– Талант не пропьешь, – философски заметил Кирилл.

– Да ладно, какой там талант. Так, базовые знания и элементарные навыки.

– Он еще и скромный, мам, обрати внимание, – хмыкнул парень.

– Кирилл, необязательно все свои мысли тут же озвучивать, – проговорила Женя, тщетно пытаясь придать голосу строгости.

– Тогда как окружающие поймут, о чем я думаю? – резонно поинтересовался Кирилл.

После обеда я снова хотел вернуться к тому своеобразному мальчику, но он куда-то исчез. Зато ко мне прибежали ещё несколько мальчиков и девочек и наперебой начали просить нарисовать и их портреты. Как я мог им отказать? До самого вечера я не выпускал из рук карандаша, попутно общаясь со своими непоседливыми моделями. Они все были такие разные, и это оказалось довольно любопытным, я раньше и не задумывался, о том, что индивидуальные особенности личности начинают проявляться уже довольно рано. За один вечер передо мной прошла целая галерея разных психотипов, и каждый из ребят был по-своему интересен.

В половине восьмого воспитательница объявила, что время посещения окончено. Признаться, я был даже рад этому, так как уже чувствовал себя сильно уставшим – оказывается, общение с детьми заметно опустошает тебя эмоционально. Но всё же это была приятная усталость, нечто сродни тому, что испытываешь после успешной реализации сложного проекта.

Мы попрощались с детьми, но горбатого мальчика с иконописным лицом среди них по-прежнему не было. Я спросил о нём воспитательницу.

– Да, Серёжа у нас такой… – сказала она. – Своеобразный. Ему часто бывает нужно побыть одному. Сейчас я его позову.

Серёжа. Надо же – Серёжа! Его зовут немодным именем, которым, как уверяла бывшая жена Вика, в наше время уже никто детей не называет…

Серёжа вышел к нам, как мне показалось, с большой неохотой. Он по-прежнему держал в руках свой портрет, крепко прижимая его к себе.

– Хотел попрощаться с тобой, Серёжа, – сказал я, протягивая ему руку как взрослому.

– Ты больше не придёшь.

Это был не вопрос, а констатация факта. Серёжа произнёс эти слова спокойно и даже равнодушно. А у меня вдруг всё сжалось внутри, и я почувствовал, что на глазах выступают слёзы, чего со мной не случалось с самого детства. Стоило большого труда взять себя в руки.

– Приду, – возразил я. – Обязательно. Я же обещал научить тебя рисовать.

Я отвёз Женю и Кирилла домой. А когда приехал к себе, то, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, достал зелёную тетрадь, которая с тех пор так и лежала в моей сумке для путешествий, и начал записывать в неё свою историю. Я решил сделать это именно сейчас, пока ещё сам понятия не имею, как будут развиваться события дальше. Стану ли я волонтёром? Сумею ли я и дальше выстроить отношения с Серёжей? Будут ли дальше развиваться наши отношения с Женей? Но я с уверенностью могу сказать только одно: моя жизнь уже никогда не будет прежней. И как ни странно такое признавать, но главную роль тут сыграла вот эта самая тетрадь. Уверен, что, не будь её и высказанной первым автором спорной мысли о привычке, мне никогда бы даже в голову не пришло сделать шаг за рамки обыденности.

Эпизод 3

Айкыз

«Мы были птицы, а может быть, ангелы»

Меня зовут Айкыз. В январе мне исполнится двадцать лет. Я студентка последнего курса колледжа лёгкой промышленности. Я учусь на бюджетном отделении и очень этим горжусь. Платное обучение наша семья не смогла бы потянуть. Мой папа работает слесарем в ДЭЗ, мама – кассир в супермаркете. Мои родители приехали из Кыргызстана в Россию совсем молодыми, познакомились в Москве и поженились. У них родились мы, я и мои младшие сестры, Рабия и Айгул. Сёстры учатся в школе, в десятом и восьмом классах. Я очень люблю своих сестёр и всю свою семью. Но вообще-то я хотела написать совсем не об этом. Я хотела рассказать здесь свою историю.

Всё началось, когда Влад переехал в наш дом. Тогда был серый осенний день. Я не выспалась и шла в колледж в плохом настроении. Обычно мне нравится туда ходить, но в тот день первой парой была физкультура. Я терпеть не могу физкультуру. И ещё с утра я поссорилась с Айгул, младшей сестрой. Она самая красивая в нашей семье. Айгул часто приглашают на свидания мальчики, даже семнадцатилетние, хотя ей всего четырнадцать. И под каждым её фото в соцсетях всегда много лайков. Мы все её любим, ведь она младшая. Поэтому Айгул немного избалованная, она задирает нос и считает, что ей всё можно. Вчера она без спросу взяла мой тональный крем и забыла положить на место. Я сделала ей замечание, но она не извинилась, а рассердилась и наговорила мне всяких неприятных вещей. Поэтому мы поссорились, и я была грустная и сердитая.

Я выходила из подъезда и услышала на улице смех. Мне стало интересно, кто же это так весело смеётся утром в пасмурный понедельник. У подъезда стояла «газель». Трое парней выгружали из неё вещи и хохотали. Один был главный, он всем распоряжался. Он легко поднял большую коробку с телевизором и пошёл с ней к подъезду. Я придержала ему дверь.

Он сказал «спасибо» и посмотрел прямо на меня. У него были кудрявые тёмные волосы, а глаза ярко-голубые, как летнее небо. Наши взгляды встретились. У меня будто оборвалось что-то внутри. Он улыбнулся и от этого стал ещё красивее. Я смутилась и отвела глаза. Мне хотелось и дальше вот так стоять и держать дверь, чтобы ему было удобно носить вещи. Но я только пропустила его в дом и отошла. Ладони отчего-то вспотели. Я вытерла их о джинсы и пошла к метро.

Я думала о том голубоглазом парне весь день, и в колледже, и дома. А ночью он мне приснился. Мы с ним были как будто птицы, а может быть, ангелы. Мы летали над незнакомым старинным городом и смеялись.

Я снова встретила того парня в четверг, когда возвращалась с занятий. И снова в подъезде. Двери лифта почти закрылись, но кто-то их придержал для меня. Я обычно не езжу в лифте с другими людьми и хотела отказаться. Но увидела, кто в лифте, и ничего не сказала.

Он сказал: «Да поехали, поехали!» И, как и в тот раз, улыбнулся. Зубы у него белые-белые, как свежий снег. Я на ватных ногах вошла в лифт.

Он спросил: «Тебе какой?» Я не сразу поняла, что он спрашивает про этаж. Как