Она ловко пульнула окурком в урну, стоящую метрах в семи, и, естественно, попала.

— И тебе удачи… — проговорил он ей вслед, тут же почувствовав, что ей это пожелание, в общем-то, совсем не нужно, что вся удача и так всегда при ней.

Он, как завороженный, смотрел ей в спину, пока она не скрылась в подворотне, потом вздохнул и пошел в противоположную сторону, на факультет.

У доски объявлений народу было поменьше, он протиснулся вперед; списал место и время консультации, а потом задержался у большого листа с данными о прошлогоднем конкурсе и баллах. Английское отделение — 13, 8 человек на место, проходной балл — 20. Четыре пятерки. Нереально. Взгляд его скользнул вниз, не задерживаясь на нежеланных румынских, финно-угорских, болгарских…

Спецотделение (преподавание русского языка как иностранного) — 2, 7 человек на место, проходной балл — 16, 5. Собеседование сегодня в аудитории 97…

Собственно, что такое социальная психология по сравнению с возможностью учиться рядом с такими девчонками?..

После успешного собеседования окрыленный Нил помчался в табачную лавку и приобрел себе за рубль двадцать нечто внешне напоминающее трубку, и у него еще хватило на пачку загадочного вещества «Нептун. Тютюн за лулу» — продавщица сказала ему, что это болгарский трубочный табак.

На следующий день он приперся на консультацию при трубке, в перерыве достал ее, зажег с четвертой попытки, неглубоко затянулся, скрывая слезы, набегающие на глаза от едкого соснового дыма, напрочь заглушающего дым табачный, поглядывая по сторонам покрасневшим взглядом — не покажется ли она. Но она не показалась, зато подошел невероятно плечистый молодой человек, чернокудрый и усатый, ростом выше среднего, хотя пониже самого Нила, в двубортном пиджаке модного фасона «милитэр». Молодой человек некоторое время приглядывался к нему, а потом посоветовал, выпуская при этом ароматные колечки из собственной трубки:

— Вы, батенька, это полено на дрова пустили бы, что ли… А если так уж тянет трубочкой побаловаться, то не лучше бы настоящей обзавестись?

— И рад бы, сударь мой, да где ее взять, настоящую-то? — подстраиваясь под манерно-ироническую речь симпатичного незнакомца, проговорил Нил.

— А в Москве, батенька, в одноименной гостинице. Там явовские-то трубочки по пять целковых всего. Говнецо, конечно, трубочки, не чета моим английским, но все же трубочки, а не ваша бутафория… Кстати, попробовать не угодно ли?

Молодой человек достал из портфеля продолговатый кожаный мешочек, а из него — темную прямую трубку, точное подобие той, которую курил сам. Трубка была уже набита, и, как понял Нил по одуряюще сладкому запаху, набита чем-то круто фирменным.

— Какой табак! — восхищенно сказал он.

— «Клан», сударь мой, — ласково щурясь, проговорил усатый. — «Клан» домашней выделки. Хотите, научу? Берется стограммовая пачка табака «Золотое руно» по два двадцать и высыпается в большую банку. Туда же добавляются две пачки «Трубки мира» по девяносто коп. Смесь тщательно перемешивается взбалтыванием, после чего в банку наливается столовая ложка ликера «Южный» и столовая ложка хорошего коньяку. За неимением французского подойдет «Двин» или «Праздничный». Сверху кладем свежесрезанную яблочную кожурку, лучше зеленую, и герметично закрываем крышкой. Дней через десять смесь вызревает окончательно.

Готовый продукт можно отличить от классического голландского «Клана» только по консистенции и последующему обилию дегтя. Некоторые ингредиенты, конечно, специфичны, но один раз разориться стоит, уверяю вас…

Незнакомец терпеливо объяснил Нилу, как правильно прикуривать и раскуривать трубку, и со снисходительной улыбкой смотрел на его первые, неумелые затяжки.

Затем пояснил, что курение трубки требует некоторого навыка, и заявил, что, пожалуй, согласился бы уступить Нилу одну из своих трубочек за символическую цену в пятьдесят рублей.

— Пятьдесят! — изумленно выдохнул Нил.

— В табачной лавке на Бейкер-стрит самый дешевый «данхил» стоит двести-триста фунтов стерлингов, — мягко заметил молодой человек. — Признаюсь, мне эта пара досталась уже подержанной, зато великолепно обкуренной, что только увеличивает ценность хорошей трубки. Я же передаю ее вам в еще более ценном состоянии — исключительно из уважения к собрату по благородному увлечению…

Может, вы сомневаетесь, что это «данхил»?

— Ну что вы… — начал оправдываться Нил, но собеседник не желал слушать его оправданий:

— Вот смотрите, здесь клеймо, товарный знак, подтверждающий подлинность.

Он ткнул пальцем в желтое металлическое кольцо на разъеме. Нил посмотрел туда и действительно увидел чуть затертое клеймо «DANHIL».

— Убедились? Ну что, берете?

Нил замялся. С одной стороны, такая колоссальная сумма, которой у него попросту нет и не было никогда. С другой стороны… Он живо представил себе, как через какую-нибудь пару недель, уже студентом (собственная небезмозглость, плюс труды репетиторов, плюс невероятно благожелательное отношение, проявленное к нему во время вчерашнего собеседования, самим Александром Федоровичем, говорят, самым главным на спецотделении, плюс звоночек из дирекции театра в ректорат — все это не оставляло у него сомнений в благоприятном исходе), выйдет на площадку перед большим коридором и гордо продемонстрирует всяким там «беломорщикам» и «столичницам» свою великолепную трубку в деле. «Явовская?» — обязательно спросит кто-нибудь, мнящий себя знатоком. «Не совсем, — снисходительно-небрежно ответит Нил. — „Данхил“. Вот, извольте убедиться, клеймо…»

А во-вторых, сделав покупку, он сохранит доброе расположение этого симпатичнейшего парня. Возможно, даже подружится…

— Я сейчас не при деньгах… — глядя на собеседника жалкими глазами, начал он.

— Это не беда, — с мужественной улыбкой ответил тот. — Я готов подождать до послезавтра. В десять ноль-ноль у нас консультация по истории. Там и встретимся.

Я принесу трубку, а вы — деньги. Договорились?

— Договорились, — пролепетал Нил.

— Замечательно. — Взрослый молодой человек протянул руку. — Васютинский.

Виктор Васютинский. Будущий юрист.

— Нил Баренцев, будущий филолог, — доложил Нил и заметил, что в глазах собеседника промелькнул какой-то дополнительный интерес.

Рукопожатие Васютинского было крепким, мужским. После такого рукопожатия нарушить договоренность мог бы, наверное, только самый последний подлец…

Домой он возвращался пешком и все думал, как бы раздобыть денег по-быстрому. И, кажется, придумал. Попробовать, во всяком случае, можно…

Бабушки дома не было, и это вполне отвечало его планам. Не снимая ботинок, он быстро прошел в самую дальнюю комнату. У окна, в кресле, развернутом в глубь комнаты, неподвижно сидела укутанная пледом бабуленька и остановившимися тусклыми глазами смотрела на него.