— Послушайте, мне нельзя опоздать на этот поезд. Такой пустяк, всего один цент. До отправления осталось две минуты!

— За каждый билет, который я выдаю, мне следует получить вот через это окошко полную сумму. — Рот кассира сжался в жесткую прямую линию. — Мне безразлично, идет ли речь об одном центе или о любой другой сумме. Или мне доплачивать за вас?

Кассир повернулся и положил билет в стопку, откуда взял его.

Мужчина сзади нетерпеливо подталкивал Таунсенда и наконец совсем оттеснил его от окошка. Продолжать спор было бесполезно. Фрэнк медленно зашагал вдоль билетных касс. Внезапно их длинная череда прервалась, и он оказался перед входом в маленький зал ожидания с рядами скамеек. Таунсенд вошел туда. Лишь бы исчезнуть из большого зала, где он открыт всем взорам. Лишь бы избавиться от чувства гнетущей беспомощности!

Таунсенд добрался до заднего ряда скамей, чтобы устроиться там на ночь в ожидании… Впрочем, нечего ему ожидать! И некого.

Он едва не столкнулся с мужчиной, который раздраженно стучал по автомату и, как видно, без желаемого результата. Чей-то голос произнес: «Брось! Пошли, у нас нет времени!» — и мужчина опрометью ринулся к выходу. Фигура этого человека загораживала узкое зеркало, в котором Фрэнк теперь увидел свое отражение. Он застыл на месте и уставился на себя, как на незнакомца, с интересом разглядывая наклеенные брови. Под зеркалом как раз и находился неисправный автомат для продажи жевательной резинки. Видимо, заклинило один из рычагов. Таунсенд машинально дернул за рычаг, чтобы поставить его в нормальное положение.

Рычаг со скрипом повернулся, и в лоток вместо жвачки упала маленькая, почерневшая от времени монета в один цент с профилем индейца.

Таунсенд сломя голову бросился к билетной кассе. До отхода поезда оставалось сорок пять секунд.

— На тебе этот злосчастный цент, сукин ты сын! — с жгучей ненавистью выкрикнул он в лицо кассиру.

— Получи свой билет, жалкий ублюдок! — огрызнулся кассир, без сомнения испытывая не менее острое чувство антипатии.

Таунсенд ворвался на перрон в полузакрытые ворота и схватился за поручни последнего вагона, когда поезд уже тронулся. Кондуктор приоткрыл дверь, пропуская его внутрь.

Это был последний поезд в этом направлении, поэтому народу набилось битком. Таунсенд протиснулся через весь вагон, но не нашел ни одного свободного места. И продолжал двигаться по вагонам дальше к локомотиву, пытаясь найти местечко, где можно забиться в угол и затаиться. В третьем вагоне его ожидала катастрофа.

Он избежал ее благодаря двум вещам. Две мелочи спасли его в очередной раз.

Пассажиры в своих вращающихся сиденьях обычно поворачивались лицом по ходу поезда. Все ряды сидений по обеим сторонам прохода в третьем от конца вагоне так и были повернуты. Кроме одного ряда. Возможно, механизм оказался неисправен, или кто-то намеренно оставил сиденья в таком положении, чтобы было удобно разговаривать со спутниками в ряду напротив.

Но самой поразительной неожиданностью было то, что на одном из таких не развернутых по ходу поезда сидений он увидел Рут Дилон. Возможно, она не нашла другого места и заняла единственное свободное. Она и незнакомец, сидевший рядом с ней, о чем-то оживленно болтали с другими пассажирами. Только их лица были обращены к Таунсенду. Никто из остальных пассажиров, сидевших к нему спиной, его не видел — он, к счастью, не сделал своего следующего, рокового шага и не обратил на себя внимания.

Рут мгновенно узнала его, подтвердив тщетность попыток Таунсенда замаскироваться накладными бровями. Ее глаза в ужасе расширились, но тут же приняли обычное выражение. Нет, страх не прошел, однако она больше всего боялась выдать себя.

Фрэнк успел задержаться у порога, и дверь только что закрылась у него за спиной. Рут сумела подать ему знак и сделала это так неприметно, что только он мог уловить ее легкие движения. Сначала предупреждающе подняла ладонь, что могло означать лишь одно: «Не иди дальше. Не подходи ко мне». Потом быстро скосила глаза к проходу. Таунсенд понял: «Посмотри мне за спину».

Через два ряда за ней, через проход, он увидел знакомый силуэт: бычья шея, водруженная на голову знакомая серая шляпа. Да, этот человек настойчиво шел по следам Таунсенда в той жизни. Жилы на шее у мужчины надулись, он вот-вот повернет голову. То ли чтобы проверить, сидит ли Рут на том же месте, то ли узнать, кто вошел в вагон.

Еще шаг — и все пропало. Но и здесь, около двери, Фрэнку тоже не спастись. Верхняя ее половина застеклена, и даже мимолетный взгляд, брошенный на дверь, засечет его в тамбуре, прежде чем он успеет скрыться. Он случайно нажал ручку сбоку от себя — и очутился в туалете. Теперь его враг не увидит ни странного типа с лохматыми бровями, никого.

Оставшуюся часть пути он проехал, неподвижно стоя столбом, спиной к двери, упираясь вытянутой ногой в противоположную стенку. Когда становилось невмоготу, менял ногу.

Таунсенд насчитал пять остановок и три попытки проникнуть в туалет. Попытки не были настойчивыми, и он понял, что это не Возмездие в сером костюме. Но тот факт, что несколько человек не смогли попасть в кабинку, мог насторожить, и его могли заставить открыть дверь с роковыми для него последствиями.

Все тело покрылось испариной. Никогда еще Таунсенд не был так плотно обложен, даже в ту ночь на Андерсон-авеню, когда в его распоряжении были только кухонный лифт и подвал. Кроме того, он не запомнил названий остановок и не знал, когда надо выходить. Матовое стекло окошка было чуть опущено, но щель не позволяла что-либо увидеть снаружи. Негромкие объявления кондуктора в кабинку не доносились. Если уехать дальше своего пункта назначения, билет станет недействительным и проводник может задержать его на выходе за попытку проехать зайцем. Неотвратимо последует процедура установления личности. Все теперь зависит от того, заметит ли профессиональный охотник, что туалет слишком долго занят.

Внезапно за дверью послышался легкий стук об пол, и вслед за тем поезд замер на шестой остановке. Через секунду стук повторился — значит, это был сигнал, а не случайный тычок споткнувшегося пассажира. Должно быть, Рут, задержавшись у двери, топнула каблучком.

Таунсенд мгновенно открыл дверь. Рут стояла спиной к нему, делая вид, что припудривает нос. Она не обернулась и быстро заговорила, обращаясь к маленькому зеркалу, которое держала в руке.

— Эймс, — быстрым шепотом сообщила Рут, — вышел из вагона через дверь в другом конце. Не хочет попадаться мне на глаза. Он сейчас на перроне. Как только я сойду с последней ступеньки, начинай медленно считать до десяти и лишь потом выходи. Слушай внимательно. У нас полторы-две минуты, не больше. У стены вокзала стоит тележка, доверху нагруженная чемоданами. Это совсем близко, в нескольких шагах по ходу поезда. Я ее вижу из окна. Как выйдешь, сразу спрячься за тележкой и не двигайся. Я все устрою. Если не подойду к тебе сразу, подожди, я вернусь, когда буду уверена, что Эймс потерял меня из виду. Жди меня там и не уходи. Запомни: считай до десяти…