— И как ты это терпишь?

Элис вышла из гостиной. На ней был домашний халат; обеими руками она сжимала кружку.

Джон опустил Панча на пол.

— Да, ну и денек выдался. А у тебя как?

— Нормально. — Она улыбнулась. — Ты ел?

— Ничего, кроме куска пиццы.

Он повесил пиджак на вешалку, подошел к Элис и осторожно обнял, стараясь не давить на живот.

— А как детка?

— Хорошо. Пихается. Вот, потрогай.

Она взяла его руку и положила ее себе на живот под халат.

— Справа, там, где ножки.

Они стояли не двигаясь. Панч разглядывал их с недоуменным выражением на морде. Джон изобразил заинтересованную улыбку, хотя в глубине души подозревал обман. Не может быть, чтобы в животе Элис что-то двигалось само по себе. Он подождал для приличия пару секунд.

— Малыш, наверное, спит.

Джон с облегчением вытащил руку из-под халата и прошел на кухню. Послышался хлопок открываемой банки пива.

Едва он успел присесть, как Панч тут же улегся рядом на линолеум и положил голову ему на ноги.

— Ты звонил Фионе?

Джон вздохнул.

— Позвонил, мы встретились, и я зашел в тот мотель. А твоя подруга, оказывается, с характером.

Элис усмехнулась:

— Да, борец за справедливость.

— Чего ж она тогда столько лет живет с мужем, который ее бьет?

Элис состроила грустную рожицу.

— Мы много раз пытались это понять. Ты бы послушал, как она разговаривает с клиентами, которые не приходят к назначенному времени. Звонит им и спрашивает, где они и почему не явились. А дома почему-то позволяет мужу собой помыкать.

— Что она в нем нашла?

Элис запустила пальцы в свои длинные волосы.

— Наверное, вначале у них все было хорошо. Фиона не любит об этом говорить — из гордости, я полагаю, — но, думаю, какое-то время они жили счастливо. Бог его знает, почему все так повернулось.

Он провел пальцем по банке пива.

— А она выпивает?

— Почему ты спрашиваешь?

— Менеджер мотеля, где ночевала Фиона, говорит, что она почти в одиночку разделалась с бутылкой бренди, и, когда я с ней разговаривал, язык у нее заплетался.

Элис кивнула.

— Она иногда опаздывает на работу. Причины всегда уважительные, но запах спиртного все равно чувствуется. Судя по всему, ее уволили из большого сетевого салона. На ее счастье, Мелвин смотрит на такие вещи сквозь пальцы.

— Она уверена, что слышала что-то такое прошлой ночью. И страшно рассердилась, когда я сказал, что ничего не могу сделать.

— А ты и вправду не можешь?

Джон сделал большой глоток и даже вздрогнул, когда ледяная жидкость прокатилась по пищеводу.

— Сомневаюсь я, что Фиона действительно что-то слышала. Скорее всего просто какая-нибудь парочка за стенкой трахалась.

— Почему ты так думаешь?

Он подцепил ногтем кольцо на банке и, оттянув, отпустил. Раздался громкий щелчок.

— Она что-то слышала. Никаких других улик у нее нет. Ночной менеджер говорит, что ничего не видела, и я ей верю. То есть она, конечно, в чем-то привирает, но насчет этого я ей верю. А Фиона ничего не может предъявить, кроме вот этого.

Джон бросил на стол визитку «Чеширских красавиц».

— Она могла в этой комнате неделю проваляться, учитывая, какой там бардак творится. Имя, вероятно, вымышленное, а номер не отвечает и не зарегистрирован.

Элис закусила губу.

— Ну и ладно. Ей бы со своими проблемами разобраться.

Джон отхлебнул пива.

— А еще я никак не могу решить, докладывает мой новый напарник о каждом моем шаге Маклогину или нет.

— Ты думаешь, он до сих пор помнит?.. — Она замолчала, не желая говорить о прошлогоднем деле, которое едва не стоило им обоим жизни.

— Мне кажется, да.

Элис смахнула с лица прядь светлых волос.

— Скотина.

Джон печально улыбнулся:

— И еще один момент. Мой новый напарник — гей.

— Ну и что? Только не говори мне, что кому-то придет в голову сомневаться в твоей ориентации.

Джон снова подцепил кольцо на банке.

— Ну, не знаю. Честно говоря, я чувствую себя неловко.

— С чего вдруг? По-моему, ты обольщаешься. Нужен ему дяденька размером со шкаф, у которого к тому же вся физиономия в шрамах! Спорить могу, он предпочитает стройных мальчиков с гладкой кожей.

— Будем надеяться.

Элис вздохнула:

— Ты никогда раньше не работал с геями?

Джон покачал головой:

— В полиции все по-другому, Эли. Такие, как Мелвин, у нас долго не проработают.

— Не все геи такие манерные, как Мелвин. И потом, он больше на публику старается, хочет произвести впечатление на пожилых дам. Старушки тают, как будто их стрижет сам Грэм Нортон.

— Да, но у нас все-таки служба.

Элис уперла руки в бока и чуть выставила вперед одну ногу. Джон называл это «позой адвоката» — верный признак того, что она готова ринуться в словесную баталию.

Их роман начался больше двенадцати лет назад после случайной встречи в пабе. Джон с друзьями по команде пришел смотреть финальный матч чемпионата мира по регби 1991 года на большом экране. По мере того как матч подходил к неизбежному финалу — Англия проигрывала Австралии, — зрители все сильнее негодовали по поводу несправедливого судейства.

Когда все стаканы на столике, за которым сидела Элис, были повалены, она, ни секунды не колеблясь, отправилась выяснять отношения с их компанией. Еще до того, как он согласился купить им новую выпивку, Джон был совершенно очарован задиристой девчонкой. И каждый раз, когда он видел ее такой, сразу вспоминал, почему влюбился.

— А как насчет равных возможностей для всех, о которых нам тут уши прожужжали? Как насчет плакатов, которыми оклеен весь город? «Мы не похожи друг на друга, но на страже закона мы вместе».

Джон закатил глаза, наслаждаясь каждой секундой спора. Рекламные плакаты министерства внутренних дел, изображающие чернокожих полицейских, вызвали множество шуточек у них в участке, и все же заявления о приеме на работу по-прежнему подавали в основном белые.

— В полиции свои правила, Элис, сама знаешь. И не важно, что при этом говорят про привлечение на службу представителей этнических меньшинств и все такое.

— «И все такое», — передразнила Элис. — Смотри, Джон, так и останешься в прошлом тысячелетии.