– Ты сказала мне искать ока, я это и сделал. Но Извель нашла меня раньше, и лишь чудом прорвалась в мой шатер. У нас с этой старушкой своя долгая и красивая история. Почти роман, – печально улыбаясь, ответил Гардио.

– Ты сэбе льстишь, Гар, – нежно произнесла Извель, легонько ударив его по руке.

– Гар! – Я, негодуя, обернулась к Атосу. – Ты слышал это? Гар!

А Гардио уже и сам подошел к крайнийцу и крепко обхватил его за предплечье.

– Слышал, что ты умер. И бесконечно рад, что это не так.

Генерал с чувством сжал руку блондина, но промолчал. Атос все еще выглядел несколько растерянно, будто не знал, как обращаться к своему другу: по имени или новому титулу.

Затем Гардио подошел к Слэйто и неожиданно для меня положил руку ему на плечо.

– Не могу сказать, что счастлив видеть тебя, приятель. Но раз ты привел сюда Лис целой и невредимой, то заслуживаешь моего доверия.

Затем он развернулся к Крианне.

– Тетя.

– Троюродный племянник.

Они стояли друг напротив друга – и вряд ли можно было найти пару контрастнее. Сухая старуха, пропахшая табаком, сгорбившаяся под весом прожитых лет и свалившейся на нее ответственности. И мужчина – еще молодой, широкоплечий, с ясным взором и твердой верой в свои силы. Такие разные и все-таки схожие в том, что нельзя было увидеть глазом. Что-то истинное и мощное, текшее в их жилах.

Королевская кровь?

– Нам надо многое обсудить, Роуэн, – произнесла Крианна, а затем обернулась к нам. – Может быть, это займет не день и не два. Вам придется подождать. Разговор предстоит не из легких. И ты. – Старуха указала пальцем на меня. – Переоденься, наконец, во что-нибудь достойное!

– А мне нравится ее наряд, – тихо, но очень твердо произнес Гардио.

Старуха пожевала губами и, покачав головой, заметила:

– Ты станешь хорошим монархом. Но уж больно ты мягок.

Крианна взяла племянника под локоть, и они направились во дворец, склонив головы и тихо переговариваясь о чем-то своем, королевском.

– Он станэт вэликим королем, – вдохновенно произнесла Извель, глядя вслед Гардио. – Роуэн Пэчальный.

– Лишь бы ему было чем править, – заметил Атос. – Если мы не справимся с напастью, которая поглощает Королевства, его запомнят как Роуэна Без Трона, властелина разрушенной страны и убитого народа.

Мы гуляли по Ярвеллу второй день. Холод, который принес на своих плечах новый король, решил погостить в столице подольше. Для юга этот зябкий, колющий ветер, от которого стынут пальцы, был в новинку. Но, кажется, измотанные жители города уже не обращали внимания на такие мелочи, как холодное утро.

Мы с Извель шли по пыльным улочкам и говорили. Обо всем на свете: о людях, книгах, растениях, природе вещей и чувствах. Не упоминали только о самом главном, старательно избегая тем, касавшихся нашего общего прошлого или еще более пугающего совместного будущего. Когда мы проходили под вывеской булочной и нас окутал аромат свежеиспеченного хлеба, мы застыли, точно два ребенка, перед огромным прилавком, выходившим прямо на улицу. Некоторые торговцы легче перенесли войну, и их дело процветало, как и у этого булочника. На лотках и деревянных подносах дымились маленькие улитки с корицей, огромные ржаные караваи, плоские соленые лепешки с кунжутом и тмином. Но нас с Извель манили, конечно, пирожные, которые притаились в самой глубине: с марципановыми цветами и белоснежной ванильной посыпкой.

– Нечего тут околачиваться! – прикрикнул булочник. – Либо покупайте, либо проходите.

Я собиралась уже поставить наглеца на место, как вдруг кто-то окликнул:

– Леди! Эй, леди?

Я обернулась и увидела чернобрового хозяина таверны «Тромбон и гусь». Оказывается, булочная, которая нас привлекла, расположилась прямо напротив этого самого питейного заведения. Мы с Извель приблизились к моему знакомцу, и тот даже присвистнул от удивления.

– Госпожа с белой кожей, одетая как ока. И ока, обряженная как королевская фрейлина. Более странной парочки я раньше не встречал. Мне-то все равно, но вот наш Нэврин, – владелец таверны кивнул на булочника, который демонстративно от нас отвернулся, – тот еще сноб. А вы еще меня пытались обвинить в предрассудках! Но мое предложение все еще в силе.

Мы воспользовались радушием хозяина, который представился как Шмулс, и вошли в «Тромбон и гусь». Наверное, пить красный, сладковато-перченый эль более соответствовало нашему возрасту, чем глазеть на пирожные. Заняв столик в самом углу, мы продолжили разговор, правда, внезапно повернувший в другое русло.

– Ты избэгаешь Атоса, Лис? Или мнэ это примэрещилось?

Я сморщила нос и начала чесать лоб. Я делала так всякий раз, когда собиралась соврать, и ока прекрасно знала о значении этого жеста.

– Не то чтобы избегаю, Извель. Просто не ищу встреч, можно так сказать.

– А раньше вы были нэ разлей вода, – невинно продолжила Извель, поглядывая на меня поверх сложенных у лица длинных темных пальцев. Перчатки она сняла и аккуратно положила на столик.

– Раньше многое было иначе, – уклонилась я от объяснений. – Ему неловко рядом со мной. Я это чувствую, и неудобно становится уже мне. За два года, что не виделись, мы обросли новыми жизнями, как звериной шкурой. Туда, в прошлое, не пробиться, а как строить все заново – мы оба не знаем. К тому же его на каком-то глубинном уровне раздражает Слэйто. Он вчера за ужином сказал, что тот пьет чай, слишком громко хлюпая! Ты же там была.

– Была, – невозмутимо подтвердила гадалка. – И Слэйто и правда ужасно-ужасно хлюпаэт.

Ее улыбка от меня не укрылась. Я втянула голову в плечи и сложила руки замком на затылке, словно пытаясь спрятаться в домике. Извель ласково коснулась моего плеча.

– Твой свэтлэнький очэнь милый. Атос чувствуэт твою нужду в нэм и ненавидит его за это. Он привык быть всэм и каждому опорой, наш большой и могучий волк. Ему нэ просто принять то, что эту роль заняли, но он смирится, – на мгновение Извель задумалась, – или найдет способ замэнить Слэйто в твоэй жизни. Иного пути для волков не сущэствует.

Мне совсем не хотелось обсуждать это даже с Извель. Поэтому мы некоторое время молча пили эль, а когда я перевела взгляд на подругу, то заметила, что она слишком сильно теребит свои белые перчатки.

– Ты, кажется, хочешь чем-то поделиться, Извель?

Та тревожно глянула на меня и обреченно вздохнула.

– Я думаю, что браслэт мнэ дал Мастос.

Я ошарашенно взглянула на нее, потому что сразу догадалась, о каком именно браслете говорит ока.

– И ты молчала? О боги, я была уверена, что эта вещица принадлежала Карамину, богу дорог!

– Можэт, и принадлэжала, – неуверенно повела плечами Извель. – Но получила я ее от молодого крайнийца.