— Что случилось? — спросила она, посмотрев на него.

— Честер… Честер следит за нами. Он пересел за ближний столик.

Колетта посмотрела на мужа, улыбнулась и помахала ему рукой.

— Он неважно выглядит, не правда ли? У него был тяжелый вечер.

— Да. А теперь вернемся, и вы с ним потанцуете.

Танец уже заканчивался. Райдел пропустил Колетту вперед, и они направились к столику, за которым сидел Макфарланд.

Перед Честером стоял бокал. Либо он захватил его, когда пересаживался, либо ему успели принести новый. Их пальто были сданы в гардероб. Честер явно ревновал, однако выдавил слабую улыбку.

— Пришлось перебазироваться. Те двое все еще следят за мной.

— В самом деле? — Райдел усадил Колетту и тоже сел. — Может, нам лучше уйти? Уже поздно. Скоро час.

— Прежде я хочу потанцевать со своей женой.

Честер поднялся. Лицо его залилось краской. Он протянул Колетте руку жестом, не терпящим возражений, и они направились на танцевальную площадку.

Райдел усмехнулся, вспомнив свой внезапный испуг, когда поймал на себе взгляд Честера на танцплощадке. Он чувствовал себя так, будто его застали с поличным. Колетта должна была испытать то же самое, но она держалась невозмутимо. Честер, конечно, видел, как он поцеловал Колетту в лоб. Райдел достал сигарету и закурил. Откинувшись на спинку стула, он принялся оглядывать толпу, но его глаза вновь и вновь возвращались к Макфарландам. Честер что-то говорил, и по выражению его лица нетрудно было догадаться, что именно. Возможно, подобные объяснения случались и прежде.

Вернувшись с Колеттой, Честер заказал себе виски и спросил у Райдела, что будет пить он. Райделу пить уже не хотелось, но Честер все-таки заказал бутылку пива.

— Я вижу, вы больше не хотите, — сказала Колетта. — Можете поделиться со мной. Только мне нужен бокал.

Райдел кивнул.

— Принесите два бокала, пожалуйста, — попросил он официанта.

Честер был молчалив и угрюм. Он оставил без внимания замечание Колетты о выносливости некоторых греческих пар, не пропустивших за весь вечер ни одного танца. Наконец в час тридцать пять они встали из-за стола и, взяв такси, вернулись в гостиницу. Честер слегка пошатывался.

— Э… Райдел, мне нужно с вами поговорить. Могу я зайти к вам? — спросил Честер в коридоре, когда тот уже собирался с ними попрощаться.

— Пожалуйста, — пригласил его Райдел.

Фраза Честера и особенно тон, которым это было сказано, столь живо напомнили ему отца, что он даже на какой-то миг растерялся. Этой фразой отец начал с ним разговор об Агнес. Обиднее и больнее всего, что ему пришлось тогда выслушать, было то, что отец сказал в суде, когда просил направить Райдела в исправительную школу. «Мне нужно с тобой кое о чем поговорить. Зайди ко мне в кабинет». Насмешка судьбы, подумал Райдел, его будут отчитывать за Агнес во второй раз.

Они прошли в номер Райдела и закрыли дверь.

Честер явно не знал, с чего начать. Он отказался присесть и стоял, уставившись в пол, нахмурившись и слегка покачиваясь.

— Хм… Вероятно, вы догадываетесь, о чем я собираюсь с вами поговорить, — начал Честер, по-прежнему не глядя на Райдела.

Райдел повесил пальто, сел на стул и выжидающе посмотрел на Честера, который наконец поднял на него свои покрасневшие глаза.

— Мне не обойтись без вашей помощи, когда я поеду в другой городок. Нет, подождите минутку, — запротестовал он, когда Райдел попытался возразить. — Вы знаете язык, хорошо здесь ориентируетесь. С вами я чувствую себя намного спокойнее и безопаснее. Я готов вам заплатить.

— Но мне не нужны деньги, и, говоря по правде, я уже устал от этой роли.

— Я понимаю, поэтому и хочу заплатить. Вы мне поможете и… — Он замолчал и отвел глаза так, словно внезапно вспомнил о Колетте и, охваченный раздражением, забыл, о чем собирался сказать. — Так мне будет спокойнее, — продолжал он угрюмо. — Если кто-нибудь рядом со мной заговорит обо мне, я должен это знать. Новости на английском приходят сюда с опозданием на день. Это очень опасно для меня. Я готов заплатить вам пять тысяч долларов, если вы останетесь, скажем, на три дня. По крайней мере, пока моя борода не отрастет. Ну так как? До сих пор у вас все получалось хорошо.

«До сегодняшнего вечера», — усмехнулся про себя Райдел.

Он положил руки на колени.

— Вы можете сэкономить пять тысяч долларов, купив себе накладную бороду, пока не отрастет своя.

— Не в этом дело. Я хочу, чтобы вы оставались с нами, — проговорил Честер глухо. — Сколько вы за это хотите?

«Должно быть, его терзает не только страх, но и уязвленное самолюбие, — подумал Райдел. — Он вынужден просить, унижаться, хотя при других обстоятельствах после сегодняшнего вечера с удовольствием заехал бы мне по физиономии. Пять тысяч долларов — за какие-то три дня. Плата за риск быть втянутым в эту историю, если их задержит в Ханья какой-нибудь полицейский. Пять тысяч долларов поддержали бы меня, когда я вернусь в Штаты. А может, это лишь повод, чтобы остаться с Колеттой?»

— Ну так как?

— Пять тысяч достаточно крупная сумма, — проговорил Райдел.

Честер, без сомнения, видел его колебания, видел, что он готов уступить. Честер умел распознавать такие вещи.

— Значит, по рукам? Выезжаем завтра утром?

Райдел кивнул:

— Хорошо, я согласен. — И отвернулся, чтобы не глядеть на Честера.

Тот пошел к двери, повернулся и устало вздохнул:

— Ну что ж, теперь пора спать.

Они пожелали друг другу спокойной ночи.

Имя Колетты не упоминалось ни разу, подумал Райдел. Несомненно, этот разговор был намного спокойнее того, что состоялся десять лет назад в кабинете его отца.

Несмотря на то что Честер изрядно выпил, ночью он спал плохо. Заснул он тотчас, едва его голова коснулась подушки, но спустя час, судя по светящемуся циферблату дорожных часов Колетты, проснулся. Сердце его тяжело стучало. Похмелье начинало подступать звенящей пустотой. Честер вспомнил, как этим вечером, глядя на танцующих Райдела и Колетту — хороши были танцы! — решил, что, когда они вернутся в гостиницу, займется с Колеттой любовью. Но, оказавшись в постели, уже не думал ни о чем, кроме сна. Честер ругал судьбу за то, что она связала его с Райделом Кинером, молодость и учтивость которого привлекали Колетту, что зависел от него и вынужден был просить остаться.

Честер по-прежнему опасался, что худшее еще впереди. У Райдела, возможно, двойной интерес: к деньгам Честера и пухлым прелестям Колетты. Конечно, Райдел — джентльмен. Но разве джентльмены не спят с женщинами? Как на грех, у Райдела был тот набор «хороших манер», что всегда производили сильное впечатление на Колетту: мягкость, предупредительность и галантность, даже несмотря на поношенную одежду. От злости Честер сжал зубы. Еще три дня! Как знать, может быть, завтра или послезавтра Райдел наденет то, что купит для него Колетта: новую сорочку, свитер или галстук? Она любила делать подарки тем, кто ей нравился. Так было и в Нью-Йорке с Хэнком Мэйерсом, который ошивался какое-то время возле Джесси. Колетта подарила ему наручные часы. Честеру рассказал об этом сам Джесси. Честер велел ему быстро расстаться с Хэнком, что тот и сделал. Хэнк был смазливым парнем лет двадцати пяти. Правда, Колетта с ним не спала. Честер был в этом уверен. У него состоялся с Колеттой о Хэнке крупный разговор. Разговор на повышенных тонах. Честер тогда так тряхнул Колетту, что зубы у нее застучали. Она была очень напугана и рассказала Честеру все без утайки, поклявшись, что не спала с Хэнком. Потом она проплакала целый день. После этого разговора у нее остались на руках синяки, которые не сходили две недели. Ничего, для ее же блага, подумал он. Женщине нравится, когда мужчине небезразлично, как она себя ведет, и когда он может выбить из нее дурь, если она зайдет слишком далеко. Да, женщине нравится все, что делает ее хорошей женой, а мужчину — хорошим мужем. Такова была философия Честера.