— Прошу прощения, но в том, что касается акций, я полный профан, поэтому мне придётся спрашивать об абсолютно базовых вещах…

— Да, конечно. Насколько я понял, речь пойдёт о деле «Гин-Ман»?

— Да. В рамках одного из проектов мы занимаемся нераскрытыми делами; так вот, в осакской редакции я отвечаю за дело «Гин-Ман».

— Если говорить о «Гин-Ман», то, наверное, тогда вспомним и о «Мэджик тач»?

Так называлась трейдерская организация, появившаяся в 80-х годах, которая скупала акции «Мандо» и «Хатоя», потом продала их и получила огромную прибыль. Её также называли «Курама Тэнгу акций», и она всплывала во время расследования, но полиция пришла к выводу, что обвинить её не в чем. Однако через два месяца после того, как в 1985 году преступники объявили о том, что прекращают преследование пищевиков, в офисе «Мэджик тач» был обнаружен труп одного из её представителей, и Кабутотё забурлило. Причиной смерти установили сердечную недостаточность, поэтому нашлись заинтересованные лица, отстаивавшие случайность происшедшего.

— Когда я читал книгу о том деле, это вызвало у меня подозрение; но на самом деле это ведь правда?

— Нет, что вы. Такого известного биржевого спекулянта точно задержали бы.

Акуцу был немного обескуражен. После мнения, высказанного профессионалом, содержание книги стало казаться ему сомнительным.

Спохватившись, он вытащил блокнот и диктофон, спросил о возможности вести запись и легко получил разрешение. Им принесли заказанное пиво, и, прежде чем начать разговор, они выпили.

— И всё-таки я не могу представить себе этих биржевых спекулянтов. Что они за люди?

— Ну, если нарисовать общую картину, то во главе стоит так называемый босс, который всем управляет, и четыре-пять подчинённых. Но вообще у всех по-разному. Главное, что они придерживаются иерархической структуры «оябун-кобун»,[59] где главная шишка — «денежный король».

— Это тот, кто выдаёт деньги на покупку акций?

— Да, именно. Следующим после «денежного короля» идут профессиональные инвесторы, и в конце — частные инвесторы, которые остаются в проигрыше. Их также называют членами организации.

— Другими словами, всё устроено таким образом, что члены организации, вступающие позже, несут убытки?

— Да. Это типичная пирамида. Биржевые спекулянты скупают акции, поэтому их цена растёт. Затем распространяют информацию о том, что она будет расти ещё больше. Тогда мелкие держатели бросаются покупать. Но тут спекулянты начинают продавать акции, и их цена резко снижается. В итоге рядовые члены организации остаются в проигрыше и сидят со своими акциями, которые не могут продать.

— Вот оно что… Теперь-то я хорошо понимаю, что дилетантам в это дело лучше не соваться.

— Ну, если вы отдадите мне на хранение миллион, я верну вам его в тройном размере.

— Неужели три миллиона?

— Но ведь я собираю деньги.

Шутка Татибаны наконец-то разрядила обстановку. Тут как раз принесли заказанные ими блюда и по второй кружке пива.

— Биржевых спекулянтов можно назвать взаимовыгодным сообществом. По словам одного моего знакомого, самое важное для них — это прибыль, но удовольствие от возможности свободно распоряжаться акциями становится их всепоглощающей страстью.

— В этих организациях есть и молодые люди?

— Конечно. При наличии способностей… Но болтунам там не место.

— Как лучше называть таких биржевых спекулянтов? Трейдерами?

— Если уж нужно обязательно присваивать им наименование, то, наверное, инвесторы. Обычно они выпивают с разными знающими людьми и вытягивают из них информацию, выбирая таким образом акции и находя источники финансирования. Те, кому удалось найти деньги, становятся известными и уважаемыми.

— И сейчас тоже они есть?

— Да, есть. Однако в отличие от Сёва, когда это случилось с «Гин-Ман», сейчас покупателями выступают компании. Используя подставные конторы, они обогащаются за счёт фондовых рынков. Это приводит к биржевым войнам. В конечном итоге мелкие держатели точно так же остаются в проигрыше. Например, в сфере новых источников энергии скрывается довольно много подозрительных компаний.

— Вы хотите сказать, что в эпоху «Гин-Ман» всё было проще?

— Конечно, сейчас другие времена. Раньше ведь не было никакого контроля. Дилеры всех брокерских фирм были друзьями, вечерами собирались на Гиндзе, Акасаке[60] и решали: «Ну что, какие акции будем брать завтра?». Они спокойно устанавливали котировки, а оперативные сводки получали биржевые спекулянты. Это касалось не только ценных бумаг. Банки тоже не стеснялись. Я слышал, что были банковские служащие, которые вместе с якудза[61] участвовали в переговорах с собственниками с целью приобретения земельных участков под строительство.

Акуцу вспомнил, как всего несколько лет назад крупный банк оказался замешан в финансовой сделке с мафиозной организацией. Он был поражён, насколько сам отличается от этих людей. Но в газетном мире тоже можно, наверное, вспомнить один-два случая, которые со стороны выглядели весьма непристойно…

К тому моменту, когда перешли с пива на бататовую сётю[62] и скотч, они заговорили о неизвестных фактах вокруг происходивших в прошлом экономических уголовных дел. Вскоре переключились на обсуждение более заурядных тем, таких как сексуальные пристрастия политиков и скандалы с «цуцумотасэ»[63] среди профессиональных спортсменов.

Было много того, что Акуцу услышал впервые, и он опять остро ощутил, что информация, которая доходит до людей, — лишь вершина айсберга. Но удовольствие от разговора омрачалось тем, что всё это вряд ли можно использовать для его журналистского задания.