— Ясно, — кивнул Харленд. — Значит, необходимо будет поговорить с ним, выяснить, что связывает его с жертвой.

— Тело Рональда Эрскина обнаружили четыре месяца назад в Оксфорде. Его забили до смерти.

Харленд расправил плечи и стал лихорадочно соображать, что бы это могло значить. Теперь все дело об убийстве молодой женщины представало в ином свете.

— Похоже, что наш неизвестный убийца сделал это не в первый раз, — произнес он наконец.

Мендель взглянул на инспектора и кивнул:

— Это ведь несколько меняет ситуацию?

— Да, конечно, — вскакивая с кресла, воскликнул Харленд. — Это меняет абсолютно все.

Напевая себе под нос, Харленд повернул на перекрестке и выехал из Портисхеда. Прямая как стрела дорога вела к скоростной автостраде. Инспектор прибавил газу и мчался вперед, наслаждаясь ощущением скорости. Красные портовые краны в Портбери возвышались над окрестными деревьями, и на их фоне терялись тонкие полоски дыма, поднимающиеся из окруживших гавань домиков.

Теперь, размышлял инспектор, расследование дела об убийстве Викки Сазерленд пойдет в совершенно ином направлении. Назавтра ему предстоит встреча с каким-нибудь умником из отдела по расследованию особо тяжких преступлений, а это означает кучу никому не нужных бумаг и несколько часов потерянного времени. Тем не менее Харленд с радостью ожидал дальнейшего развития событий.

На спуске перед мостом Харленд выключил двигатель, обогнал еле ползущий грузовик, после чего свернул на Бристольское шоссе и стал подниматься в гору.

Когда он рассказал об открытии Менделя суперинтенданту, лицо Блейка сделалось пепельно-серым. Обнаружение очевидной связи дела Викки Сазерленд с другим, нераскрытым, все меняло в корне. И приятного в том было мало. Ни Харленд, ни Блейк не произнесли вслух эти слова: «серийный убийца», но оба прекрасно понимали, с чем им, возможно, пришлось столкнуться. А такого «подарка», конечно, никто себе не пожелает. Однако Харленд чувствовал, как внутри его разгорается неуемное желание действовать; было страшновато, но в то же время он предвкушал трудности, которые встанут на его пути.

В этот вечер машин на дороге было мало, и инспектор получал удовольствие от поездки, от бешеной скорости. Только в последний момент он вспомнил, что необходимо притормозить в Лей-Вудс перед камерой контроля скорости, но едва эта чертова штуковина осталась позади, он снова надавил на педаль газа и машина рванула вперед.

Ему нужно будет переговорить с полицейскими из Темз-Вэлли, возможно, придется смотаться в Оксфорд, узнать, что удалось разведать коллегам, занимавшимся делом об убийстве Эрскина… и что дальше? Куда может завести этот след?

Машина перевалила через вершину холма и покатила вниз, к Бристолю.

Итак, есть два трупа, разделенные расстоянием почти в сотню миль. Два трупа, о которых известно… пока. Неудивительно, что Блейк казался таким взволнованным — из кажущегося пустяковым дело превращалось в нечто более серьезное.

В бодром расположении духа он пребывал до тех пор, пока не достиг окрестностей города, но чем ближе подъезжал к дому, тем сильнее им овладевало привычное уныние. Когда он выехал из туннеля, скорость движения упала, и вскоре машина уже еле ползла — обычная ситуация для большого города. Двигаясь по Коронейшен-роуд, Харленд подумал было так и ехать вдоль реки, никуда не сворачивая, — можно было бы заехать в центр и где-нибудь перекусить. Но к чему оттягивать неизбежное? Рано или поздно все равно придется вернуться домой.

Тяжело вздохнув, он повернул в лабиринт тихих улочек, застроенных жилыми домами, и, огибая припаркованные повсюду автомобили, направился в сторону Стэкпул-роуд.

Харленд захлопнул входную дверь и закрыл ее на цепочку. Швырнув ключи в вазу на тумбочке под вешалкой и небрежно набросив куртку на перила, он быстро прошел в гостиную и включил телевизор, чтобы нарушить невыносимо давящую на уши тишину. В гостиной он на мгновение задержался, расслабил задеревеневшие мышцы спины и направился на кухню.

Накануне вечером он ел рыбу, так что сегодня на ужин будет паста — есть одну и ту же пищу два вечера подряд казалось ему невыносимым. Харленд включил духовку и сунул в нее кусок батона, потом поставил на плиту кастрюльку с водой. Он заставлял себя готовить, даже если вовсе не хотел есть, — это был словно какой-то ритуал, и благодаря ему время тянулось не так мучительно.

Когда ужин был готов, он сел за кухонный стол, взял книгу и поставил перед собой бокал вина. Единственный на весь вечер — он знал, что в подобном состоянии спиртным увлекаться опасно. Читал Харленд до тех пор, пока за окнами не начал угасать дневной свет.

Помыв посуду, он взял бокал с остатками вина, вышел через заднюю дверь в садик и закурил сигарету — Элис не переносила запаха табачного дыма в доме. К этому времени уже совсем стемнело. Вдалеке раздавался привычный городской шум, и, перекрывая его, с соседней улицы доносился веселый девичий смех. Харленд насупился, выкинул окурок и вернулся в дом.

К одиннадцати часам его неодолимо потянуло в сон. Усталой походкой Харленд поднялся по лестнице на второй этаж в ванную комнату. Приняв душ и почистив зубы, он миновал лестницу, закрытую дверь спальни и прошел в комнату для гостей. Там он повесил куртку в одностворчатый шкаф, а остальную одежду бросил в плетеную корзину для грязного белья. Прихватив с собой одеяло и подушки, снова спустился на первый этаж.

Диван раскрылся с привычным громким металлическим лязгом. Харленд застелил постель и погасил верхний свет. Устроившись поудобнее, он поставил на телевизоре таймер и попытался сосредоточиться на происходящем на голубом экране, несмотря на то что веки его неудержимо слипались. Ничего интересного телевизионщики предложить не могли — шел документальный фильм, посвященный архитектуре, но для него это не имело значения. Пускай показывают что угодно, лишь бы было на что отвлечься. Таким только путем он и спасался: принуждал себя смотреть телевизор, пока в конце концов сон не одолевал его и не даровал на некоторое время желанный покой.

Смотреть поверх приборной доски было неудобно, поэтому он откинулся на сиденье, задрал голову и глядел, как солнечные лучи пробиваются сквозь листву. Машина плавно двигалась по шоссе, колеса негромко шелестели по асфальту, а мимо проплывали и уносились вдаль высокие здания. Через некоторое время автомобиль начал притормаживать, замигала лампочка поворотника, и вскоре они остановились у обочины.

Очередная остановка. Он повернул голову и взглянул на сидящего рядом отца — тот смотрел прямо перед собой ничего не выражающим взглядом. Так, в тягостном молчании, прошло довольно много времени, но вот мимо промчался мотоцикл и словно разрушил чары. Тяжело вздохнув, отец выбрался из машины, обошел вокруг капота и открыл пассажирскую дверь.