– Сопротивляться. – Он очертил языком контур моего уха, дальше с усмешкой скомандовал. – Подними руки.

Сопротивляться…что-то знакомое. Я подчинилась, с волнением ощущая, как Рома снимает с меня белье. Жгучее желание прокатилось по телу волной. Он все еще был полностью одет, а на мне остались лишь прозрачные капроновые гольфы.

– Так лучше. – Происходящее ему определенно доставляло особое удовольствие.

Рома положил руки мне на талию и прижал мою попу к своему паху, заставив выгнуться.

– Нана, – его шепот вызывал мурашки и жаркий отклик внизу живота, – ты ведь развратная девочка?

Я?

Его правая ладонь накрыла мою грудь, затем перешла к шее. Я откинула голову ему на плечо, ощущая еще одно странное незнакомое волнение от бережного и в то же время грубоватого по своей сути захвата. Когда мужские пальцы ложатся на твою шею под подбородком, удерживая тебя в нужном их хозяину положении, ты чувствуешь себя хрупкой, беспомощной и подвластной.

Он прикусил мочку моего уха.

– Раздвинь ножки, Нана.

Черт, да, развратная…

– Умница. – Его тихий хрипловатый смех породил новую острую потребность подчиняться.

Я сидела на Роме, бесстыдно расставив ноги перед собой. Колени были чуть согнуты, и только это хоть как-то спасало меня от позы пластмассовой куклы. Крайне неприличной куклы.

– Тебе нравится? – прошептал он, целуя мое плечо.

Я непроизвольно опустила руки и вцепилась пальцами в его бедра.

– Прогни спинку еще немного. Хорошая девочка, – в его голосе появилась с трудом сдерживаемая страсть. Кажется, он стал проигрывать сам себе. – Шире, Нана.

Я раздвинула ноги сильнее. Нет, я не просто подвластная, у меня есть хозяин.

Рома положил руку мне на живот, и я вздрогнула от восторга и нетерпения. Сейчас! Он ведь возьмет меня? Правда?

Его пальцы томительно медленно скользнули ниже. Дрожь, рожденная предвкушением, прошла по телу.

– Ты так меня хочешь, Нана?

Боже, его дыхание на моей коже и эти вопросы сводили с ума! Я облизнула пересохшие губы, и протяжно застонала, когда он, наконец, проник в меня.

– Громче, Нана. – Его пальцы вновь согнулись и надавили на косточку изнутри. Только на этот раз снаружи еще была его горячая ладонь, и он все еще удерживал меня за шею. И я была обнажена, а он – нет.

– Не слышу. – Он надавил сильнее.

Я застонала громче, но не потому что он потребовал, а потому что больше не могла выносить этой пытки.

Рома убрал руки, взял меня за талию и положил обратно на кровать. Оглушенная резкой сменой ощущений и собственного местонахождения, я смотрела в потолок и беспомощно ловила ртом воздух. Лишь через мгновение сообразила проявить интерес к происходящему. И вовремя. Мой бесподобный мучитель поспешно разделся, сбрасывая вещи на пол, и забрался обратно на кровать. В зеленых глазах блестело напряженное ожидание.

– Нана, презервативы или таблетки?

А?

А, да!

– Таблетки.

Без слов Рома уложил мои запястья над головой так, чтобы удерживать их одной рукой. Второй он раздвинул мои ноги, лег между них и одним резким движением вошел. Я всхлипнула, выгнулась и протяжно застонала. Горячий, большой, так глубоко… Кажется, он даже немного больше, чем мне нужно, или это с непривычки…

– Нана, – он беспомощно прикрыл глаза и склонил голову к моей шее. – Нана.

Его хриплый шепот пробирал до костей. Я замерла, ожидая, когда он совладает с собой. Наконец, Рома выдохнул, немного вышел из меня и вновь резко вошел, погружаясь во всю свою немалую длину.

И он вернулся к тем поцелуям, которые делали меня полностью подвластной ему. Ритм движений его языка совпадал с движениями его члена во мне. Свободной рукой он сжимал мою грудь, порой чуть сильнее, чем я могла бы позволить, и слегка тер ладонью без того чувствительный сосок, причиняя боль. Боже, это было потрясающе! Бесподобно! Я не могла пошевелить руками, не могла вздохнуть без его разрешения, не могла выбрать темп. Он был везде, он полностью владел мной, он делал со мной все, что вздумается, и я не могла запретить или остановить. Вся моя свобода – выгибаться, приглушенно всхлипывать и ждать, когда он насытится.

Дикое всепоглощающее блаженство разливалось по телу волнами, захватывая разум, обнажая и заостряя чувства. Нервные окончания в коже, будто оголенные провода, реагировали на каждое движение воздуха, на каждое даже самое слабое прикосновение.

Рома двигался все быстрее. Его член стал причинять боль, смешанную со сладким приторным удовольствием, и с каждым новым толчком оно, удовольствие, возрастало. И я жаждала больше боли, больше наслаждения. Я желала утонуть в них.

А после, когда у меня не осталось сил выносить все это, Рома застонал мне в рот, его член, кажется, проник так глубоко, как не был до этого мгновения. Под кожей прокатились волны наслаждения, одна за другой. Я чувствовала сперму внутри себя. Она была горячая, ее было много. Она была подтверждением того, что я всецело принадлежала этому парню.

Рома медленно вышел из меня и как будто лег сверху. «Как будто» – это почти весь свой вес перенес на правое бедро и плечо, а меня просто к матрасу прижал. Его тяжелое размеренное дыхание касалось моей щеки.

Я пошевелилась. Хотела руки освободить – он почему-то мои запястья так и не отпустил – обнять его, немного погладить по плечам и спине, почувствовать их под пальцами, но, к своему искреннему удивлению, столкнулась с мертвой хваткой. Тогда я пошевелила бедрами, даже не для того чтобы что-то сделать, а просто уточнить сложившуюся ситуацию. Уточнила. Второй рукой Рома обхватил мою талию и подвинул под себя.

– Я не закончил, Нана, – прошептал он.

Не…не закончил? В каком смысле не закончил?

Вязкая влага начала медленно вытекать из меня, но это не помешало предательскому телу отреагировать на его слова новым приступом желания. Должно быть, что-то такое отразилось на моем лице или во взгляде, потому что зеленые глаза потемнели, а член вновь уперся мне в бедро.

Рома встал на колени, поднял меня и прижал к себе спиной. Его правая рука поднялась к моей шее в уже знакомом захвате. Он бережно погладил пальцами мой подбородок, сместил ладонь на затылок, и я почувствовала, как натянулись мои волосы. Он собрал их в хвост, зажав в кулаке.

– Нана, обопрись руками на матрас.

Я послушно встала на четвереньки. Спину при этом пришлось выгнуть, а голову запрокинуть назад – Рома так удерживал волосы. Он вошел в меня, не так резко, как прежде, чуть медленнее, чуть мягче, но тело все равно откликнулось острыми иглами болезненного удовольствия. Я тихо зашипела: никто еще не смел обращаться со мной подобным образом, так называть меня, никому я не позволяла обладать мной.