Он прошел в спальню и остановился на пороге. Эта комната тоже была ему по вкусу: бело-розовая, с большой кроватью, в ногах которой стоял еще один телевизор – Ловкач обожал старые фильмы.

Мисс Блэндиш сидела у туалетного столика в розовом пеньюаре, открывавшем ее красивые длинные ноги в розовых домашних туфлях. Она красила ногти и не обернулась, хотя слышала, что он вошел.

– Привет. – Ловкач подошел к ней. – А у меня для тебя подарок, видишь, какая ты счастливая, мне никто никогда не делал подарков.

Мисс Блэндиш с застывшим лицом отложила кисточку и уронила руки на колени.

– Потратил кучу денег, – продолжал он, наблюдая, слушает ли она, – но это теперь не имеет значения. Я могу купить тебе все, что угодно. У меня теперь много денег. Посмотри, как ты думаешь, что это?

Он подтолкнул ей сверток, но она не двинулась с места. Тогда, бормоча, он положил свою холодную липкую руку ей на плечо и больно ущипнул ее. Она скривилась, но не шевельнулась, только закрыла глаза.

– Проснись, – зло бросил он. – Открой сверток! Полусонная, накачанная наркотиками девушка, безуспешно попыталась развязать ленту. Слим вырвал у нее сверток:

– Давай я. Люблю смотреть подарки. Ты видела сегодня Ма?

– Нет, – тихо произнесла она. – Я ее не видела.

– Не любит она тебя. Если бы не я, давно была бы на дне реки. Ты не знаешь, как тебе повезло. Я видел в детстве, как достали из реки утонувшую женщину. Ее всю раздуло, одного из полицейских даже вырвало. Меня нет. Я хотел посмотреть еще, но меня оттащили прочь. У нее были волосы, как у тебя.

Терпение его лопнуло, он достал нож, разрезал ленту и разорвал бумагу.

– Это картина, очень красивая. Когда я ее увидел, то подумал о тебе. – Он разглядывал небольшую, написанную маслом картину и улыбался. Всю площадь холста заполняли разноцветные пятна. – Тебе нравится?

Она слепо взглянула на картину и отвернулась. Наступило молчание. Ловкач смотрел на девушку. Иногда ему не хотелось, чтобы она была безжизненной куклой. Прошло уже три месяца, и ему наскучила ее вялая покорность. Он хотел сопротивления, борьбы, чтобы потом иметь право наказать ее за это, жестоко наказать.

– Тебе не нравится?! – повысил он голос. – Она стоила больших денег. Скажи что-нибудь, слышишь?! Не сиди, как проклятый манекен!

Мисс Блэндиш вздрогнула, встала, пошла и легла на кровать, закрыв лицо руками.

Ловкач посмотрел на картину, и она вдруг стала ему ненавистна.

– Сто долларов, – процедил он. – Думаешь, мне жалко? Если тебе не нравится, скажи! Я куплю что-нибудь другое. – Вдруг он принялся резать полотно на куски.

– Вот ее и нет у тебя! – И он швырнул растерзанную картину на пол. – Я слишком добр к тебе! Ты никогда не страдала, а люди, не испытавшие страданий, не ценят ничего на свете.

Он встал и подошел к ней.

– Слышишь меня? Ты должна страдать! Мисс Блэндиш лежала неподвижно, с закрытыми глазами, словно мертвая.

Наклонившись, он приставил нож острием прямо к ее горлу.

– Я могу убить тебя, слышишь?! – прорычал он.

Капелька крови показалась из-под острия, ему вдруг стало тошно от ее больших невидящих зрачков, и он отошел. Она не принадлежала ему, напрасно он тешил себя надеждой. Она ничто – мертвое тело. Он подумал о Ма и Доке. Это они виноваты, превратив прекрасную картинку в безжизненный манекен.

Бормоча, он пошел в гостиную, включил телевизор. Через несколько секунд Ловкач уже внимательно смотрел на экран, где обнимались мужчина и женщина.

В это время внизу в холле появился среди гостей невысокий крепкий мужчина в плохо на нем сидящем вечернем костюме.

Эдди, который находился в гардеробной, подозрительно оглядел его, подумав, что незнакомец смахивает на переодетого фараона.

Подойдя к швейцару-вышибале, из бывших боксеров, он спросил:

– Что за птица? Выглядит, как ищейка.

– Он бывал у нас и раньше, – ответил тот. – Его привел сюда мистер Уильяме и предупредил, чтобы я впускал его, когда он придет.

Хотя Гарри Уильяме был одним из самых богатых клиентов, Эдди решил все же доложить Ма.

Ма сидела в кабинете, как всегда зарывшись в бумагах.

– Что такое? – недовольно сказала она. – Я занята.

– Пришел один тип, очень смахивает на легавого. Записался как Джон Доил. Мак говорит, что он бывал и раньше, как гость Гарри Уильямса.

– Предупреди ребят. Почему ты лезешь с этим ко мне? Что за проклятая беспомощность! Смотрите, чтобы он не сунул нос в игральную и наверх.

Эдди поспешил обратно. Войдя в ресторан, он услышал, как объявили первый номер вечернего представления. Доил сидел в одиночестве за дальним столиком. Флинн куда-то исчез, и Эдди решил последить за незнакомцем, внушающим ему недоверие.

– Итак, ребята, – обратился к публике ведущий программы, – вот номер, которого вы ждали с нетерпением. Итак, с нами снова Анна Борг и ее знаменитый, полный страсти танец! Поприветствуем ее!

Эдди довольно ухмыльнулся. Не зря он потратил на нее время, даже Ма признавала, что номер Анны лучший в программе.

Она стояла в золотом парчовом платье, обтягивающем фигуру, спереди застегивавшемся на длинную “молнию”. Оркестр заиграл популярную “Я не могу не любить тебя”, и низкий, сильный голос Анны заворожил присутствующих.

Двигаясь под музыку, она медленно расстегивала длинную “молнию”, и вдруг сбросила с себя платье, оставшись в белом бикини. Продолжая петь, хотя теперь никто не слушал песню, все жадно смотрели на ее полуобнаженное тело, она сбросила оставшуюся одежду, обошла столики, раздавая воздушные поцелуи, закончила номер и исчезла. Свет снова зажегся.

Эдди взглянул на столик, за которым сидел Доил, и вздрогнул – там никого не было.

Феннер пил кофе, когда раздался звонок в дверь. Он пошел открывать, недоумевая, кто бы это мог быть так рано. В дверях жизнерадостно улыбался невысокий крепыш.

– Я Джон Доил. Городская полиция. Не слишком рано?

– Входите. Я завтракаю.

– Капитан сказал, чтобы я зашел к вам. – Доил бросил шляпу на стул и сел. – Вы теперь представляете Блэндиша, не так ли?

Феннер налил кофе во вторую чашку.

– Похоже на то. Сахар?

– Спасибо, нет. – Доил закурил. – Вот уже два месяца я слежу за Борг. Надеюсь, что Райли явится к ней, хотя капитан считал, что зря тратим время. С сегодняшнего дня я снят с наблюдения, и вот принес вам свои ежедневные доклады; вдруг что-нибудь да пригодится. Не знаешь, где найдешь… – Он достал из кармана пухлый конверт и протянул Феннеру.

– Я как раз собирался навестить ее сегодня утром, – сказал Феннер. – Это единственная ниточка к Райли. Непохоже, что он бросил ее. Возможно, перед тем как скрыться, он что-нибудь сообщил ей.