Выступление Нэйсмита прошло благополучно. Он кратко остановился на новых перспективах, открывшихся после поездки в Амстердам, а также дал отчет о состоянии дел со своими постоянными клиентами и прогноз продаж на ближайшее время.

— Похоже, в этом квартале мы сможем улучшить показатели, — сообщил Фрейзер, глядя на разложенную на столе таблицу.

Фрейзеру было чуть за пятьдесят — высокий, тощий мужчина с начавшими седеть короткими волосами и приятными манерами. У Нэйсмита с ним были хорошие отношения.

Утро подходило к концу, а заседание набирало обороты. Андреас и Кристоф представили отчет о положении дел в немецком офисе. Позднее, когда были поданы сэндвичи и прохладительные напитки, Алек разразился долгой и нудной речью о проектах, над которыми трудилась его команда.

Нэйсмит обнаружил, что совершенно не слушает докладчика. Он погрузился в размышления о следующем раунде своей игры: стоило задуматься о поисках новой жертвы, и внутри его все затрепетало. Он мечтал сию минуту оказаться за пределами этого зала, на улице, где судьба приготовила бы для него очередную цель. Но ни в коем случае нельзя искать жертву здесь. Большой глупостью было бы делать это поблизости от дома или работы. Надо набраться терпения.

А Алек продолжал вещать. Речь его чертовски напоминала ту, что он произносил в прошлом месяце.

Тем временем Нэйсмит гадал, что же будет представлять собой следующая жертва. Он или она — они сейчас ходили себе спокойно, ни о чем таком не помышляя, до тех пор пока причудливые линии судьбы не сведут его (или ее) с Нэйсмитом, пока они не встретятся взглядами. И тогда начнется игра. Его забавляла эта мысль: ничего не подозревающие люди в один прекрасный момент превращаются в жертву.

Он посмотрел на часы и вздохнул — скорее бы совещание закончилось.

* * *

К трем часам дня он наконец освободился. Выбравшись из темного склепа подземной парковки, Нэйсмит сразу ощутил прилив сил и с трудом сдерживал себя, чтобы не разогнаться до максимальной скорости, пока выезжал из центра города в северном направлении на скоростную автостраду. На Джину всегда было тяжело произвести впечатление, но сегодня она, казалось, была удовлетворена услышанными от него цифрами. Теперь и она, и Фрейзер предоставят ему свободу действий, что полностью отвечало его замыслам. В особенности если он решит посвятить время новой игре.

Оставив позади Уокинг, Нэйсмит мчался мимо полей и вскоре добрался до автострады. Заняв место в правом ряду, он гнал вперед и чувствовал, как внутри разгорается желание. Мимо миля за милей проносились серо-зеленые поля, а Нэйсмит терзался ожиданием и с трудом сдерживал нетерпение. Он жаждал вновь насладиться охотой, преследованием ни о чем не подозревающей жертвы, тем грандиозным ощущением всезнания, которое приходило к нему в такие моменты. Эмоции рвались наружу, и стоило больших сил сохранять относительное спокойствие.

Дорожный знак известил, что на следующей развилке его ожидает поворот на Уинчестер.

Уинчестер.

Внезапно на него снизошло спокойствие, словно неизбежное наконец свершилось. С улыбкой Нэйсмит перестроился в крайний левый ряд и свернул с шоссе.

Нэйсмиту редко доводилось бывать в Уинчестере, но, приближаясь к центру, он с каждой минутой проникался все большей симпатией к этому городку. Старинные здания и узкие улочки, деревья и камень, — к счастью, Уинчестер еще не совсем загубила бездумная современная перепланировка.

Некоторое время Нэйсмит без определенной цели пробирался через лабиринт незнакомых улочек с односторонним движением. Вот дорога начала взбираться вверх, и он вырвался из центральной части. Проехав по мосту, Нэйсмит по наитию свернул направо и стал подниматься в гору, которую с одной стороны опоясывали террасой нарядные особняки, а с другой покрывали высокие деревья. Здесь, вдалеке от оживленных городских магистралей, было заметно тише, и Нэйсмит поехал медленнее. Достигнув вершины холма, он увидел раскинувшийся слева небольшой зеленый парк — настоящий оазис спокойствия, возвышающийся над магазинами и офисами. Вскоре он нашел место, где можно было припарковаться, выбрался из машины и пошел по дорожке среди густой травы.

Высокие деревья на послеполуденном солнце отбрасывали длинные тени. Нэйсмит задумчиво шагал к старой деревянной скамье. Потом сел и начал рассеянно водить пальцами по грубым серым доскам сиденья. Легкий ветерок закружил пыль возле его ног. Откинувшись на спинку, Нэйсмит подставил разгоряченное лицо холодным потокам воздуха и устремил взгляд в безоблачное синее небо.

Какое блаженство!

Нэйсмит сидел с закрытыми глазами и чувствовал, как тепло летнего солнышка проникает через одежду. В ветвях шелестел ветер, раздавалось негромкое птичье пение, но издалека доносились и иные звуки.

Голоса людей.

Как и всегда перед началом новой игры, Нэйсмита окатила волна возбуждения. Через мгновение он откроет глаза и пойдет обратно к дороге, а затем спустится с холма. И как обычно, первый, кто посмотрит ему в глаза, станет следующей жертвой.

Он улыбнулся и задержался еще на секундочку, прислушиваясь к далеким голосам. Потом открыл глаза и тут же прищурился, когда его ослепил неожиданно яркий солнечный свет…

На него смотрел маленький мальчик…

Нэйсмит моргнул. Сжимая в руках яркий мяч, мальчик стоял в траве ярдах в двадцати от него и молча смотрел на взрослого. На несколько долгих жутких секунд мир вокруг, казалось, застыл в неподвижности; мальчик словно заморозил взглядом Нэйсмита, так что тот не мог пошевелиться.

Нет!

Мальчику было года три. Светлые кудряшки обрамляли круглое личико, на котором выделялись большие глаза и аккуратный ротик. Одет он был в синюю футболку с изображением бегемота, джинсы и крохотные кроссовки.

— Джек!

Нэйсмит оглянулся. Неподалеку от него остановилась женщина с коляской: лет тридцати, пять футов и шесть дюймов роста, прямые каштановые волосы, стянутые сзади резинкой в хвостик, хорошая фигура. Она и звала сына. Выражение лица у нее было сонное, на губах играла улыбка.

— Пойдем, Джек.

Мальчик повернулся и по залитой солнечным светом траве заспешил к матери. Та уже шагала по тропинке легкой, уверенной походкой, ни о чем не подозревая, не беспокоясь.

Нэйсмит провожал их взглядом, не в силах оторваться, пока мать и сын не скрылись вдалеке. Где-то за деревьями часы пробили четыре.

Несколько минут он просто сидел и не двигался. Такого с ним еще не случалось. Да что там говорить — он никогда даже и предположить не мог ничего подобного. И тем не менее у игры существовали определенные правила, их нельзя было так легко взять и нарушить. Выбор должен происходить совершенно случайно, а это означает, что деваться некуда, он должен охотиться за той целью, на которую указал перст судьбы. Пальцы Нэйсмита крепко сжали планки скамейки, ногти впились в дерево и прочертили глубокие полосы. Сидя один в тихом, залитом солнцем парке, он вел сам с собой невидимую борьбу.