знаю, как это болезненно для такой самолюбивой женщины. Она не оставляла моего сына ни на минуту. Когда я приехал за ними, бросилась в ноги, умоляла простить.

— Милена уверяла меня, что ты жив! Держала на этой наживке так долго! Она подстроила взрыв на яхте, попросила написать от твоего имени Станиславе. Хотела, чтобы та погибла… Но просчиталась. Она клялась, что тебя не было на яхте, сыно-ок, — рыдала, глядя на мои раны, ожоги. На то, каким уродливым стал.

— То есть, ты участвовала в покушении на мою жену, и так спокойно в этом признаешься? — смотрю на мать испытывая сильнейшее желание ударить. Но сдерживаюсь. Что бы она не заслуживала, опускаться до такого не стану.

— Из-за твоей жены ты попал в тюрьму! Хотя я знаю, что ты не стал бы убивать её брата… Зачем тебе это нужно. В крайнем случае, поручил бы кому-нибудь, — после этих слов стало ясно, что Виолетта ничуть не изменилась. Все та же инфантильность.

— Я очень сильно зол на тебя, но благодарен за то, что ты не бросила внука.

— Я очень сильно люблю Роберта… Это имя отца Станиславы. Она хотела так назвать сына… и я это сделала. Этой суке Милене было наплевать на ребенка. Она лишь хотела выманить тебя, — всхлипывает мать, прижимая к себе ребенка.

Моего сына.

Он такой крошечный. Такой красивый. И в то же время пугающий. Я не знаю, как вести себя с ним. Ему всего три месяца...

— Ей это удалось, — говорю устало.

— Раз ты здесь… Ты нашел их? — осторожно спрашивает Виолетта. — Милену и Расула? Что с ними?

— Да. Нашел.

— Ты убил…

— Не задавай вопросов, о которых пожалеешь.

— Что теперь будет, Влад? — испуганно.

— Посмотрим…

***********

Вишневская до последнего не верила, что я ее убью. Сам. Голыми руками. Она даже пыталась блефовать. Как обычно, в своем стиле. Потом включила роковую красотку.

— Ты был глуп, Влад. И самой главной твоей ошибкой была девочка. Не стоило связываться с ней.

— Надо было выбрать тебя?

— Именно, — хлопает ресницами. — Ведь по итогу девчонка продалась твоему врагу. Я знала, что так будет. Ей все равно с кем… большие деньги вскружили голову.

— А тебе нет?

— Я все делала ради тебя!

— Разве ты не связалась с тем же Ерихановым? Помнишь, притащила его на вечеринку, куда отправила меня со Стасей? Наслаждалась тогда игрой, да? Расставила пешек, сука.

— Ты прав, я выяснила что Ериханов имел дело с девчонкой еще до тебя. Занятная у них была история. Твоя Стася играла по-крупному. Дала ему по морде. Самому Ериханову! Потом неустойку выплачивала… Самое смешное, что они по итогу вместе. Она под ним… Я смогу зализать твои раны, Влад. Пожалуйста… позволь мне… Я стану матерью твоему сыну. Неужели после всего ее примешь?

Она поверила, что все серьезно только когда на ее глазах застрелил Расула. Лучший друг знал меня как никто другой. Он не пытался договориться. Избитый моими людьми, он просто ушел в себя. Не испытывал нужды в исповеди. Я тоже ее не хотел. Все что нужно узнали мои детективы. Расул стал банкротом еще год назад. Пытался по-разному поправить положение, все перепробовал. Все что мог продал. А когда кредиторы окончательно взяли за горло, продал и меня.

Он помогал Милене с самого начала. Помог подстроить аварию с Анжелой… Брат Станиславы вычислил Расула, и этим подписал себе приговор.

Все было устроено так, чтобы на меня указывало. Я не нужен был Расулу мертвым. А вот сидящим в тюрьме — идеальное решение.

Все карты шли этим подонкам в руки.

Но их везение закончилось здесь и сейчас.

Контрольный в голову, Милена смотрит на подельника с ужасом, ползает на коленях, бормочет мольбы:

— Я все сделаю, Влад. Не надо со мной так. Я никогда против тебя не играла. Против девчонки твоей — да. Но я верна тебе, слышишь? Ты никогда…

— Если бы у меня было время, я бы тебя сжег, — хватаю суку за волосы, заставляю встать на ноги. — Чтобы ты испытала то, что пришлось мне. Видишь свою работу? — показываю на лицо. — Нравится?

— Мне все равно… Ты для меня все равно самый…

Стискиваю ее шею, смотрю как выпучивает глаза, понимая, что это последние секунды ее жизни…

*************

— Наверное, ее нужно забрать у Ериханова, — нерешительно произносит мать спустя пару недель. — Хотя я всё ещё ненавижу её, за то что связалась с этим подонком! Он то, конечно, ей все про дружбу втирал. Но кто поведется на такое? Разве что беспредельно наивный человек. Может, конечно, ей там прекрасно живется, с этим Давидом, — заканчивает свою очередную обличительную речь мать.

— Тебе надоело нянчить внука? — спрашиваю холодно. Я все еще не простил ее за многие вещи.

Сын радовал меня каждую минуту, которую я проводил с ним. Как только увидел его на руках своей матери, понял, что такое безусловная любовь. То, что происходит у нас со Стасей, в такие моменты абсолютно неважно. Роберт теперь смысл моей жизни. Новый виток. В минуты, когда боль бывала невыносимой и никакие опиаты не помогали, я иногда задумывался, есть ли смысл барахтаться дальше? Что может удержать меня на краю пропасти, когда все предали и все развалилось к чертям? Когда увидел сына, понял, что эти вопросы отпали сами собой. Боль преследует меня до сих пор, иногда фантомная, иногда физическая. Мне предстоит ещё много пересадок кожи, чтобы прийти в норму. Но когда беру на руки сына, я становлюсь прежним. Более того, появляется некая безмятежность, которую никогда не испытывал ранее. Абсолютное счастье.

В эти минуты мне приходит в голову, что можно послать всё к черту и притащить мать Роберта сюда, невзирая на опасность. Но как только появлюсь, Ериханов поймёт, что я снова в игре. Всё станет намного сложнее, опаснее. Сейчас он не покушается на жизнь Стаси, потому что уверен, что забрал у меня все. Бизнес, женщину. Как только попытаюсь изменить положение шахматных фигур на доске, Станислава первой попадёт под удар. Станет разменной монетой. Рискнуть и проверить насколько глубоки к ней чувства Ериханова я не готов.

Я злюсь на неё, тоскую по ней, но точно не желаю ей смерти. Поэтому, выжидаю.

— Ну что