Очнулся я уже в потемках. Вокруг ворочалось множество пропахших потом грязных тел. А привело меня в сознание то, что какой-то тип в рванине деловито пытался стащить с меня последнее, что на мне оставалось, – штаны. Злость ударила мне в голову, и я саданул пяткой этому типу промеж глаз. Он с воплем отлетел в сторону. От горевшего неподалеку костра поднялся какой-то человек и двинулся в нашу сторону. Ушибленный мною ворюга вскочил на ноги, видимо с целью реванша, но подошедший резко взмахнул рукой, и в воздухе свистнул длинный кнут, хлестко приложивший оборванца. Последовал еще один вопль, и любитель моих штанов вторично растянулся на земле.

– Вести себя спокойно, шваль! – прорычал подошедший. – Или, клянусь Аллахом, я сдеру шкуру с первого же смутьяна!

Сидевшие и лежавшие вокруг меня люди замерли, боясь пошевелиться. Кто бы ни был этот кнутобоец, он пользовался здесь непререкаемым авторитетом.

– Тебе не жить, сын собаки! – прошипел оборванец, не поднимая головы.

– Это ты опять мутишь воду, Юздак? – вооруженный кнутом внимательно всматривался в скопище людей. – Смотри, не доживешь до Изумрудного рудника! Если еще раз тут что-нибудь произойдет, клянусь Аббасом, ты первый об этом пожалеешь!

Оборванец затих и медленно сдал назад. Кнутобоец поиграл для острастки своим орудием и вернулся к костру. Народ вокруг меня начал укладываться на землю. Я последовал их примеру и осторожно улегся на обожженную спину. Прикосновение к прохладному песку принесло некоторое облегчение, и я замер, глядя на многочисленные россыпи звезд. Вот и закончилось мое путешествие. Это ж надо – угодить в какую-то местную облаву. После того, как прошел Полуночные горы! Явно мой ангел-хранитель куда-то смотался вместе с этим маленьким гаденышем. Будь Бес со мной, предупредил бы о пограничном дозоре… Ну ничего, этот гибрид черта с летучей мышью, если не соврал, может питаться только моей кровью. Подождем, пока он проголодается, а там побеседуем. Я ему устрою такой пир, что он не забудет его до конца своих никчемных лет… Главное – дожить до его появления.

Вот так, весь в предвкушении грядущей разборки с отряженным мне Корасайоглы хранителем я незаметно заснул.

Проснулся я, когда еще только начинало светать. Рассветы в пустыне достаточно холодны, до восхода солнца пробирает буквально до костей. Вот и я пошевелился, пытаясь прижаться в поисках хоть какого тепла к лежащему рядом соседу, и мгновенная боль в спине напомнила о грядущих страданиях наступающего дня. Я осторожно приподнялся и присел, оглядывая окружающий пейзаж. Когда меня вчера приволокли сюда на веревке, было не до этого.

Вокруг меня лежало человек пятнадцать – двадцать различной степени оборванности и потрепанности жизнью. Пытавшийся за мой счет поправить свой гардероб вчерашний оборванец слился с окружающей толпой. Как я ни вглядывался в лежащие вокруг тела, не мог его опознать. Это было плохо. Судя по его последним словам, я нажил себе врага. И, если он не болтун, врага серьезного. А врага надо знать в лицо, иначе я рискую не дождаться появления Беса.

Постепенно народ начал со стонами и кряхтеньем подниматься. У всех ноги были скованы цепями, не мешавшими передвигаться шагом, но ставившими крест на любой попытке побега. Передвижной лагерь будущих каторжников располагался в небольшой песчаной котловине, окруженной холмами, на каждом из которых стоял часовой, внимательно оглядывавший местность. Судя по загаженности окружающего пространства, это было постоянное место отдыха, а значит, бежать отсюда не имело смысла. Наверняка котловина выбиралась не просто так и сопровождающие кандальников стражники предусмотрели возможные попытки подопечных слинять втихую до прибытия на конечный пункт.

– Эй, новенький! – оторвал меня от раздумий грубый голос.

Я повернулся в сторону почти угасшего костра.

– Да, ты! – высокий мускулистый мужчина указывал на меня кнутом. – Подойди сюда!

Я со стоном поднялся на сбитые ноги и подковылял к костру.

– Дьявол! – скривился кнутобоец, оглядывая мое обезображенное тело. – В следующий раз заставлю Ке-рима вернуть деньги!

– Шерх, – он обратился к стоящему рядом стражнику, – в твоем десятке был неплохой лекарь… пусть что-нибудь сделает с этим оборванцем, а то он не доживет до рудника.

– Тратить мази на эту рвань? – скривился десят­ник. – Уж лучше оставить его здесь. Шакалы будут рады дохлятине…

– Делай, что я тебе сказал! – поморщился кнутобо­ец. – Ходжа Хасан уже включил его в список кандальников, – он кивнул в сторону походного шатра на одном из холмов, – и, если этот оборванец не доживет до передачи в руки охране Изумрудного рудника, возмещать расходы Хасана придется нам с тобой…

– Пошли, шваль, – пихнул меня в спину недовольный десятник.

Мы подошли к стоянке охранников, находившейся в некотором отдалении от охраняемого ими контингента. Здесь царил почти идеальный порядок. Часть стражников спала на расстеленных ровными рядами одеялах. Походные постели несущих стражу были аккуратно свернуты. Из котла, подвешенного над костром, струился аппетитный запах. Мой желудок, несмотря на жалкое телесное состояние, тут же напомнил о себе болезненной судорогой. Дозор Пограничной стражи не счел нужным покормить меня хотя бы раз за все прошлые сутки. Я сжал зубы, пообещав себе, что, если удастся выбраться из этой передряги, стражники, ограбившие и продавшие меня в каторжники, жестоко поплатятся за свои художества. Только бы выбраться из этих мест!

– Халк, – десятник обратился к следящему за казаном стражнику, – сделай что-нибудь с этим оборванцем, а то он не доживет до рудника.

Халк поднялся и молча обошел меня кругом.

– Да, – покачал он головой, – я всегда знал, что в Пограничную стражу Шемсума идут одни отбросы…

Он жестом велел мне лечь на землю спиной вверх. Я опустился на песок. Халк поковырялся в своем мешке и извлек какие-то флаконы. Прохладная жидкость коснулась моей многострадальной спины, и пальцы стражника стали ловко и осторожно втирать мазь в ожоги. Сначала жжение усилилось, потом практически сошло на нет, и я с радостью почувствовал облегчение.

– Перевернись на спину, – скомандовал Халк и повторил операцию с обожженными плечами и грудью.

– Откуда ты? – Он занялся моими сбитыми ногами, очищая набившуюся в раны землю. – Я вижу, ты не из наших мест.

– Из Магриба, – ответил я. – Меня послал с поручением на север шахзаде Темир, но по дороге я встретился с Пограничной стражей Шемсума…

– Ты варвар с севера? – Халк продолжал обрабатывать мои ноги.

– Да. – Я решил не распространяться о моем появлении в этом мире.

– Разве у тебя не было пропуска от шаха Магриба?

– Был, но стражники ограбили меня и отобрали сви­ток.

– В последнее время в Пограничную стражу Шемсума стекается одна шваль, – кивнул Халк. – С тех пор как эмир Шемсума решил навести порядок, воры и разбойники, чтобы не попасть на галеры и рудники, бросились в Пограничную стражу… там принимают всех без разбора.