Неизвестный летающий аппарат выглядел внутри солидно сделанным. Мягкий блеск высококачественного и хорошо обработанного металла внутренней обшивки подчёркивался светом прямоугольных пластин неизвестных, но, предположительно электрических источников света. Которые я нахожу идентичными по принципу действия тех, что на контейнере с личным оружием и средством связи Белова.

В кают-компании, около, как стало чуть позже ясно, агрегата для приготовления пищи обнаружился металлический бочонок на ножках с колёсиками с полушарием «головы».

«Астродроид». Один из трёх (как мы позже увидели во время маленькой экскурсии, устроенной нам Беловым) на борту. Именно подобному «роботу», чьи функции оказались даже превосходящими по возможностям те, что известны мне из фантастического фильма «Гибель сенсации», просмотренного в середине прошлого десятилетия, Белов отдавал распоряжение через устройство связи.

Именно подобные астродроиды, управлявшие кораблём, прилетели на нём к Белову, упомянувшему чуть ранее, что тот «…был спрятан в паре-тройке тысяч километров от нас, но в пределах СССР…»

За поздним ужином, весьма сытным и мгновенно приготовленным в кают-компании с помощью совершенной кухонной техники из нежного замороженного мяса некоего «нерфа» (из чего я сразу сделал вывод о наличии холодильного оборудования на борту, что позже, при «экскурсии» по кораблю и подтвердилось как обозначенное «стазисным»), Белов, с таким же, как и мы аппетитом поглощавший еду, сообщил мне:

— …Бельченко, в предыдущем нашем общении я ни разу не солгал вам, хотя, разумеется, не говорил всей правды. Меня действительно зовут Андрей Белов, я — действительно русский и искренне желаю помочь СССР, хотя… разумеется, лучше было бы, если этой войны не случилось совсем. Мой план внедриться на западной границе СССР под видом сумасшедшего, дождаться 22-го июня и начать воевать против немцев, сразу пошёл наперекосяк. Вместо… уютной обстановочки дурки, где я никому не был бы интересен, меня угораздило попасть в ваши чекистские лапки… на ходу я переиграл замысел, решив организовать сотрудничество с вами, но сейчас вижу, что оно, к сожалению, крайне неэффективно. За это время, используя личные возможности, я всего лишь обрушил на землю три вражеских самолёта, хотя мог сделать намного больше. Время идёт, враг наступает… Красная Армия, к сожалению, наоборот… поэтому мы расстаёмся. И да, я действительно, археолог. Хотя и не только, товарищ майор госбезопасности…

— Три? Не два?

— Да. Первый — над Белостоком, сломал тому силой крыло.

Я вспомнил беспорядочно кувыркавшийся вражеский стервятник…

— Вы, Белов, говоря о «силе», имеете в виду свои способности?

— Да. Но лишь отчасти. Великая сила — беспредельна. Я лишь способен использовать бесконечно малую толику подвластного ей.

Это было снова малопонятно и отдавало каким-то религиозным опиумом. Столь часто упоминал эту «силу» Белов в своих речах. Хотя я уже не мог сомневаться в его необъяснимым способностях, чему сам неоднократно был свидетелем и даже испытывал на себе, в тот момент предпочёл перевести тему на практические обстоятельства.

— А где… водятся такие «археологи»?

Белов предпочёл ответить вопросом на вопрос:

— Помните вид звёздного неба над головой в которое мы смотрели, пока ждали прилёт моего корабля?

Я и мой шофёр, за неимением иного ответа, кивнули.

В этот момент, в центре круглого стола, за которым мы совершали приём пищи, включилось непонятное устройство, по принципу действия похожее с тем, которое было в «устройстве связи».

В кают-компании слегка померк свет и перед нами, в луче мощного, но приятного для глаз «излучателя» из центра стола возникла грандиозная картина!

Объёмная и фантастически настоящая…

Множество звёздочек разных цветов, туманных скоплений, выглядевшихчем-то похожим на «морскую звезду», концы стрел которой от вращения загибались в одну сторону.

Белов, поясняя нам, успевал делать что-то руками внутри объёмного изображения «морской звезды», видимо управляя показом.

— Наша Галактика. То, что вы видите «с ребра» на безлунном звёздном небе ночью. И известная на Земле под названием «Млечный путь». В ней около 400 миллиардов звёзд, подобных и отличающихся по разным параметрам от нашего Солнца… вот тут… — он ткнул поближе к краю диска и, одновременно «набирая пальцами» по бегущим в воздухе буквам алфавита, чем-то похожим одновременно на русский и латинский, но другом… — Солнечная система… с её планетами… Меркурием, Венерой, нашей Землёй, Марсом и так далее… мы здесь сейчас… Но! — он сделал паузу —…последние годы я провёл тут! — он ткнул куда-то ближе к центру «звёздной галактики» — на планете Корускант. На планете-городе, служащим домом более чем триллиону разумных человеческой и иных рас и являющемуся столицей Галактической Республики…

Андрей Белов. Раннее утро 24-го июня 1941 года

На борту фрахтовика «Бродяга Философ» на небольшой высоте в районе шоссе Белосток-Минск.

…Вид трупов бойцов Красной Армии, убитых гражданских — взрослых и детей обеих полов, попавших под авианалёты немцев и сгоревшая техника на шоссе, по которому мы втроем ехали 23-го на смешной допотопной легковушке Бельченко, было тем, что помогло мне определиться окончательно.

Определиться и решиться начать действовать согласно своему разумению, которое я сдерживал. Моё первоначальное желание — убивать немцев там, поближе к границе, как я убеждён, было правильным. Просто надо мной довлела привычка «…осмотреться, скрывая свою суть, обдумать, проанализировать и только после…».

Время — деньги! Су: а, если бы… Время — жизни! Расставшись с пришибленными правдой Бельченко и его шофёром, которые отказались от моего предложения «подкинуть махом их до Минска» и поехали по трассе, я поднял «Бродягу», и наплевав на мысли о предстоящем расходе рабочего тела досветовых двигателей, стал анализировать воздушную обстановку, рисуемую мне навигационно-бортовой, весьма убогой, но таки превосходящей всё, что имелось на Земле у реальных врагов и потенциальных, надеюсь, советских союзников, системой фрахтовика.

На экране в кокпите корабля, который я подвесил, уже наплевав на всю секретность, в воздухе недалеко от шоссе, по которому на восток пробивались беженцы и отступающие войска, высветились множество отметок целей в воздухе, которые обнаруживал на дальности массив радиолокационных, тахионных и гравитационных сенсоров корабля.

Разумеется, ни о какой системе опознавания не шло и речи. У меня, в системе анализатора целей не было библиотеки земной авиационной техники, система только нарабатывала первые данные с инфорешёток, с которыми предстояло разбираться на ходу астродроиду, жестко зафиксировавшему себя около инфостойки рядом в кокпите фрахтовика.

Оптическая часть системы сенсоров выхватывала множество отдельных объектов слева от меня на шоссе и, когда я поднялся чуть выше, на пределе дальности, ещё и ВСЕ воздушные цели в Белостокском выступе в радиусе примерно 150 километров. Практически недалеко до Ломжи на западе, Алитуса на севере и Кобрина на юге… — отметил я врезавшиеся в память названия населённых пунктов среди множества объектов на цифровой объёмной карте, с