— Да, конечно, мы вечером в Доме кино, — напомнил он. — Ресторан после премьеры. Один знакомый жлоб вбухал миллиард в производство фильма, и теперь по этому поводу еще и банкет устраивает. Смехота!..

— Ты заедешь за мной?

— Да, но подниматься не буду. Я позвоню предварительно, ты спустишься и будешь ждать меня у подъезда.

Он поспешно оделся, причесался, взял заранее приготовленную сумку и вышел, пропустив девушку вперед.

Телохранители ждали его у подъезда, с ними тоже была договоренность. Девушку они подвезли до ближайшей станции метро, после чего отправились к бассейну «Олимпийский» на проспекте Мира. Машину вел один из парней, другой сидел рядом на переднем сиденье, а Кислевский, сидя позади, просматривал заметки в своей электронной записной книжке. Какое-то неприятное чувство угнетало его, и, на мгновение прикрыв глаза, он прислушался к своему самочувствию, пытаясь разобраться, что же его беспокоит. Конечно, подумал он, гэбэшники, сволочи, или как их там теперь?.. Нынче кругом одни бандиты, даже в органах государственной безопасности. Что из того, что они накрыли его трансферт? Пусть попробуют подобраться!.. Когда они узнают, в чей огород они влезли, сразу остынут. Это его успокоило.

Между тем Нина уже была на месте. Она пришла пораньше, успела переодеться в служебный халат, взяла ведро со шваброй и занялась уборкой помещения. Когда бригадирша спросила, кто она такая, она смело сослалась на имя-отчество начальницы, которое разузнала накануне. Работы было много, и потому ее приняли без слов. Другое дело, что на ней был светлый парик, а во рту пластины, меняющие внешность, и лицо было покрыто искусственными морщинами. Она даже вставила контактные линзы, меняющие цвет глаз. Теперь она выглядела лет на пятьдесят, и это ее вполне устраивало.

Кислевский разделся, сложил одежду в своем персональном шкафчике в раздевалке, постоял под душем, надел плавки и прошел в бассейн. Народу там было уже немало, но его персональная дорожка принадлежала лишь ему одному. Он всерьез намеревался в будущем снимать для себя одного сразу весь бассейн, но пока такая финансовая операция была ему не по карману. Плавал он для того, чтобы сохранять форму. Перед его глазами было немало примеров, когда преуспевающий деловой человек забывает о физической форме, расплывается, толстеет и очень скоро выпадает из гонки с инфарктом или с какой другой болезнью. Кислевский был намерен идти до конца, и потому забота о физической форме была в числе его приоритетов.

Нина несколько раз прошла мимо бассейна, наблюдая за тем, как он плавает. Плавал он без азарта, старательно, точно зная, какое количество килокалорий он должен потратить. Телохранители находились здесь же, одетые, один стоял в одном конце плавательной дорожки, другой — в другом. На них были кожаные куртки, которые они не могли снять из-за наличия пистолетов в наплечной кобуре, и потому оба потели. Субботние дежурства у Кислевского считались формой наказания.

Плавал он ровно пятьдесят минут. Жизнь, которую он вел, требовала буквальной точности цифр, потому и во всех своих делах он тщательно придерживался именно цифрового ритма. Может, ему и хотелось поплавать еще, да и время позволяло, но заданность цифр требовала своего, и он вышел из бассейна.

На это был расчет Нины. Выходя за десять минут до окончания сеанса, Кислевский оказывался в душевой комнате в одиночестве. Он всегда старательно принимал душ после купания, зная, что вода в бассейне хлорированная и следует обязательно смыть с поверхности кожи ее следы. Нина вошла в душевую, когда Кислевский, уже скинув плавки, стоял под душем. Он увидел ее и грубо спросил:

— А ты, дура старая, чего тут?

— Я тут работаю, — отвечала Нина.

— Сосешь, что ли? — фыркнул Кислевский и повернулся к ней спиной.

Нина посмотрела вокруг, достала из своего ведра парабеллум с глушителем, подняла его и выстрелила. Последовал хлопок, как банку пива открыли. Пуля разнесла затылок преуспевающего депутата, и он упал в душевой кабине, не успев охнуть. Кровь, смешиваясь с водой, потекла в сток.

Нина неторопливо вернулась, прошла вдоль бассейна, успев заметить, что телохранители спокойно направились в раздевалку, вышла на другую сторону. Зашла в женский туалет и в кабинке быстро переоделась, избавившись заодно от парика, пластин во рту, служебного халата. Все это она сложила в сумку вместе с пистолетом. Торопливо стерла грим и вышла из кабинки. Затем она спокойно вышла из здания бассейна с сумкой на плече, как и все, кто сюда приходит. Ближе было пройти к станции метро, но она предпочла заранее выбранный маршрут по Олимпийскому проспекту, на троллейбусе и далее. Спустя некоторое время она оказалась на набережной Москвы-реки, где и избавилась от сумки с принадлежностями уборщицы. Пистолет был разобран и выброшен в реку отдельно. Никаких доказательств ее пребывания в бассейне «Олимпийский» не осталось.

Об убийстве стало известно буквально через несколько минут после того, как Нина вышла из дверей здания. Кто-то из следующей смены пловцов проходил мимо и заметил, что Кислевский лежит на полу в душевой кабине. Вода из душа продолжала литься, и потому не сразу сообразили, что он мертв. А когда сообразили, подняли крик. Телохранители услыхали эти крики, ворвались в душевую с пистолетами и минут двадцать держали под прицелом голых людей, дожидаясь появления милиции. Они понимали, что провалили работу, и потому спешили компенсировать провал энергичными действиями по расследованию.

По телефонному звонку сначала подъехала патрульная машина, потом вызвали районную опергруппу, а те, когда разобрались, кого здесь убили, срочно позвонили в МУР. В эту субботу бассейн был закрыт для посещения до самого вечера. Сама Шура Романова приезжала сюда ознакомиться с результатами предварительного осмотра. Грязнов появился позже, его вытащили из зоопарка, куда он водил племянников.

— Круто работают, — сказал он Романовой.

— Опять твои «стрелки»? — спросила та мрачно. — Долго ты будешь с ними цацкаться, Слава? Где Турецкий, это же его дело!

Вместо Турецкого на месте оказался дежурный следователь городской прокуратуры, который хоть и пытался упорядочить работу, но перспективы эта деятельность не сулила. Грязнов позвонил Семенихину, и Сережа примчался на такси. Он привез с собой и Лару, вытащив ее из дома, где Жак создавал семейный портрет Колесниковых на кухонной доске.

— Вот господа следователи, — сказал Грязнов. — Разбирайтесь. Только быстро, а то скоро такой шум поднимется, что друг друга не услышишь.

— Что думаете делать, молодые люди? — спросила их Романова.

— Прежде всего допросим свидетелей, — сказал Сережа.

— Надо классифицировать убийство, — сказала Лариса. — Мы подобрали некоторые характерные компоненты…

— Понятно, — кисло кивнула Романова и повернулась к Грязнову — В общем, так, Слава, пока Турецкий на югах чалится, берись-ка ты резко за оперативную разработку. Пусть его помощники классифицируют что хотят, а ты мне найди этого гада, хотя б по описанию. Меня ж сегодня же к вечеру к министру потянут, не иначе! Соберите мне хоть что-то, чтоб не стыдно было.