— Лука, — произношу тихо, откашлявшись, повторяю громче. — Лука, ты тут?

Против воли выходит жалобно. Я делаю еще несколько шагов, смотрю в сторону кухни. Там тоже все разворочено. Тарелки, чашки — все разбито, пол усеян осколками вперемешку с другой посудой.

Так не ищут — мелькает мысль в голове. Так запугивают. Зачем сметать все на своем пути?

В доме так тихо, что я не выдерживаю, быстро поднимаюсь по лестнице, громко топая, распахиваю дверь в спальню и зажимаю рот ладонью. Лука лежит на полу. Его лицо напоминает один большой синяк, разбитый в кровь. Вокруг рук и ног тоже кровь, а на них следы от порезов. Я смотрю на него и не могу двинуться с места. Жужжа, пролетает мимо моего лица муха, опускается на грудь Луки и начинает ползти в сторону крови. И только тогда я словно замечаю: он дышит!

Бросаюсь к нему, тянусь трясущимися руками и боюсь коснуться, чтобы не сделать хуже. Я ведь не знаю, что с ним. Аккуратно прикладываю ухо к груди: сердце стучит, вполне уверенно стучит!

Дрожащими руками начинаю стягивать рюкзак с продуктами, только с третьего раза попадаю в лямку. Нужно дойти до ближайшего жилого дома, попросить телефон, пусть вызовут скорую! А может, у Луки телефон работает? Рюкзак из рук я не успеваю отпустить. Замираю.

Я не знаю, откуда приходит чувство опасности, почему накрывает мысль о том, что где-то здесь, осязаемо близко, смерть. Стою, не двигаясь и прислушиваясь так, что начинает болеть голова. Тихо, так тихо, что закладывает в ушах. И через это тихо я слышу шаги.

Если бы кто-то пришел через главную дверь, я бы услышала, ее не открыть незаметно, несмазанные петли скрипят на весь дом. Значит, он пришел через задний вход. Я начинаю медленно отступать. Иду тихо, словно не касаюсь пола, пока не упираюсь ногами в кровать. Медленно оседаю, залезаю под нее вместе с рюкзаком, стараясь не шуметь. С прохода меня не увидеть, только если приблизиться и наклониться. Значит, он не должен наклониться.

На мгновенье прикрываю глаза, выдыхаю.

«Ты не прячешься под кроватью, Ворона, ты и есть эта кровать»

Я и есть эта кровать.

Все чувства обострены до предела, я начинаю чувствовать запах крови, слышу жужжание мухи, а еще шаги. Они тихие, такие тихие, что хочется поверить — мне только мерещится. А потом открывается дверь. Я снова прикрываю глаза, прислушиваюсь внутренне к собственному дыханию. Открываю глаза и слышу два свистящих щелчка, один за другим.

Я не сразу понимаю, что происходит, наверное, это спасает меня от проявления эмоций. Шаги приближаются, через пару секунд я вижу ноги: джинсы и темные носки. Так удивляюсь, что забываю ненадолго о страхе. Почему он в носках? Это ведь что-то значит?

Он стоит напротив кровати невыносимо долгие секунды, потом подходит к просторному шкафу, открывает отъезжающую дверцу. По тому, как колышется одежда, понимаю, что он провел рукой по ряду вешалок. Снова тишина, а потом он уходит.

Я не сразу верю, добрых минут сорок так и лежу под кроватью. Мышцы деревенеют, капли пота скатываются по лицу, и только тогда я решаюсь вылезти. Я уже знаю, что надеяться не на что, успела догадаться, зачем приходил этот человек, и все равно делаю несколько шагов на дрожащих ногах. Закрывать рот рукой нет сил, я падаю возле Луки, рыдания вырываются из груди, глухие, тяжелые. Я не могу остановиться, плачу и плачу, боясь поднять взгляд. Потому что на меня будут смотреть безжизненные глаза, над которыми во лбу зияет аккуратная, словно в насмешку, дырочка с кровью.

Я обернулась, мы с Андреем встретились взглядами.

— Зачем тебе это? — спросила я. Он, пожав плечами, поднялся, взял наши чашки, отнес в раковину. Опершись о столешницу, убрал руки в карманы штанов.

— Выбор за тобой, Даша.

Я еще помолчала. Ладно, я смогу, расскажу. Никто же не будет требовать с меня подробностей, тащить в мой личный ад, из которого я не то чтобы выбралась.

— Хорошо, — кивнула, сделав пару шагов, замерла у стола напротив мужчины. Теперь нас разделяла кухня, но расстояние не спасало от неловкости. По крайней мере, меня. — Прямо сейчас надо?

— Нет, подождет до завтра.

Я снова кивнула, не зная, что делать дальше.

— А сейчас что? — подняла на Андрея взгляд. Он немного посмотрел и ответил:

— Раздевайся.

Первые секунды я так растерялась, что только смотрела в ответ и хлопала глазами. Потом велела себе собраться. Я сама сюда пришла, сама свое тело предложила. Глупо думать, что Андрей будет меня обхаживать. Отложив сумочку на стол, расстегнула молнию сбоку.

— Кстати, почему ты так одета?

Бросила на него взгляд.

— В клубе была.

Он только кивнул. Я стянула бретельки и спустила платье вниз, оно упало к моим ногами бесформенной тряпкой. Теперь я стояла в одном нижнем белье, платье было действительно откровенным, а белье обычным, хлопковым. Я же не планировала раздеваться перед кем-то. И все равно видела, как Андрей на меня смотрит. Расстегнула бюстгальтер, сняв, положила на стол. Следом трусики, и вот я стою, полностью обнаженная перед мужчиной. А он рассматривает меня так жадно, что, не взирая на всю абсурдность ситуации, желание начинает зарождаться во мне.

Я знаю, что у меня красивое тело: большая грудь, тонкая талия, подтянутый живот, и округлые бедра, — знаю, что оно нравится мужчинам, но когда вот так ощущаешь на себе жадный скользящий взгляд, это понимание уходит в сторону. И хочется ответить на этот взгляд, и на желание тоже. Но теперь все так неопределенно, что я не знаю, что делать. Андрей сам подходит ко мне, резко подсаживает на стол и начинает целовать.

Его поцелуй напористый, властный, от него можно задохнуться, и все равно не хочется, чтобы мужчина останавливался. Его руки ласкают мое тело, сжимают, гладят, Андрей отстраняется, стягивает меня со стола и резко разворачивает спиной к себе. Рука давит на поясницу, заставляя прогнуться, опереться руками на стол.

А потом разум на время замолкает, уступая место желанию и возбуждению. Резко, немного жестко, и сладко, почти болезненно сладко. Невозможно, как давно я не испытывала этих чувств, и почему они сейчас, почему именно с этим человеком, которого я даже не знаю? Не знаю совсем. И которому, тем не менее, доверила свою жизнь.

Из ванной я вышла закутанная в полотенце, держа одежду в руках. Прошла к комнате Андрея, стукнула.

— Заходи, — услышала его голос и заглянула внутрь. Горела желтым светом напольная лампа, создавая уют и интимность. — Садись, — Андрей кивнул в сторону дивана, а сам прошел к шкафу и достал футболку.

— Спасибо, — приняла я ее. Он сел рядом, спросил то, что следовало бы, конечно, сразу спросить:

— За тобой хвост был?

— Думаю, да, но я постаралась от него избавиться.