Пока я оглядывалась, появился Димка и позвал меня в свою комнату. Обстановка у него оказалась достаточно минималистской. И главное место, конечно же, занимал огромный стол, на котором размещалось целых два огромных монитора. Возле стола стояли бесчисленные стойки с дисками и огромное черное кресло, как при пульте управления полетами.

Не знаю, какой беспорядок Димка экстренно устранял в эти три минуты. Но комната, как мне показалось, была во вполне приличном состоянии. Компьютер оказался включен. Меня немного удивило, что у Димки на рабочем столе нет никакой картинки – просто обычный синий экран. Я спросила его об этом, а он почему-то очень смутился и пробормотал нечто неразборчивое типа: «А мне и так нравится».

Разумеется, смущать его еще сильнее я не стала, а села в предложенное кресло и ждала, пока Димка подключит камеру.

– Хочешь чаю с пирожными? – предложил он, когда все было готово к просмотру. – У меня, правда, сегодня нет твоих любимых… Но я могу сбегать.

– А ты знаешь, какие мои любимые?

– Да, ты как-то говорила, что колечки с творогом. – Фролов опять покраснел.

Кажется, я сегодня только и занимаюсь тем, что вгоняю его в краску. Может, зря я пришла к нему в гости?..

– Нет, не стоит. Давай что есть, – согласилась я. – Пошли, помогу.

Мы вместе заварили чай, положили на блюдечко пару пирожных (корзиночки с фруктами и взбитыми сливками – тоже очень вкусно), вернулись в комнату и сели просматривать записи.

Пашка оказался весьма неплохим оператором. Однако камера в его руках почему-то меня не полюбила, и почти все мои контакты с Артуром так и остались за кадром.

Вот Артур в образе князя Анатоля подходит ко мне, кланяется, и… камера переезжает на его «отца» князя Василия в исполнении Матвея и Димку…

До сцены бала я не увидела ничего особенно интересного. Виола была неплоха, хотя, на мой взгляд, несколько напыщенна для этой роли. А вот Натали оказалась как раз на месте. Из нее получилась прекрасная Элен. Артур… Весьма хорош был и Артур. Несколько раз камера ловила его неподражаемую усмешку, и мне вдруг показалось, что он старше всех нас и смотрит на действо не серьезно, а как на детскую забаву, в которой сам участвует из странной прихоти.

А вот и бал. Я придвинулась к экрану и приготовилась смотреть внимательней.

Заиграла музыка. Закружились в танце пары. Так, первый танец можно промотать – ничего интересного. Переходим ко второму.

Не может быть! В зале танцевали только три пары. Элен-Натали с Николаем-Мишкой, Виола-Наташа с Андреем-Олегом и мадмуазель Бурьен – то есть Галя с князем Василием – Матвеем.

Вон скучающий Димка у стены…

Вот так дела! А где же Артур и я?

– Димка, – окликнула я приятеля, – а ты видел, как я на балу с Артуром танцевала?

Фролов задумался.

– Наверное, видел, – не слишком уверенно произнес он, – я тогда о чем-то задумался и, кажется, не обратил внимания.

А что, если я просто сошла с ума и вся сцена на балу мне померещилась? Нет, не может быть.

Я отмотала немного назад и стала просматривать все заново.

Ага! Вот, кажется, что-то есть. Эти силуэты на заднем фоне, будто окутанные туманом, наверное, мы с Артуром. Но почему Пашка близко снял каждую пару, каждую, кроме нашей. Ерунда какая-то, честное слово!

– Полина, – отвлек меня от размышлений Димка, – я уже давно хотел кое о чем с тобой поговорить.

– Так говори, – буркнула я, по-прежнему занятая своими мыслями.

– Ты, конечно, заметила, что ты… – Димка запнулся, – что ты очень мне нравишься. Может быть, мы могли бы попробовать… Встречаться…

Приехали! На мгновение меня охватила злость. Ну зачем он так? Зачем он все испортил?! Да, мне было хорошо с ним. Да, я считала его своим другом. А теперь… теперь все не может быть как прежде! Уж лучше бы он промолчал!

Но злость на Димку тут же сменилась злостью на себя: ведь видела же я, что ему нравлюсь. Что уж скрывать, мне это было приятно.

Я потрясенно молчала. Лучше бы его слова все-таки никогда не прозвучали. Что бы я ни ответила, возможно, потеряю сегодня друга. И это будет одна из самых тяжелых потерь в моей жизни.

– Я понял, – сказал Фролов, глядя в пол, – извини, что я это сказал.

– Димка! – Я схватила его руку и заговорила быстро-быстро, будто боясь не успеть: – Ты очень мне дорог! Ты мой самый лучший друг, и у меня не было человека, который бы так меня понимал. Только ты и мои родители! Пойми, ты очень важен для меня! Я не хочу тебя терять!

– Я понял, – грустно отозвался он, – честно говоря, я так и думал. Но надо же было рискнуть. Вдруг…

Он резко поднялся и вышел из комнаты.

А я осталась сидеть в его удобном кожаном кресле, пялясь на экран, где застыли на стоп-кадре танцующие пары.

Почему в этой жизни все так сложно? Почему мы, даже не желая того, обижаем друг друга и причиняем другому боль?!

В комнату заглянул Димка.

– Все нормально, – буркнул он совсем как всегда, – мы – друзья. И еще. Там мама, – добавил он таким тоном, будто за стенами комнаты нас ожидало по крайней мере легендарное чудовище. – Она хочет угостить тебя чаем.

– Может, я лучше поеду? Я уже пила чай, – рассеянно сказала я.

– Ты не понимаешь, – вздохнул Фролов. – Мама действительно этого хочет. И пожалуйста, не обращай внимания, если она будет вести себя странно.

Я согласилась, и мы с Димкой вышли из комнаты.

Его мама, Елена Сергеевна, ждала нас в холле. На вид она показалась мне вполне симпатичной и весьма располагающей к себе женщиной.

У нее были темно-каштановые волосы и Димкины зеленые глаза.

– Полиночка, – она мягко улыбнулась, – очень рада познакомиться с тобой. А ты совсем такая, как на той фотографии у Димы в компьютере… – Тут Димка хмыкнул, и его мама на секунду замолчала. Вот она, тайна сегодняшней уборки!

– Пойдем попьем с тобой чаю, – как ни в чем не бывало продолжила Елена Сергеевна. – Тебе какое пирожное больше нравится? Ты вообще что предпочитаешь на ужин? А родители тебя заберут или тебя подвезти?

– Мы договорились, что перед выходом я позвоню папе, – сказала я, не зная, на какой из вопросов отвечать, и инстинктивно выбирая последний.

– Замечательно. Ну пойдем. – Она уже вела меня в столовую, где на столе стояли три чашки и многочисленные вазочки со всякими вкусностями.

Я поняла, что имел в виду Димка, когда говорил, что решения его мамы оспаривать бесполезно.

– Тебе какой чай: черный, белый, зеленый, фруктовый? – спрашивала она, пододвигая ко мне чашку.

Димка молча сел на свое место и посмотрел на мать с неодобрением.