– Студень времени растворяется! – крикнула Плакунья. – СКОРЕЕ, ФРЭНКИ!

– Что, весь мир перевернулся? – спросила Унга, почёсывая в затылке. – Что за вьюги-глюки здесь творятся?

– Мума, нет времени объяснять! – решительно проговорила Зингри. – Держи сосуд бури наготове. Когда я скажу «СЕЙЧАС», открой его!

Унга порылась в складках своей шали и вытащила маленький стеклянный сосуд.

– Я в крайнем недоумении, но доверяю тебе, Зингри, комочек мой.

– Я больше не могу его держать! – надтреснутый голос Плакуньи эхом отразился от стен.

Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как оранжевый дым, лениво вьющийся вокруг застывшего во времени мальчика, рассеивается. Раздался хлопок, и время мгновенно нагнало Окулюса и каменную стойку, и они полетели на нас.

– Пожалуйста! – взмолился я к каменной Дженнифер. – ОКАТИ ИХ ВОДОЙ!

Дженнифер не нужно было уговаривать. Она с громким хрустом и треском подняла руки, и из её ладоней вырвался огромный гейзер.

Я отпрыгнул от пронзившего воздух потока назад, к родителям и семье Квинзи.

– Ух ты! Супер! – восхищался Орфис, пока мы все наблюдали за этим невероятным зрелищем.

Бурлящая колонна воды, посланная Дженнифер, поднималась всё выше и выше, и, наконец, Окулюс и камень рухнули в неё.

Раздался грандиозный ПЛЮХ, и фонтан воды вспенился и расплескался во все стороны.

– СЕЙЧАС! – закричала Зингри.

В то же мгновение весь вестибюль скрылся из вида, потому что Унга откинула крышку с сосуда бури, и всё превратилось в воющий стремительный круговорот из льда, воды и снега.

Он был таким громким, что мы как будто стояли в середине гигантского белого вулкана, а потом…

Тишина.

Я медленно открыл один глаз и ахнул.

Посреди просторного зала над статуей возвышалась самая красивая ледяная глыба, какую я видел. Она красовалась среди витков спиральной лестницы, образуя широкие петли и изгибы. Сотни сосулек висели изящными рядами.

Я с восторгом смотрел на величественную ледяную скульптуру и заметил каменную стойку, надёжно лежавшую на неровном ледяном выступе на полпути к верху скульптуры.

– ОНА ЦЕЛА! – Я широко улыбнулся, и меня окатило волной облегчения.

Проследив за изящными деталями ледяной башни, я наконец увидел его. Прямо на вершине изогнутой колонны висел мой замороженный прапрадедушка Окулюс, раскинув руки и ноги так, словно он всё ещё падает. Зелёное свечение из его правого глаза мерцало сквозь слои льда, а его лицо было перекошено злобной гримасой.

У меня по спине пробежала дрожь – и точно не из-за холода.

ТА-ДА!

Вот и конец истории.

Я с самого начала предупреждал, что это были РЕАЛЬНО странные двадцать четыре часа в истории отеля «Проходите мимо»… Даже по нашим стандартам.

После того как бедный прапрадедушка Окулюс превратился в льдинку, мы целую вечность решали, что с ним делать.

Вскоре после волшебного сражения поднялось солнце, и мы даже заметить не успели, как все гости отеля уже бродили вокруг ледяной колонны, скребли в затылках и пытались понять, что это за странный новый предмет интерьера. Но со временем мы со всем разобрались (ну… мама разобралась).

Ууф по её приказу вырезал каменную стойку из ледяного ложа, и в скором времени она оказалась на своём законном месте.

После этого огр принялся за несчастного Окулюса. Он отбивал куски от огромной ледяной башни, пока не остался только аккуратный куб с Окулюсом в середине.

Не забывай, мой прапрадедушка не мог умереть. На нём было проклятие поцелуя гробырицы. НЕ-А! Ему предстояло провести во льду много-много времени – и это наверняка УЖАСНО СКУЧНО.

* * *

После фирменного всемирно известного завтрака от Нэнси – яйца единорога всмятку на тостах и чай из креветочных хвостиков – Квинзи оседлали своего арктического сохача и были готовы отправиться в обратный путь, домой в Гималаи.

– Так мало провели времени вместе, – всхлипывала Унга в гигантский платок. – Я по вам буду скучать больше, чем свинья по сарделькам.

Орфис погрузил замороженного Окулюса на маленькие сани, прицепленные к сохачу, и поморщился.

– Ох, как по мне, это всё слишком жуткостранно! – пробормотал он. – Мы его подержим в целости и сохранности на леднике возле нашей деревни. Пока он остаётся льдинкой-снежинкой, он не сможет учинять беспорядки.

Вот и всё. Не успели мы поворчать, или пожаловаться, или поплакать, как новотролльные праздники закончились, и наши друзья-йети, окутанные волшебной бурей, умчались по садовой дорожке вдаль, через замёрзшее море.

Когда я махал нашим друзьям вслед, у меня в голове промелькнула мысль. Пожалуй, мне даже жаль Окулюса. Если всё, что он рассказывал, было правдой, то неудивительно, что он мечтал о мести! Что, если прапрапрадедушка Абрахам действительно был обманщиком?

Мне предстояло серьёзное расследование… Но сначала нужно было переделать кучу дел и навести порядок в отеле.

Мама отправила зачарованные швабры убирать тающий снег, а Коренные Сестрицы сделали нам услугу и своими волшебными палочками починили все разрушения. Плакунья Малуни занялась починкой своего фургона, Леди Леонору и Рыдающего Норриса отправили на ближайшую лестницу, где они могли отдохнуть и восстановиться от ужасных головных болей и того, что описывали как «ОЧЕНЬ СТРАННЫЕ СНЫ!», а бабуля Отрыжуля всё это пропустила.

ХА-ХА! Моя прапрапрабабуля, древнючая-бухтючая, ненавидит новотролльные праздники, и моя попытка рассказать ей про Окулюса её не заинтересовала.

Наверное, она всё это уже слышала. Бури, йети, говорящие птицы, сердитые мальчики ста двадцати семи лет от роду, водяные ведьмы, праздничные пиршества, лепреконши, шепчущие обои, проклятия, сушёные головы, банки с супергустым пряным чатни из манго, призраки гоблинов, коварные планы, много-много «беды-беды» – разве этим удивишь бабулю Отрыжулю?

Я же предупреждал, что для нас, Банистеров, странное – это нормально, и, наверное, когда ты троллиха и тебе четыреста семьдесят шесть лет, в прошлом всегда находится что-нибудь ещё более странное.

Ха!

Кто хочет поиграть в снежки, пока в саду всё не растаяло?

ИДЁМ!

Ой! СТОЙ! Прежде чем ты отложишь книгу и пойдёшь на улицу играть, мне нужно рассказать тебе ещё об одной малюсенькой детальке.