— Посмотрим на твой пляж, о любознательная! Любознательная, значит? Ой-ой, кто бы говорил...

— Значит, к морю!

И мы мгновенно очутились в самой гуще народа на песчаном пляже, который тянулся на много километров по кромке берега. А море было просто восхитительно прекрасно! Надеюсь, акул в такой красоте не водится...

— Хорошо, акул здесь нет, но креветки иногда просто буйствуют, — словно отвечая на мои мысли, пожаловался какой-то стоящий рядом со мной близорукий старичок другому. — Но вот, помнится, в Австралии в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году... Вот там были акулы! Хуже местных креветок, да и крупнее...

Сколько же тут было народу и какой шум от болтовни, музыки и морского прибоя! Пляж был забит тентами и загорающими, свободного неиспользуемого кусочка земли я не видела, не то что прилечь, ступить было негде! Люди перешагивали друг через друга, а загорали боком, возможно, очень удобно, надо проверить... Наудачу рядом оказался киоск, где продавались плавки, купальники, парео, банданы и даже босоножки и большие пляжные сумки. Так, сюда-то нам и надо.

— Вах... Они что... все в этом... нижнем белье?! — медленно выдавила Акиса, как будто не веря своим глазам.

— Все верно, не голыми же им купаться. Ты только что сама монашек за отсутствие чадры поругала. Кстати, мне тоже нужен купальник, поможешь выбрать?

— Раз уж они решили совершить омовение, разве им неизвестно, что в воду предписано входить без одежд... — не слушая меня, продолжала джинния, хмуро глядя себе под ноги, где на песке лежали двое изящных парней в розовых плавках.

— Кем предписано? По-моему, ты что-то путаешь. Пожалуй, возьму вот этот ярко-оранжевый с красными цветами танкини в стиле шестидесятых, вот это парео как раз под цвет, и еще вон то полотенце. Акиса!

— А? Что, о крикливая?!

— Да просто ты меня не слушаешь. Я говорю, все в купальниках и плавках, потому что здесь не нудистский пляж. Ну сама представь, что будет, если все вдруг полезут купаться голыми?

— И что же будет? — напряженно поинтересовалась джинния со слишком мне знакомым выражением лица, которое у нее появляется всегда, когда... Она щелкнула пальцами! Один безобидный жест, но что началось...

Визг, крики, суматоха! Правда, я не сразу поняла, с чего вдруг такая паника. Но через секунду с ужасом увидела, что все уже ГОЛЫЕ!

— Ты что, рехнулась?! Я от тебя не этого ожидала, зачем?

— Тут было слишком людно и прилечь позагорать негде, — беззаботно мотивировала она. — Не могу же я ложиться рядом с посторонним мужчиной!

Акиса пару минут явно наслаждалась произведенным эффектом, после чего с усмешкой кивнула на меня. И только тут я заметила, что и мое платье исчезло. Я тоже стояла совершенно обнаженная! С визгом я бросилась к воде, потому что тент с купальниками за моей спиной просто смели с лица земли в считанные секунды. Но одеться успели немногие, только самые быстро соображающие и оказавшиеся ближе к ларьку. Остальные убегали в чем мама родила. Сумки, деньги и документы остались, но верхняя одежда тоже испарилась, как и полотенца и подстилки...

В результате пляж наполовину опустел. Голые отдыхающие бросились по улицам, пугая или радуя прохожих, которые приняли невинных жертв Акисиного эгоизма и моральных принципов за участников демонстрации, протестующих против американцев в Ираке. А уж вою было-о-о...

Как только спасительная вода моря прикрыла всех оставшихся, общая паника сразу схлынула, словно волна с отливом. Все сидели по горло в воде такие умиротворенные и довольные, словно этой необъяснимой акции повального раздевания и в помине не было.

— Уф, а я уже думал, что настал конец света, — счастливо признался мой сосед, попрыгивая в воде и бросая заинтересованные взгляды на мою грудь. Я не учла, что море тут очень прозрачное...

— Мистика какая-то, я почти уверен, что это все гаитянские колдуны, — поделился другой сидящий рядом парень, по виду сам чернокожий колдун с Африканского континента. — Позвольте представиться, сеньорита, я Мамбуку с Берега Слоновой Кости!

Я страдальчески прикрыла глаза, игнорируя его заигрывания, меня вдруг обеспокоило, что джиннии на берегу нигде не видно. А вдруг эта взбалмошная особа опять умотала на весь день к родственникам? Я на секунду представила, что осталась совершенно одна, в чужой стране, к тому же находящейся на другом полушарии (вроде бы? Жаль нет карты, уточнить...), без паспорта, без одежды, голая, как последняя дура! Вообще-то сумка где-то на песке валяется, если уже не свистнули предприимчивые пляжные воры, у них сегодня наверняка урожайный день...

Так, главное, без паники, успокаивала я себя. Отыскать российское посольство — это уже полдела, за рубежом не оставят, вернут домой, а там бабушка заступится. Но сначала найти одежду, в таком виде консул мне не обрадуется. Сумасшедшая российская туристка, решит он, к тому же без паспорта, без денег и голая. А может, и наоборот, очень даже обрадуется, вон у моих соседей уже хорошо видно, что моя фигура им нравится!

И тут меня озарило, кто-то другой на моем месте сразу бы сообразил, что она просто-напросто загорает на песочке, ей родная огненная стихия лучший отдых. Из-за чего эгоистка и заставила народ в панике бежать с пляжа и освободить пространство ее целомудренной особе! Не может она, видите ли, загорать рядом с парнями в розовых плавках...

Увидев, что многие потянулись на сушу, правда, очень медленно и нерешительно, подобно нашим предкам зеленым водорослям, наверняка без особого энтузиазма покидавшим привычную водную среду, я тоже устремилась вперед, забыв про стыд и не думая о плотоядно улыбающемся за спиной Мамбуку. Ну его, извращенца! Чувствую себя какой-то стриптизершей поневоле...

Все, будем считать, что я искупалась в Карибском море, хорошего понемножку, не дай бог, приестся раньше времени, а у меня еще много чего впереди. Мне с собой, любопытной, еще жить и жить, а какая может быть жизнь с собой скучающей и пресыщенной?! Вот именно...

— Акиса-а-а!!!

Пляж был огромен, а потому джиннию, разомлевшую на жарком солнышке и не собирающуюся откликаться даже на дикие крики, которые должны были посеять за меня беспокойство в ее сердце, найти было почти невозможно. Кажется, я тоже начинаю выражаться по-восточному? Ой, только не это...

Проблема в том, что я еще и не запомнила место, где ее оставила, но, наткнувшись на останки разгромленного ларька, неподалеку увидела и отступницу. Она, как и предполагалось, безмятежно загорала на песочке. Причем в полном одеянии (меня просто вымораживают ее прозрачные розовые шальвары). И при этом еще довольно щурила глаза, как сытый и выспавшийся котенок...

— Акиса, ну хватит издеваться, верни одежду! Хотя бы мне! О, моя сумка у тебя, — не сдержав признательности в голосе, воскликнула я, хватая расшитую бисером плюшевую сумку. Паспорт был на месте и деньги, что не так уж важно, раз джинния снова рядом, но сумку я уже не выпускала, а для верности даже перекинула через голову. И попыталась хоть что-нибудь ею прикрыть. Много не прикрылось, увы...