что она ничуть не перестраховывалась, она просто хорошо знала свою мать. Мы, конечно, прятали свои способности от посторонних, но если бы я тогда знал то, что знаю сейчас, я бы удесятерил осторожность. Были, были у нас опасные моменты, несерьёзное отношение к угрозе всегда расслабляет.

Прошёл час, другой. Есть хотелось уже просто невыносимо. Неожиданно опять загремел замок и дверь открылась. В комнату заглянул один из конвоиров и сказал: «Выходите». Мы опять двинулись знакомым маршрутом, но почему-то на этот раз меня не тащили. С чего бы вдруг такая вежливость? У меня зародилась надежда.

В кабинете Ольги кроме Стефы и самой Ольги присутствовали двое мужчин.

— Господин Кеннер Арди? — спросил старший из них.

— Да, это я. С кем имею честь?

— Меня зовут Курт Гессен, я представляю князя. Мой спутник — Иван Вышатич-Санский, представитель Дворянского Совета. Мы прибыли сюда для расследования поступившей жалобы. Ваша мать, Милослава Арди, заявляет, что вас насильно удерживают в резиденции Ренских. Однако сиятельная Ольга утверждает, что вы являетесь её гостем, и что это семейное дело, которое вы решите между собой.

Как-то неожиданно быстро князь отреагировал. Не настолько моя мать заметный и влиятельный человек, чтобы следователи примчались сюда уже на следующий день. Я-то предполагал, что на жалобу отреагируют дня через три, а то и через пять. Конечно, хорошо, что так получилось, но всё же это странно и непонятно. Судя по кислой физиономии Ольги, она тоже не ждала гостей.

— Господин Курт, господин Иван, — я поклонился по очереди обоим, — сиятельная Ольга лжёт. — (Ольга издала какой-то неопределённый звук), — Меня доставили сюда силой, и держат здесь в тюремной камере. Я здесь не гость, а заключённый, господа. И это не семейное дело, поскольку сиятельная Ольга изгнала мою мать из своей семьи ещё до моего рождения.

Моё заявление оказалось явной неожиданностью для прибывших.

— Признаться, это неожиданное, и очень серьёзное обвинение. Вы действительно на нём настаиваете?

— Да, настаиваю. — может быть, у Ольги всё схвачено, и для меня это кончится плохо, но лучше уж как-то побрыкаться.

— Ну что же, в таком случае мы будем вынуждены начать расследование этого случая. Сиятельная Ольга, прошу прислать мне список всех участников данного э-э… инцидента и не препятствовать расследованию. Господин Кеннер, сейчас вас доставят домой, завтра с утра прошу вас прибыть в княжескую канцелярию.

После ухода гостей женщины некоторое время сидели молча. Затем Ольга схватила хрустальный стакан со стола и с размаху запустила им в стену. Звон стекла прозвучал одновременно с нецензурным ругательством.

— Похоже, у нас проблемы, — со вздохом констатировала Стефа, — нам не следовало забывать, что мальчик — дворянин. Дворянство будет жаждать крови.

— Придушила бы гадёныша! — с ненавистью проговорила Ольга.

— Ольга, у тебя как будто разум отключается, когда дело касается Милославы, — укоризненно проговорила Стефа, — тебе нужно быть сдержаннее.

— Сдержаннее?! Мне нужно быть сдержаннее?! — с бешенством в голосе переспросила Ольга. — Да у меня все проблемы из-за того, что я слишком сдержана! Вместо того, чтобы просто прибить эту потаскушку тогда, я проявила сдержанность и всего лишь вышвырнула её за порог. И теперь мне приходится за свою сдержанность расплачиваться!

Стефа вздохнула, но промолчала.

* * *

По дороге я попытался передать Ленке что скоро буду дома. Я не сумел понять, получила ли она сообщение, но дома меня ждали. Мама крепко прижала меня к себе и долго не могла отпустить, потом настала очередь Ленки. У нас также находился пожилой, но весьма бодрый персонаж, облик которого сразу наводил на мысль о судейском. Когда мать его представила, так оно и оказалось:

— Кеннер, это поверенный нашей семьи, почтенный Томил Бодров.

— Рад знакомству, почтенный Томил, — я вежливо поклонился, — полагаю, нам нужно обсудить ситуацию, но сначала я должен привести себя в порядок и что-то съесть. Ренские не расщедрились на угощение.

— Безусловно, господин Кеннер, я всё прекрасно понимаю.

— Иди переодевайся, — сказала мама, — обед уже готов, я велю подавать сразу, как ты спустишься.

За обедом о делах не говорили. Оно и к лучшему — мне стоило немалых усилий есть не торопясь, в соответствии с правилами хорошего тона, и это требовало от меня полного внимания. Наконец подали чай, и я пересказал все мои злоключения. Рассказ получился недолгим, да собственно, и событий-то никаких не происходило, за исключением краткого общения с Ольгой.

— Мне, наверное, следовало раньше рассказать тебе об отце… — начала было мать, но я её тут же прервал.

— Мама, стой, больше ни слова! Мне не следует сейчас это знать, и я не хочу ничего слышать. Потом мы обязательно поговорим об этом, но сейчас это может навредить.

— Чем же? — удивилась мать.

— Сейчас я могу с полным правом и правдиво отрицать, что Ярин является моим отцом. Если же — представим на мгновение — Ярин им действительно является, и ты это подтвердишь, это может и осложнить мою позицию. Мелочь, конечно, но не стоит пренебрегать и мелочью.

— Очень правильный подход, — одобрительно глянул на меня поверенный, — думаю, нам с вами будет легко работать.

— Меня больше интересует другой вопрос, мама. — продолжал я. — Почему Ольга так настроена против нашей семьи? Мне кажется, нам стоит знать, что между вами произошло, чтобы лучше понимать происходящее.

Мать задумалась, явно затрудняясь с ответом.

— Ответить просто, сложно ответить так, чтобы было понятно. Надо представлять характер матери.

— Я уже немного представляю. Привыкла всё получать силой и возражений не терпит.

— Ну да, — мама усмехнулась, — пожалуй, ты поймёшь. Дело в том, что я раз за разом шла против её желаний, пока она, наконец, не вышла из себя окончательно. Сначала я пошла в академиуме на алхимию. Мать была против, роду были нужны боевики, а у меня же был девятый ранг после посвящения Аспекту, с хорошей перспективой подняться до Высшей. Мать была в бешенстве оттого, что я с таким рангом, как она выразилась, «пошла в бесполезные вонючки». Потом я увлеклась эликсирами, занялась биологией, и после окончания академиума тут же снова поступила на лекарский. Мать опять взбесилась, потому что роду лекарки были нужны ещё меньше, чем алхимики. Никто же не предполагал, что у меня откроется дар целителя, это случилось уже после того, как меня изгнали. Потом я сошлась с твоим отцом, и там я уже с жизнью прощалась, думала, она нас обоих убьёт. Ну а когда мать узнала, что я беременна от бездарного, она уже этого не вынесла. Мы друг другу много чего наговорили, в общем, дальше уже всё покатилось по наклонной.

— Похоже, разойтись с Ольгой