— Ну что, вот и первые неприятности, — проворчал капитан, придвигая к себе тарелку с ужином, и кивнул Яромиру: — Ты лучше не ешь.

— В смысле?! — удивился тот. — Почему?

— Не дай Создатель, полоснет он тебя по животу. С пустыми кишками меньше шансов в серые пределы отправиться. Еда из кишок повылазит — могут и Михо, и элексиры не справиться.

— А чего это вы меня хороните-то раньше времени!? — возмутился юноша. — У нас говорят: большой шкаф громче падает!

— Я не знаю, как у вас падают шкафы, — тир вгрызся в кусок жаренного мяса, со смаком прожевал его и проглотил, — но я знаю, что, наверняка, этот отпрыск здешнего барончика с самого детства обучался бою на мечах и владеет им, если не виртуозно, то, все равно, гораздо лучше тебя. Или ты, позанимавшись руку дней, решил, что стал великим воителем?

— Да ничего я не решил! — Ярик раздосадовано скрежетнул зубами. — Но он же вон какой здоровый и тяжелый. Я ж однозначно должен быть подвижней него!

— Я бы на это так не рассчитывал, — покачал головой старый воин. — Сам он может и нет, а вот меч в его руках точно резвее твоего. Поэтому я и сказал, что зря Михо про Яра упомянул.

— Да, я уже понял, — кивнул Лишек, вяло ковыряющийся в своей тарелке. — Так, может быть, все просто дракой бы обошлось. А между благородными возможен только поединок на оружии.

— Ладно тебе, не кисни, — Ярик улыбнулся нахмурившимуся парню. — Все норм, разберемся как-нибудь. И вообще, спасибо тебе за сестру, прикрыл.

— Да, Михо, спасибо, — Славка положила руку на плечо тут же покрасневшего юноши, — очень смело было с твоей стороны. Дядюшка Бронек, так что же делать? Отменить все это никак нельзя?

— Нет, Яра, — покачал кудлатой головой капитан, — ни сбежать, ни отменить. Тут слава, особенно дурная, очень быстро разлетается. А нам еще очень далеко добираться. Так что, будем решать проблему доступными для нас способами. Да, Ижек?

— Угу, — пробурчал в ответ мэтр, все это время совершенно спокойно и невозмутимо поглощающий свою порцию ужина. — Будем.

— Дядюшка, — повернулась к нему Ярослава, — ты уже что-то придумал?

— А что тут придумывать? — старый маг, не переставая жеваться, покопался у себя в карманах и извлек пузырёк с очередным зельем, протянув его Ярику: — Вот держи. Через пять минут после приёма ускоряет твоё восприятие в несколько раз на четверть минуты. Этого хватит, чтобы быстро закончить поединок и не привлечь внимания окружающих.

— Но, дядька Ижек, — удивленно посмотрел на мага Яромир, — это же получается жульничество!

— Это получается, — перебил его тир, — военная хитрость и вынужденная мера при способностях некоторых толком необученных и недалёких разумом героев влипать в неприятности. Выпьешь, значит, перед выходом на улицу, да так, чтоб никто не видел. Пообщайся с этим баронетом, позли его, у тебя, вроде, это неплохо получается. А, как почувствуешь изменения, продырявь этого задаваку и тогда уже возвращайся нормально поужинать.

— Что-то мне все равно это не очень нравится, — почесал лоб Ярик, — не честно как-то его так убивать.

— А мне не понравится, — рыкнул капитан, слегка пристукнув кулаком по столу, — если тебя, Яр, сейчас на ровном месте покалечат, а то и вовсе прибьют, и на этом твоё путешествие закончится! А убивать тебя никто не заставляет. Ткнешь ему мечом в печень, да и хватит с него. А Михо его потом подлечит. Или, вон, сестра, значит, пусть на нем потренируется. Чтоб не сразу на своих. Выучила формулу-то? — повернулся он к закивавшей в ответ девушке. — Вот и хорошо. Залечишь — молодец. Не залечишь — да и Создатель с ним. Все, заканчивайте. Вон, баронет со своими людьми на двор потянулись. Значит и нам пора. Пей эликсир и пойдём.

Ярик вздохнул, распечатал пузырек, вылил его содержимое себе в рот и, поморщившись, поспешил запить эту, как всегда оказавшуюся невыносимо противной, гадость фруктовым взваром.

— Я готов, — сказал он, поднимаясь из-за стола.

Двор, куда они вышли всей компанией, неожиданно оказался переполненным людьми. Пришедший поглазеть на поединок народ жался по краям уже не казавшейся такой обширной территории, освободив лишь ее середину. Там, окруженный своей свитой, Ярика поджидал разминающийся баронет.

— Что-то ты не очень спешишь, горец! — крикнул он.

— Зато ты, я смотрю, сильно торопишься, — ухмыльнулся юноша. — Думаешь, тебя уже заждались на том свете? Так ничего, не долго им по тебе скучать осталось.

— Ну, давай, заколи меня своей кривой иголкой! — вновь захохотал баронет, размахивая мечом, совсем чуть-чуть уступающим по размерам клинку капитана.

— Чтоб поставить на место такого заносчивого ублюдка, как ты, мне и иголки хватит, — Ярик, поведя плечами и взмахнув пару раз руками, вынул из ножен свой меч. Покрутил им, разминая запястье.

— Ах, какая страшная у тебя штуковина! Как страшно ты ей размахиваешь! — разразился очередной волной хохота Клокаш. — Смотри, как надо, горец!

И он закрутил восьмерку так, что его меч размылся в воздухе, превратившись в сверкающий вихрь.

— Что, страшно? — глаза баронета мгновенно превратились в две узкие щелочки, широкая улыбка — в зловещую ухмылку киношного злодея. А сам он, не прекращая вращение меча, двинулся неширокими шажками к Ярику: — О чём задумался? Вспоминаешь молитвы Создателям?

— Да нет, — пожал плечами юноша, прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь уловить какие-либо изменения в организме, — думаю, что, вот, интересно, если проткнуть тебе голову, сразу потечет из неё дерьмо, что у тебя вместо мозга или сначала надо дырку побольше расколупать?

Резкий рывок противника в атаку он чуть было не прозевал. Вот только что, казалось, баронет находился в нескольких метрах от Яромира, и тут же лезвие меча со свистом рассекает воздух уже у самого его носа.

Переборщил — подумал юноша, еле уходя отскоком вправо, и двинулся по кругу, пятясь от продолжающего напирать на него баронета. Шаг за шагом приходилось отступать.

Еще одна взрывная атака, и так же, просто чудом, удалось избежать удара клинка, вывернувшись влево. О контратаке можно было и не мечтать — меч Клокаша мелькал так неуловимо быстро, что Ярик даже для защиты не решался подставить свой лёгкий клинок под этот, натурально, самолетный пропеллер.

Следующий резвый выпад Клокаша заставил спасаться очередным прыжком. Баронет, словно почувствовав, куда рванет юноша, прыгнул следом. И, чтоб увернуться, Ярику пришлось падать на землю и уходить перекатом от озверевшего здоровяка. Лицо которого перекосилось от гнева, помноженного на желание покрошить своего противника в мелкий винегрет.

Вскакивая на ноги, Яромир попытался разорвать дистанцию, когда вдруг, вслед за посетившим его пониманием того, что увернуться он уже категорически не успевает, пришло странное чувство жуткого несоответствия скорости мыслей и реакции на них всего тела. Все движения и его, и противника резко замедлились, словно их обоих запихнули в банку с загустевшим вареньем. И, чтоб пошевелить рукой или ногой, стало нужно прикладывать столько усилий, словно на них на каждую подвесили по двухпудовой гире. Все звуки исчезли, погружая соперников в давящую на мозги тишину. Попытка резко ткнуть баронета мечом отозвалась волной боли, расплескавшейся по всей руке.