду. Меня подозревают в убийстве жены, а я не виноват. Выручите меня, пожалуйста. Я в долгу не останусь.

– Ничего не понял. Но готов помочь. Ты где находишься? Всё, принято. Я сейчас подъеду.

Клёнов был доволен: Рында сработал всего за час, чётко выполнив задание. Вскоре Клёнов уже слушал сбивчивые объяснения вызванного из камеры Силина. Глядя на испуганное лицо фотографа, Клёнов был уверен в успехе затеянной им игры:

– Слушай, Силин, я тебя знаю мало. На вид ты человек уравновешенный и на убийство не способный. Но я должен знать: ты, действительно, жену не трогал?

– Даю честное слово. Но не знаю, как доказать. Для меня смерть Татьяны трагедия. Я чувствую себя виноватым в её гибели. Если бы из-за нелепой ссоры я не ушёл из дома, она не попала в беду. Но я её не убивал.

Полковник сделал вид, что погрузился в глубокие размышления:

«Этот бедняга искренне сожалеет о гибели жены, не зная, что его благоверная провела ночь со своим будущим палачом в гостиничном номере. Придётся пока об этом умолчать и сильнее припугнуть Силина, чтобы он по-настоящему оценил мою помощь».

И выждав паузу, Силин, наконец, прервал затянувшееся молчание:

– Я могу, конечно, помочь тебе выйти на волю. Но для этого нужно, чтобы ты сообщил сведения, важные для защиты государственных интересов. К примеру, возможно, у тебя имеется в заначке вещица, связанная с событиями в Спасопесковском переулке?

И Силина озарило:

«Хитрец Клёнов знает в моей невиновности. И позволяет следователю мытарить меня ради этой проклятой флешки. Неважно, как он о ней догадался. Да, наплевать на эту информацию, если от неё зависит моя свобода».

Молчание затянулось, и полковник начал терять терпение:

– Давай, Виталий, решайся! Не могу же я тут с тобою без пользы время терять вместо реальной борьбы с преступностью.

– Значит, я могу оправдаться, отдав вам флешку, которую мне подсунула в церкви дама в лиловом костюме? Я её просмотрел. Там ничего кроме малопонятных номеров счетов и фамилий нет. Я на всякий случай эту флешку сохранил.

– Считай, этот «всякий случай» уже наступил.

– Хорошо, я вам её передам, но только после того, как окажусь на свободе. Давайте сделаем так: вы меня отпускаете, и я через час привезу её вам на Гоголевский бульвар на то же место, где мы встречались в прошлый раз.

– Ладно, я согласен.

– И вы так легко мне в этот раз поверите?

– А куда ты, Виталик, теперь от нас денешься с неснятым обвинением в убийстве? Задумаешь скрыться, и сутки на нелегальном положении не продержишься. Да и паспорт твой пока побудет у меня. Верну в обмен на флешку. Как ни крути, а тебе придётся выполнить своё обязательство. А теперь пойдём к следователю оформлять подписку о невыезде. И давай поспешим, а то день уже клонится к вечеру.

И Силин покорно последовал за своим «благодетелем».

Покинув отдел полиции, фотограф направился к своему дому, радуясь ощущению свободы. Он не замечал как следом, умело маскируясь, за ним неотступно ведут наблюдение сыщики, посланные Клёновым. Полковник не мог рисковать успехом проводимой операции и выпустить из-под контроля владельца флешки.