– Надо! – рявкнула Певцова, выдирая планшет из моих рук. – Не твоего ума дело!

В процессе борьбы она как-то так навалилась на меня, что наши лица оказались напротив друг друга, ну а дальше все произошло само собой. Рефлексы, мышечную память и маячки в подсознании никто не отменял.

Или просто нам обоим это было нужно, чтобы окончательно стереть воспоминания о нелепой размолвке? Мне потому, что я все же ощущал неловкость перед моей подругой юности, а Юльке… Ей виднее зачем, я себе голову еще и этим забивать не собираюсь. Тем более что ее душа – точно потемки.

Но вот к чему я не был готов, так это к тому, что в какой-то момент откроется дверь в комнату, и в ее проеме соляным столбом застынет тетя Жанна, глядя на нас широко распахнутыми глазами. Нет, ее понять можно, меньше всего ожидаешь увидеть в комнате дочери, еще несколько часов назад мрачной и недовольной всем на свете, откровенно порнографическую сцену.

– Дверь не заперла! – пискнула Юлька, сидящая на мне, и продолжавшая ритмично двигаться. – Ой!

– Здрасьте, тетя Жанна, – пробормотал я, убирая руки с бедер девушки. – Вот, приехал в гости.

– Вижу, – сообщила мне она. – Растешь в моих глазах, Валерий. Несколько лет назад в такой же ситуации ты немного напортачил. Сегодня, гляжу, проявил большую выдержку.

Ну да, было такое. Мы тогда еще гадали с Юлькой – размножимся мы или нет. Обошлось, не размножились.

– Жду вас в столовой через… – Тетя Жанна словно комок проглотила. – Как управитесь.

Закрытая дверь не смогла заглушить хохот, с которым она удалялась по коридору.

– Ты дура? – возмутился я. – Чего ключ в замке не повернула?

– Плевать, – нагнулась ко мне Юлька. – На все плевать.

Ей плевать, а вот мне было неловко спускаться вниз, в столовую. Да, мы все взрослые люди, но все-таки… Хотя – чем еще мог закончиться такой день, как сегодня?

Окончательно меня добило то, что еще и ее отец обнаружился за столом. На его присутствие я никак не рассчитывал, резонно полагая, что он в очередной раз где-нибудь какой-нибудь договор подписывает. С тетей Жанной все же проще – она немного поязвит, пару раз упрекнет меня за юношеский максимализм, посетует на то, что я не оправдал тех надежд, которые подавал, и на этом все кончится. Через сорок минут я вызову такси и отправлюсь домой, причем сделаю это с чистой совестью. Клад под дубом? Ну не доберусь я до него сегодня, и ладно, потом как-нибудь выкопаю. Напрошусь в гости, когда Юлька одна дома останется, сочиню историю позаковыристее, в которой будут фигурировать мой архив, случайно найденный в нем документ и романтическая подоплека, и выкопаю.

Или вовсе на него плюну. Одним больше, одним меньше – велика печаль.

А теперь все. Теперь мне тут ночевать придется, я его знаю. Даже если не я буду сидеть за рулем машины, он все равно меня в темное время суток никуда не отпустит.

Хорошо еще, что юлькиной сестрицы не видать. Она хоть и мелкая совсем, но язва та еще, палец в рот не клади. Видать, услали ее на лето куда-то.

– Валерка! – Дядя Сережа встал из-за стола, подошел ко мне, и по-отечески приобнял. – Давно не виделись. С двадцатипятилетия старшенькой, не иначе?

– Побольше, – ответил я. – Меня на том празднике не было.

– Сам не захотел приходить, – справедливо заметила Юлька, усаживаясь на стул и пододвигая к себе блюдо с яблочным пирогом. – Я тебя приглашала, причем лично, и не раз.

Это да, это правда. Но я все равно не пошел, потому что не хотел выслушивать бесконечные шуточки своих приятелей о том, кто я теперь такой есть, и их предложения устроить меня на приличную работу. Большей частью они были бы вполне искренние, но все равно – не хочу. Тем более что мне нравится то, чем я занимаюсь. Юлька же потом на меня жутко обиделась и на добрых полтора месяца исчезла из поля зрения.

Хорошие были полтора месяца. Спокойные.

– Ого! – Дядя Сережа похлопал меня ладонью по животу. – Жирок, Валерка, жирок. Чую, в спортзал не ходишь?

– Дел полно, – чуть покраснел я. – Какое там…

– Сережа, ты ставишь мальчика в неловкое положение, – заметила тетя Жанна. – Он госслужащий, откуда у него средства на хороший зал?

Юлька нехорошо глянула на мать, я же отреагировал на данную колкость спокойно. Чего-то такого я и ожидал.

– Гуся неси, – не поворачиваясь к жене, приказал дядя Сережа. – Сама неси, руки небось не отсохнут.

Гусь – это хорошо. Несколько ватрушек, что я съел в гостях у Марфы, давно были забыты, а узелок с добавкой так и остался в машине Стеллы, не захотел я тащить его с собой. Ну его нафиг, такой подарок.

– Садись, – велел дядя Сережа. – Вот мы сейчас с тобой по рюмочке выпьем за встречу. Или по две.

– Или всю бутылку ахнете, – фыркнула Юлька, без особой теплоты глянув на спину матери, ей явно не понравилось услышанное. Она сама мне каких только гадостей за время нашего знакомства не говорила, но при этом терпеть не могла, когда подобным занимался кто-то кроме нее. Если верить Сивому, с одной нашей бывшей одноклассницей обычно миролюбивая Юлька даже подралась, когда та начала меня высмеивать.

– Хорош мучное мять, – немедленно сообщил ей дядя Сережа. – Скоро вон стул под твоей задницей развалится. Отрастила, понимаешь… Ты чего смеешься, Валер? Шутка-то так себе.

Что удивительно – ужин прошел на редкость мирно. Юлькина мать сделала выводы и оставила меня в покое, Юлька знай подъедала пирог, ну а мы и в самом деле усидели бутылку коньяка под гуся, но при этом я особо не захмелел.

– Курить не бросил? – осведомился у меня дядя Сережа, когда бутылка показала дно. – Я тоже. Вредное это дело, но вот все никак. Пошли на воздух, подымим.

– Пошли, – обреченно произнес я, заранее зная, что за этим последует.

Мы устроились в плетеных креслах на просторной, освещенной настенными фонарями веранде, с которой открывался вид на темный ночной сад, и закурили.

– Знаю, о чем ты думаешь, – первым произнес дядя Сережа. – Что я сейчас заведу душеспасительные беседы о том, что ты уже не мальчик, что время от времени свое самолюбие надо засовывать в одно место, что то, что случилось, уже случилось, и так далее. Верно?

– Есть такое, – признался я. – Но я морально готов, так что если хотите – говорите.

– Не буду, – отказался дядя Сережа. – Зачем? И говорить о том, что неплохо бы тебе сейчас выйти из наших ворот, повернуть на углу, дотопать до дома номер семнадцать и нажать на звонок, тоже не стану. Ты уже взрослый, сам все для себя можешь решить. Да, собственно, у тебя и в юности ветра в голове было меньше, чем у любого из вашей развеселой компании, я это хорошо помню. Опять же, ты всегда умел держать ответ за сделанное, в отличие от остальных. Тогда ведь не только ты виноват был, но и приятель твой. Как его… Славы Сивцова сын. Пашка вроде?