В рамках сатанинского ритуала, предполагающего пролитие крови невинных жертв, они планируют убить по меньшей мере 100 молодых жинщен и мужчин, но главным образом жинщен…

Внимание: улицы будут залиты кровью.

Я, Дэвид Берковиц, был избран, избран с рождения, чтобы стать одним из палачей этого культа.

Имеющий глаза, да увидит погибшие жертвы.

Имеющий уши, да услышит, что я сказал.

29 июля наступило и прошло без происшествий.

Глава 4

Ее звали Стейси

Паром, прибывший в 18:15 в Дэвис-Парк на Огненном острове из Патчога, Лонг-Айленд, был почти пуст, когда уткнулся в узкий пирс, заглушил кашляющие двигатели и затих, закрепленный на месте толстым канатом силами небольшой команды, состоявшей из совсем юных матросов.

Стоял субботний вечер, 30 июля, и по опустившимся с грохотом на берег сходням на старый деревянный причал вышла лишь горстка просто одетых пассажиров. Этот причал иногда называли Пресвитерианским – скорее всего по некой не самой благочестивой причине, кроющейся в колоритном прошлом обветшалого сооружения.

Происходящее резко отличалось от вечера накануне: пятничные паромы обычно до отказа набивались совладельцами пляжных домиков, или «групперами», как их цинично называли собственники и арендаторы, способные оплатить стоимость летнего домика в одиночку, не деля его с коллегами.

Дэвис-Парк и все тридцать две мили Огненного острова, входящие в систему общественных пляжей на Атлантическом побережье, финансируемых федеральным правительством, привлекают в выходные многих, а потому транспортная связь с Нью-Йорком ни разу не прерывалась здесь более чем на пять дней подряд. Начиная со второй половины дня пятницы и до последнего парома, прибывающего в одиннадцать вечера, сюда стекаются выползшие из пропаренных недр города измотанные секретари, администраторы, художники, писатели, бухгалтеры и прочие разновидности «белых воротничков». Они жаждут расслабиться на солнце, вдохнуть пропитанный солью воздух, а вместе с ними прибывают и самые горячие новости из «Яблока» [51]. Все это продолжается до позднего вечера воскресенья, когда поток перенаправляется обратно, в сторону далекого невидимого мегаполиса.

Приезжие в основном молоды. И, в силу возраста, убийства Сына Сэма цепляют их лично. Они могут оставить позади работу, будничных любовников и психоаналитиков, но привозят с собой страх и озабоченность историей с Сэмом – факт, очевидный из тона разговоров, доносящихся из пятничной толпы, пока приезжие перегружают продукты и багаж на скрипучие красные тележки, которые им предстоит медленно тащить по направлению к дому.

На Огненном острове запрещены автомобили, и в те выходные это ограничение породило не одну циничную шутку, ведь большинство жертв Сына Сэма пострадало, сидя в припаркованных машинах. В Дэвис-Парке также очень мало тротуаров. Взамен них по песку тянутся дощатые настилы шириной в шесть футов с деревенскими названиями вроде Морская слива, Брызги морской пены и Китовый ус.

Дом, где я жил, располагался на полпути между заливом и великолепным пляжем на атлантической стороне острова и находился не более чем в двухстах ярдах от воды, в какую сторону ни пойди.

Каникулы на Огненном острове всегда проходили хорошо, позволяя на время сбежать от бетона, машин и суеты «материка», как в совокупности называли Лонг-Айленд и остальную часть столичного региона.

* * *

Однако в субботу 30 июля мы не могли перестать думать о материке. Джордж Остин, моя жена Линн и я стояли на причале в толпе блестящих от масла для загара путешественников, планирующих отправиться на прибывшем в 18:15 пароме обратно в Патчог. Линн тоже уезжала – возвращалась в Вестчестер, чтобы навестить своих вышедших на пенсию родителей, только что прибывших в Нью-Йорк из Флориды, куда они недавно переселились. Мы с Джорджем оставались на выходные, чтобы привести в порядок дом, и планировали уехать с пляжа в понедельник, 1 августа.

– Держись центральных улиц, когда поедешь через Квинс и Бронкс, – счел я своим долгом напомнить Линн, пока мы ждали отплытия парома. – И, конечно, не цепляй по дороге парня и не обжимайся с ним в припаркованной машине.

Линн выдавила слабый смешок, а Джордж, давно привыкший к подобным замечаниям, только покачал головой.

– Я позвоню тебе через несколько часов, – добавил я, – когда ты уже будешь дома. Пока еще слишком рано. Если сегодня что-то и произойдет, то только поздно ночью. Ты успеешь добраться до дома к десяти, так что не парься.

– Со мной все будет в порядке. Сам не парься, – ответила она.

– Я беспокоюсь не о тебе. Просто не хочу, чтобы меня забрали с этого острова раньше, чем я планировал отсюда уехать, – невозмутимо ответил я.

– Ублюдок, – усмехнулась она, поднимаясь на борт.

Бело-голубой паром, много лет назад окрещенный «Хайлендером», мы провожали взглядами долго – пока он медленно выползал в глубоководный канал, по которому ему предстояло преодолеть шестимильный путь через залив. Линн помахала нам рукой с кормы верхней палубы. Потом судно выскользнуло за границы пристани, миновало отметку внешнего канала и с булькающим ревом открыло дроссельную заслонку.

С учетом всех гостей, что посетили меня за время каникул, я наблюдал прибытие и отбытие парома по меньшей мере восемь раз. Конкретно тогда ощущения были иные, более тревожные. Один из нас оставил уютный покой летнего местечка, чтобы вернуться в город в ту самую ночь, которая, по мнению большинства, должна была стать временем нового удара Сына Сэма. Я понимал, насколько глупы подобные опасения, но также знал, насколько они реальны. Нью-Йорк переживал страшные времена.

Знай я тогда еще и то, насколько близко мне предстоит в дальнейшем столкнуться с этим делом, я бы сам покинул остров и направился прямиком в Вестчестер. Однако всякому знанию свое время.

В Дэвис-Парке настал час коктейлей, и, идя по Центральной аллее, мы видели, как ярко одетые люди собираются на верандах и потягивают джин с тоником вприкуску с пепперони, сыром, крекерами и приготовленными на пару моллюсками – стандартный пляжный перекус в преддверии настоящего ужина. Около тридцати процентов всех моллюсков в Соединенных Штатах собирают именно здесь, на дне мелководного Большого Южного залива. В итоге закуска, которая в ином ресторане обошлась бы в пять долларов, на Огненном острове идет по цене картофельных чипсов.

– Интересно, кому-нибудь удалось добыть крабов себе на ужин? – проворчал Джордж, вспомнив о бесплодных дневных ползаниях по заливу.

– Нет, приятель, членистоногие у них появятся позже – после ночных танцев с очередной любовью всей своей жизни.

– К слову, о рок-н-ролле: ты собираешься сегодня вечером куда-нибудь? – спросил он.

– Наверное, часов в одиннадцать. А до того не планировал ничего особенного. Можем пока пойти домой.

Для нормальной тусовки и впрямь было еще слишком