– Благодарю. – Кэтрин бросила на Филиппа лукавый взгляд. – Истории детства? О Боже, надеюсь, вы не поверили всему, что он вам рассказывал.

– Уверяю, Филипп отзывался о вас самым лестным образом. Как правило, – добавил он, понизив голос.

– Давайте присядем, – предложил Филипп. – Мисс Чилтон-Гриздейл приедет не раньше чем через час, и у нас есть время, чтобы ввести сестру в курс дела.

– Да, – согласилась Кэтрин, – я желаю услышать подробный отчет о всех занимательных событиях.

– Ты приехала в Лондон одна? А что Бикли и Спенсер? – спросил Филипп, когда все расселись.

Ее лицо на секунду омрачилось.

– Бертран занят заботами о поместье, а Спенсера я оставила в Литл-Лонгстоуне с его гувернанткой миссис Карлтон. Ему трудно путешествовать, и он не особенно любит Лондон. – Ее губы тронула нежная материнская улыбка. – Но он жаждет познакомиться со своим дядей – знаменитым путешественником – и заставил меня пообещать, что ты приедешь к нам в Литл-Лонгстоун сразу же, как только вернешься из свадебного путешествия. – Кэтрин взяла брата за руку. – Я заезжала сегодня к отцу, и он рассказал мне обо всем. Мне очень жаль, что не состоялась твоя свадьба, Филипп. Но не расстраивайся! План об устройстве вечеров показался мне превосходным. Мы с мисс Чилтон-Гриздейл все возьмем на себя и быстро подыщем тебе прелестную невесту.

Филипп стоял, небрежно прислонившись к мраморному камину в гостиной, сдержанно улыбался и покачивал бокал с послеобеденным бренди. Он знал, что внешне кажется спокойным и уверенным. Но в душе у него царили хаос и смятение. Он безуспешно пытался – как и во время всего обеда – следить за беседой, которую поддерживали его сестра и мисс Чилтон-Гриздейл, но голова, черт ее подери, отказывалась ему повиноваться. Она была занята совершенно другим. Она была занята ею – этой невыносимой женщиной, его свахой, которую с каждой минутой он находил все более невыносимой. И дело было уже не в ее манере обращаться с ним, как с испорченным ребенком, хотя это, конечно, тоже немало его раздражало. Невыносимым было непреодолимое влечение и волнение, которое он испытывал в ее присутствии.

Филипп не обратил никакого внимания на прекрасный обед, выдержанный в средиземноморском стиле, что, очевидно, стоило немалого труда Бакари и немалых огорчений английской кухарке миссис Смит.

Нежный палтус остался нетронутым, потому что в то время, когда он лежал на тарелке, Филипп был занят тем, что отчаянно старался не смотреть на мисс Чилтон-Гриздейл, сидевшую слева от него. Ее темные волосы, уложенные в высокую греческую прическу, украшала лента бронзового цвета, такого же, как и ее платье. Он любовался ее гладкой кожей, нежным овалом щеки, взмахами ресниц. Каждый раз, когда она поднимала бокал, он переводил взгляд на ее губы. Каждый раз, когда она наклонялась вперед, разговаривая с Кэтрин, он старался не замечать, как бронзовый шелк ее платья слегка натягивается на полной груди. Каждое слово, произнесенное ею, давало возможность еще раз насладиться звуком ее голоса.

Она и сейчас разговаривала с Кэтрин, обсуждая предстоящий вечер, как полководцы обсуждают план кампании. Щеки мисс Чилтон-Гриздейл порозовели, руки оживленно жестикулировали, а в глазах светился непритворный интерес.

Тембр ее голоса был глубоким, теплым и чуть-чуть хрипловатым, как будто она только что проснулась. В постели. В его постели...

Он удивительно отчетливо представил себя в постели с ней... Они обнажены, их тела переплелись, своим хрипловатым голосом она шепчет: «Филипп... послушай, Филипп...»

– Филипп, послушай. Что ты об этом думаешь?

Грейборн вздрогнул, как будто его укусила кобра. Оглядевшись, он увидел три пары глаз, с недоумением взиравших на него. Эндрю, сидевший в большом кресле напротив дам, иронично усмехался. Филипп почувствовал, что лицу и шее стало жарко. Он смущенно поправил очки и ослабил узел ненавистного галстука.

– Боюсь, я немного отвлекся, – пробормотал он. – Так о чем вы говорили?

– Похоже, мой брат совсем не изменился за последние десять лет, – с улыбкой заметила Кэтрин, переведя взгляд с Эндрю на мисс Чилтон-Гриздейл. – Его голова всегда была занята археологией, и во время разговора он то и дело задумывался и уходил в себя. Я помню, как один раз рассказывала ему о каком-то интересном спектакле и после того, как он в пятый раз повторил: «Очень мило, Кэтрин», – я возмутилась и прибавила: «А потом я прыгнула в Темзу и доплыла до Воксхолла». В ответ он опять кивнул. Тогда я заявила: «Пирамиду Гиза построил сэр Кристофер Рен», – и он тут же обратил на меня внимание. Вспомните об этом, когда он в следующий раз забудет о вашем присутствии.

– Спасибо за совет, леди Бикли, – сказал Эндрю и невинно спросил, повернувшись к Филиппу: – О чем-то подобном ты и размышлял сейчас, Филипп? О красоте... пирамид?

Филипп бросил на друга свирепый взгляд. Обычно его забавлял бесцеремонный юмор Эндрю, но не сейчас. Он и без того пребывал в смятении.

– Нет, я просто... задумался. – Стараясь не смотреть на мисс Чилтон-Гриздейл, он повернулся к Кэтрин: – Так о чем я думаю?

О том, чтобы устроить прием послезавтра. Мы с мисс Чилтон-Гриздейл думаем, что это должен быть обед, а после него – танцы.

– Неужели все можно организовать так быстро?

– Если есть хороший помощник и умелые слуги, даже коронацию можно организовать быстро. – Она стала серьезной. – Отец болен, и нам надо спешить.

– Милорд, чтобы облегчить мою задачу, не могли бы вы перечислить, какие именно качества восхищают вас в женщинах? – Мисс Чилтон-Гриздейл говорила сухим, деловым тоном.

Эндрю издал звук, подозрительно напоминающий лошадиное ржание. Хмурый Филипп, Кэтрин и мисс Чилтон-Гриздейл одновременно посмотрели в его сторону, и он поспешно закашлялся. Потом схватил свой бокал с бренди, сделал глоток, заверил дам, что с ним все в порядке, и повернулся к Филиппу:

– Ну, Филипп, так какие же качества восхищают тебя в женщинах?

Теперь все взгляды были устремлены на Филиппа, но тот хранил многозначительное молчание.

– Я не могу обещать, что все ваши пожелания будут выполнены, милорд, – заговорила Мередит, – тем более что нам надо спешить. Если вы не возражаете, я воспользуюсь вашим письменным столом, пером и бумагой и составлю небольшой список.

Филиппу очень не хотелось вести подобный разговор, особенно в присутствии Эндрю, глаза которого радостно блестели, но он не нашел предлога, чтобы отказаться, не показавшись невежливым, и неохотно направился к столу. Отодвинув тяжелый кожаный стул, он предложил мисс Чилтон-Гриздейл присесть и положил перед ней лист бумаги.

– Благодарю, – сказала она и грациозно опустилась на стул. Ее бронзовая юбка скользнула по его ноге, а дивный запах ударил в голову. Лепешки. Сегодня от нее пахло свежими, горячими, только что испеченными лепешками. К которым он, черт подери, питал особое пристрастие. Филипп поспешно отошел от нее подальше.