– Я, пожалуй, останусь таким, как есть, – решил он. Ким нахмурилась.

– А я не знаю… Хочется попробовать другое тело. Хол, тебе понравится заниматься любовью с высокой, фигурно” той блондинкой?

Он засмеялся.

– Ты имеешь в виду, что здесь я могу спокойно изменить тебе?

– Просто тело будет другое, но под кожей все равно буду я.

Он покачал головой:

– Не верю, что это будет похоже на настоящую любовь.

– В рекламе говорится, отличить очень трудно.

– Оставайся как есть, Ким. Я хочу попробовать это с тобой, а не с твоим манекеном.

– Даже если у меня будет фигура, как у звезды голодрамы? – лукаво улыбнувшись, спросила Ким.

Эта мысль неприятно царапнула Холлидея.

– Особенно если ты превратишься в звезду, Ким, – отозвался он. – Ты совершенна сама по себе.

– О'кей, – ответила она, касаясь экрана. – А тебе я выбрала прежнюю внешность.

– Откуда программа знает, как мы выглядим?

Ким указала на четыре камеры, установленные по углам комнаты.

– А одежда? – спросила она. – По умолчанию будет синее одеяние. Мы можем выбрать в меню любую другую одежду или остаться в чем есть.

– Мне это подходит. – Холлидей поднял глаза на Ким. – Надеюсь, ты не станешь тратить весь день на выбор…

В ответ она его ущипнула.

– Итак, куда ты хочешь отправиться, Хол?

– Сюрприз за тобой.

Она снова дотронулась до экрана.

– Теперь все. Осталось только раздеться, подключить провода и надеть на лицо маску.

Они подошли к сосудам, разделись и сложили одежду в шкафчики. Подсоединили к рукам и ногам нечто похожее на электроды, натянули на головы маски. Холлидей почувствовал, как чуть-чуть щекотно находят место отверстия для носа и рта, и неуверенно взглянул на ванну – очевидно, пора погружаться… Посмотрел на Ким, стоящую в одной только смешной маске.

– Ты не представляешь, как смешно мы выглядим, – приглушенным голосом сказал он.

– Ты готов? – словно издали спросила Ким.

Он смотрел, как она перелезла через стенку ванны, встала в ней, по бедра погрузившись в янтарную жидкость, потом осторожно села и поманила его пальцем.

Холлидей неловко залез в собственный резервуар, размышляя над тем, что здесь имеется очевидная возможность для усовершенствования: ванны надо сделать вровень с полом, как в плавательных бассейнах.

Жидкость оказалась вязкой и на удивление теплой. Она липла к ногам, не вызывая никаких ассоциаций с чем-либо испытанным прежде. Он сел, потом лег, оставив на поверхности одну только голову. В соседней ванне Ким уже полностью погрузилась в жидкость. Не ведая, чего ждать, Холлидей сделал то же самое и почувствовал, как гель над ним сомкнулся. Он свободно плавал в жидкости, словно заключенное в янтарь насекомое, а примерно секунд через десять заметил, что постепенно теряет контакт со своими физическими ощущениями. Он ничего не слышал, а в поле зрения маски сгустилась тьма. Потом ушли и все осязательные сигналы. Мгновение он, будто лишившийся тела дух, плавал в абсолютной темноте.

Затем наступило второе рождение. Впечатления затопили все его чувства. Впервые в жизни Холлидей окунулся в виртуальную реальность. Он никогда особенно не верил утверждениям Барни, что эта технология способна создать нечто весьма правдоподобное. Холлидей ожидал, что скорее всего столкнется с улучшенной версией голодрамы. Думал, придется смотреть на мир из глазниц некоего лязгающего металлическими ступнями робота, с неточными движениями и смазанными чувственными впечатлениями.

Холлидея особенно поразила абсолютная реальность окружающего мира и его собственного места в нем.

Он стоял на скальном выступе, теплый бриз ласкал кожу лица. Перед ним раскинулся зеленый лесной ковер парковой зоны, а вдалеке сияли под солнцем почти знакомые очертания какого-то города.

Холлидей осмотрел свое тело, одежду, которую носил в реальном мире. Коснулся руки, почувствовал ее тепло и упругость. Согнул пальцы. Поднял руку, ощупал лицо, колкие от уже отросшей щетины челюсти, услышал, как щекотно бьется на шее пульс. Абсолютная достоверность ощущений путала его. Мозг не допускал мысли, что он все еще пребывает в ванне с гелем. Мир выглядел таким настоящим, просто почему-то изменившимся.

Холлидей всмотрелся в очертания города. В синеву неба впивались зубцы зданий, которые возвышались над знакомыми небоскребами. Новые сооружения, казалось, были отлиты из какого-то прозрачного вещества, как будто выдуты и вытянуты из расплавленного стекла. Он заметил в небе мечущиеся искорки, разглядев их, понял, что это авиакары. Еще выше с величественной грацией кашалота двигалась махина колоссального космического корабля. Внизу по улицам спешили люди, парк заполняли горожане, они прогуливались, катались на роликах и скейтбордах, играли в теннис. Картина была одновременно знакомой и странной, еще бсь-лее причудливой оттого, что он знал: ничего этого на самом деле не существует.

– Ну и как тебе, Хол?

Он стремительно обернулся. Рядом стояла Ким. Ее крас-, ное платье пожаром горело в полуденных лучах солнца, черные, будто покрытые лаком волосы, ниспадали до талии сияющей волной.

Холлидей слабо махнул рукой.

– Где мы?

– Это Нью-Йорк через пятьдесят лет, – ответила Ким, Холлидей видел, что она поражена не меньше его самого. – Представление программиста о 2100 годе.

Он все смотрел на Ким и не мог отвести от нее глаз. Все та же женщина, которую он так хорошо знал, но в чем-то изменившаяся. Он протянул руку, почти ожидая, что видение рассеется прямо на глазах, взял ее тонкие пальчики и почувствовал их тепло. Ким взволнованно сжала его ладонь.

– А про меня новую ты что думаешь? – с улыбкой спросила она.

Ким увеличила размер груди и сделала линию бедер более роскошной – только слегка, но Холлидей тут же затосковал по прежней Ким.

Ей не раз случалось жаловаться, что она хотела бы быть другой, иметь тело настоящей женщины, и Холлидей всегда убеждая ее, что она и так само совершенство. Вот теперь у нее более пышные формы, однако он не собирается портить ей развлечение и сообщать, что перемена выглядит почти гротескно.

Он притянул ее к себе и обнял, всем телом отзываясь на ее теплую, гибкую грацию. Господи! Втянув носом воздух, он отчетливо почувствовал даже ее особый запах, запах своей Ким: мыло, шампунь, теплая кожа и слабый намек на кипящую в чане лапшу.

Холлидей рассмеялся.

Ким отстранилась и спросила:

– Ты что?

– Я не могу в это поверить, – воскликнул он. – Черт возьми, просто не могу поверить, насколько все реально. Надо извиниться перед Барни.

– Я тоже никогда не думала, что будет до такой степени хорошо. Правда, правда, Хол.