Мисс Сторневей отлично понимала всю бесполезность попыток донести до сознания верного слуги, который поддерживал свою хозяйку еще на спине ее первого пони, извлекал ее из спутанных ветвей яблонь в саду и спасал от последствий детских проказ, всю самонадеянность подобного поведения. Поэтому она лишь вздохнула и остаток короткого пути домой хранила гордое молчание.

Особняк Келландс представлял собой старое, запущенное здание, расположенное неподалеку от главной дороги, которая, собственно, и проходила через земли сквайра. Дом был окружен красивыми умело разбитыми садами и парками, уже давно не видевшими руки садовника, отчего кустарники, клумбы и лужайки, некогда тщательно ухоженные и прополотые, заросли́, утратив былую изысканность и элегантность. В отличие от единственного оставшегося в поместье садовника, Нелл взирала на это запустение с полным безразличием. Зато за рассыпающейся каменной стеной притаился обширный участок с овощами, во фруктовом саду высаживались молодые деревья, и ферма также процветала.

Мисс Сторневей широким, почти мужским шагом вышла из конюшни, перебросив через руку шлейф поношенного платья для верховой езды, и через боковую дверь вошла в дом. По мощенному каменными плитами коридору она дошла до главного холла, откуда на галерею второго этажа вела изящная дубовая лестница. Девушка уже поставила ногу на первую ступеньку, когда сбоку от нее отворилась дверь и из библиотеки вышел ее кузен.

– Ах, так вот ты где, кузина! – привычно капризным тоном произнес он. – Я тебя уже двадцать минут жду. Нам надо поговорить.

Нелл так и замерла, держа руку на перилах, а ногу на ступеньке.

– В самом деле? – поинтересовалась она, глядя на него сверху вниз и слегка приподняв брови.

Бог наделил Генри весьма заурядной внешностью, но никогда он не чувствовал это столь остро, как находясь в присутствии своей великолепной кузины. Он был невысок, и осанка кузена оставляла желать лучшего, а склонность к щегольству лишь подчеркивала его недостатки. Облегающие панталоны модного желтого цвета не могли служить украшением его тонких ног, а все усилия его портных были не в состоянии скрыть сутулость и уже отчетливо обрисовавшийся животик. Черты лица молодого человека были бы вполне привлекательны, если бы их не портила нездоровая желтизна кожи и недвусмысленные признаки всякого рода излишеств, а воспаленные глаза, казалось, не способны выдерживать чей-либо взгляд. Одежду Генри украшали всевозможные кармашки и цепочки, а неестественно высокие уголки воротничка подпирали подбородок. Кроме того, он беспрестанно вертел в пальцах табакерку, лорнет и носовой платок.

– Где можно было так долго ездить? – снова принялся жаловаться кузен. – И ни Хуби, ни эта твоя служанка мне так ничего и не сказали. Похоже, они тоже не в курсе! Должен тебе заметить, это никуда не годится и мне это совершенно не нравится!

– Возможно, они сочли, что мое местонахождение тебя не касается, – предположила Нелл. – Я ездила по делам в Тайдсвелл. Что ты хотел мне сказать?

Вместо ответа он принялся путано возмущаться ее независимым поведением.

– Должен заметить, кузина, ты являешь собой престранное зрелище, разъезжая подобным образом по всей округе. Я не понимаю, как это терпит мой дедушка. Хотя, наверное, в своем нынешнем бедственном положении старик даже не осознает, что ты выставляешь себя на всеобщее посмешище. Только сегодня утром Нэт мне сказал, что…

– Прошу избавить меня от выслушивания пересказа наблюдений мистера Коута! – перебила его Нелл. – Если мои странные привычки внушили ему антипатию ко мне, то я этому только рада!

– Ну вот! – с горечью воскликнул Генри. – А я-то надеялся, что ты попытаешься проявить хоть малейшую любезность по отношению к нашему гостю. Но нет! Ты ведешь себя…

– Позволь напомнить тебе, Генри, что мистер Коут гостит в этом доме не по моей воле и я его сюда не приглашала!

– Зато приглашал я, и, если бы ты не была столь непостижимо странной девушкой, тебя бы его присутствие только радовало! Ведь он красивый парень, ты не находишь? Я бы сказал, мужчина что надо!

– Я не стала бы описывать мистера Коута в подобных выражениях.

– О, Нелл, не надо строить из себя паиньку! Я много раз слышал, как ты пользуешься выражениями и покрепче.

– Разумеется! Вот только в выборе выражений я стараюсь руководствоваться объективностью и точностью! – заявила в ответ мисс Сторневей.

– Что ж, лично я нисколько не удивляюсь тому, что эта твоя тетка так и не сумела подцепить для тебя муженька! – воскликнул уязвленный Генри. – У тебя слишком ядовитый язык! Вот что я тебе скажу: настолько долговязая девица, как ты, не может позволить себе так задирать нос!

– Это уже второй факт про меня, который ты мне сообщаешь, но он интересует меня ничуть не больше первого. У тебя еще что-то или это все?

– Нет, не все! Я хотел бы, чтобы ты обращалась с Нэтом хоть немного вежливее! Мне неприятно, когда моя кузина ведет себя как мегера! Любая другая на твоем месте только радовалась бы столь лестным знакам внимания, которые он оказывает тебе! Ты, кажется, совершенно не думаешь о том, что с тобой будет после того, как старик испустит дух! Можешь не рассчитывать на то, что я стану тебя обеспечивать, потому что если он оставит только титул да имение, заложенное под самую завязку…

– У тебя хватает наглости намекать на то, что я – я Нелл Сторневей! – должна поощрять ухаживания Коута? – вспылила девушка. – Похоже, ты считаешь его подходящей кандидатурой на роль моего супруга?

– Ну а что! – забормотал Генри, отводя взгляд в сторону. – Тебе может попасться и кто-нибудь похуже, и вряд ли ты найдешь себе лучше. Я не говорю… В конце концов, я вообще ничего не говорил о браке. Все, чего я хочу, это чтобы ты сделала его пребывание здесь приятным. Ты ставишь меня в неловкое положение, но тебе на это наплевать! Если и раскрываешь рот за столом, то почти всегда только для того, чтобы отпустить очередную колкость в адрес Нэта…

– Вот именно! Другой на его месте уже давно понял бы, что меньше, чем его пребывание в Келландсе, мне нравятся только его в высшей степени непристойные ухаживания! Но он этого как будто не замечает!

– Воспитанная женщина давно нашла бы способ объяснить свои претензии, не прибегая к грубостям!

– Конечно, а еще некоторым женщинам больше, чем мне, повезло располагать родственниками мужского пола, считающими своим долгом ограждать их от нежеланных поклонников!

Генри, покраснев и метнув на нее возмущенный взгляд, заявил:

– Ты делаешь из мухи слона, Нелл! Полагаю, ожидаешь, что Нэт станет рассыпаться перед тобой в комплиментах. Хотя как можно на это рассчитывать, надевая заштопанное платье. Никогда не видел ничего более убогого! Ты заставляешь краснеть даже меня! Да еще этот обед из одной перемены блюд, к тому же скверно сервированный! И в довершение всего, не успев встать из-за стола, ты куда-то исчезаешь, и в гостиной уже даже не показываешься, хотя это твой долг как хозяйки! Ты вообще не делаешь ничего из того, что делают все леди, даже чаем нас ни разу не угостила! Богом клянусь, я не понимаю, на каком основании ты можешь ожидать в свой адрес каких-то необычайных любезностей!