– Как поживаете? Надеюсь, вы извините мне мою неспособность встать вам навстречу, мистер Коут?

– О, что вы, не стоит беспокоиться! Я вообще не любитель церемоний! Очень сожалею, что вы оказались в такой засаде, сэр!

– Спасибо, – тонким голосом ответил сэр Питер. – Прошу вас, присаживайтесь! Мне весьма жаль, мистер Коут, что обстоятельства не позволили познакомиться с вами раньше. Меня не покидает ощущение, что честь принимать вас в своем доме выпала мне еще несколько дней назад. Надеюсь, мои люди позаботились о вашем комфорте?

В памяти мистера Коута пронеслись мысли о непроветренных простынях, горелой баранине и разбавленном вине, и он ответил, что пожаловаться ему не на что. Слегка приподнятые брови хозяина заставили его пожалеть о том, что он не сформулировал свой утвердительный ответ несколько иначе.

Сэр Питер сделал знак своему слуге и продолжил:

– Вы намерены еще долго оставаться в Дербишире, сэр?

– О, что касается этого!.. – начал Коут, наблюдая за тем, как Уинкфилд наливает в бокалы бренди. – Думаю, вы знаете, как это бывает! Время от времени хочется уехать в деревню и просто отдохнуть от всех и вся! А тут еще мой друг Сторневей попросил меня составить ему компанию, в общем, короче говоря, я сказал Модесли – вы, наверное, знакомы с его светлостью? Отличный парень и потрясающий охотник! – что появлюсь не скоро. «Но как же так? – воскликнул он. – Неужели ты пропустишь охоту на лисят? А я так на тебя рассчитывал!» Но я остался непреклонен. «Я уже пообещал погостить у своего друга Сторневея, – ответил я. – Он меня ждет, и говорить тут больше не о чем».

– Ага, так вы охотитесь в центральных графствах? – спросил сэр Питер.

– Господи боже мой, а где же еще охотиться? Нэт Коут согласен только на самое лучшее. Меня так и прозвали – Нэт Все Или Ничего! Я привык ставить на карту все!

Сэр Питер улыбнулся и сделал глоток бренди. Он задавал вопросы, поощряя своего гостя рассказывать о себе. Увидев, что бокал Коута опустел, старик предложил ему снова наполнить его. Под этим благотворным влиянием мистер Коут расцвел, как пион в жаркий летний день, и решил, что он уже на такой короткой ноге с хозяином, что вправе сделать комплимент красоте и веселому нраву его внучки. Он сообщил сэру Питеру: никак не ожидал того, что кузина его друга окажется такой сногсшибательной красоткой, завершив этот панегирик заявлением, что, хотя всегда сторонился брака и не относил себя к числу парней, стремящихся обзавестись супругой, черт бы его побрал, если он не начал подумывать о женитьбе.

Именно в этот момент в комнату и вошел Уинкфилд, сказав: кажется, мистер Генри ожидает мистера Коута в библиотеке. Поскольку слуга стоял на пороге, придерживая открытую дверь с явным намерением выпроводить гостя из покоев своего хозяина, мистеру Коуту не оставалось ничего иного, кроме как пожелать сэру Питеру спокойной ночи и убраться восвояси. Впрочем, прежде он пожал сэру Питеру руку и, подмигнув, заверил его в том, что счастлив их знакомству, поскольку, по его мнению, они отлично поладили и неплохо поняли друг друга.

Закрыв за гостем дверь гардеробной, Уинкфилд вернулся в спальню и начал убирать со стола бокалы.

– Уинкфилд!

– Сэр?

– Можешь уложить меня в постель! – резко произнес сэр Питер.

Старик заговорил снова, уже лежа в кровати. Слуга задергивал полог вокруг нее, когда послышался уверенный и отчетливый голос хозяина:

– Утром пришлешь ко мне Джозефа!

– Конечно, сэр, – ответил Уинкфилд и осторожно прикрутил фитиль лампы, с которой он вошел в комнату.

Сэр Питер, угрюмо улыбаясь, наблюдал за его действиями.

– Мне, может, и пора на тот свет, Уинкфилд, но, клянусь Богом, у меня еще есть порох в пороховницах!

Как только мисс Сторневей высадила капитана Стейпла возле сторожки, Джон, не теряя времени, переоделся в одежду, более соответствующую его новому призванию. Приобретенные им сорочки слегка царапали кожу, но, стянув сапоги и заменив их грубыми серыми носками с парой таких же грубых башмаков, завязав вокруг шеи цветастый платок, Джон остался вполне доволен своей внешностью. Он был склонен считать, что теперь выглядит подобающим для привратника образом, хотя, как оказалось, такую точку зрения не разделяет Бен, вернувшийся после трудов праведных в «Синем кабане». Не скрывая недовольства, мальчик заявил, что знатные господа не носят ни цветастых сорочек, ни кожаных жилетов.

– Я не знатный господин! – возразил Джон.

– Все остальные думают иначе! – парировал Бен.

– Кто все? – поинтересовался Джон.

– Ну… все! Мистер Сопворти, и миссис Скеффлинг, и фермер Хаггейт!

– Это ты им сказал?

– Нет! Я им сказал, что вы мой кузен, но фермер Хаггейт ответил, что Бу – чистокровный жеребец и никак не мог достаться моему кузену честным образом.

– О черт! – пробормотал Джон.

– Да он знает, что вы прикидываетесь! – утешил капитана Бен. – Так сказал фермеру Хаггейту мистер Сопворти, и это чистая правда, потому что я слышал это собственными ушами.

– Да ну? – окончательно растерялся Джон.

– Ну да, из-за мисс Нелл.

– Из-за… А это еще как следует понимать?

– Не знаю, – равнодушно откликнулся Бен.

Джон не стал развивать данную тему, а несколько минут спустя до его слуха донесся скрип колес, призвавший его к исполнению долга. Со стороны деревни медленно приближалась тяжелогруженая телега, влекомая огромной лошадью. Возница, который шел рядом с лошадью, при виде Джона крикнул:

– Открывай, дружище! Я везу навоз, а за это плату не берут.

Джон поднял руку в знак того, что он услышал его просьбу, но обратился к плотному мужчине средних лет, попыхивающему короткой глиняной трубкой на скамье возле сторожки:

– Чем я могу вам помочь?

– Спасибо, я просто присел отдохнуть, конечно, если вы не возражаете.

– Конечно, не возражаю, – откликнулся Джон, подходя к воротам. – Отдыхайте на здоровье.

– Отличный денек! – заметил возница телеги, всячески демонстрируя свое радушие. – Новичок, верно? Когда я ехал тут на прошлой неделе, мне открывал кто-то другой. Во всяком случае, вас я не припоминаю.

– Верно, – ответил Джон, не спуская глаз с телеги. – Что везете?

– Да я ведь уже сказал! Навоз!

– Я слышал, что вы сказали, но мне это больше напоминает птичий помет.

– Бог ты мой! Где ты рос, парень? – с деланным удивлением воскликнул возница. – Птичий помет – это такое же удобрение, как и навоз, простофиля! Так что это одно и то же!

– Почти, за исключением того, что помет не освобождается от оплаты, – ухмыльнувшись, кивнул Джон. – За какого идиота ты меня принимаешь, приятель? Гони полшиллинга!