Появились жалобы на клопов в казарме, закончившиеся ее полной дезинфекцией. Но самой большой экзотикой, похоже, стал сортир на улице, куда предстояло бегать по холодку. А на аэродроме уже было нежарко — все-таки Заполярье и середина сентября.

11 сентября англичане совершили первый боевой вылет на патрулирование у линии фронта, но никого в воздухе не встретили. На следующий день первыми поднялись в воздух три «Харрикейна» из 134-й эскадрильи. Они заметили несколько немецких бомбардировщиков, но не смогли их перехватить. Взлетевшая за ними пара из 81-й эскадрильи столкнулась с вражеским двухмоторным истребителем Bf.110 и обстреляла его, но не сбила. Затем две тройки «Харрикейнов» ходили на сопровождение советских бомбардировщиков. Первые победы одержали в пятом вылете этого дня. Немецкий корректировщик Hs.126B, летевший под прикрытием пяти «Мессершмиттов», был атакован пятеркой «Харрикейнов» из 81-й эскадрильи. Фактор неожиданности удалось использовать в полной мере. Три немецких истребителя остались догорать в тундре, поврежденный корректировщик повернул назад; англичане потеряли один «Харрикейн»; его пилот, сержант Н. Смит, погиб. Это был единственный самолет 151-го крыла, сбитый немцами за полтора месяца боевых операций английских летчиков в Заполярье.

Под конец того же дня еще одна пятерка британских истребителей перехватила три вражеских бомбардировщика, летевших в сторону Архангельска. Четыре Bf.109, составлявшие их эскорт, от боя уклонились. «Харрикейны» заставили противника сбросить бомбы куда попало и повернуть назад.

В тот же день появление английских истребителей зафиксировала разведка противника. Она довольно точно определила их численность «от эскадрильи до крыла».

Затем пять суток стояла плохая погода. Лишь 17 сентября англичане вновь поднялись в воздух и сразу ввязались в бой. Он оказался для них успешным. Без собственных потерь они «завалили» три «Мессершмитта», и еще один был заявлен как «вероятно сбитый».

«Харрикейн» из 151-го крыла в своеобразном ангаре.

22 сентября уже пошел снег. Далее самолеты приходилось все время чистить от него и часто прогревать моторы, чтобы не замерзло масло. Бензин и масло были советскими. Англичане ими были не очень довольны и старались бензин постоянно фильтровать, чтобы избежать загрязнения магистралей и карбюраторов.

Летали на колесах со снега, который трамбовали и укатывали. На снежном поле пробег на посадке увеличился, а тормозами колес пользоваться надо было очень осторожно.

В тот же день, 22 сентября, к англичанам явился командующий ВВС Северного флота генерал-майор Кузнецов. Он решил лично освоить «Харрикейн». В качестве переводчицы генерал привез учительницу английского языка. Вместе они вычертили на бумаге приборную доску и перевели назначение приборов и меры измерения. А затем Кузнецов, как примерный ученик, начал раз за разом отвечать на вопрос «что это?». После нескольких занятий с английскими летчиками 25 сентября генерал сам поднялся в воздух (двухместных «спарок» не было). Потом он довольно долго использовал «Харрикейн» в качестве персонального самолета. Эта машина затем переходила из рук в руки и, наконец, по весне совершила вынужденную посадку на замерзшем озере. Убрать оттуда ее не успели, лед растаял, и самолет утонул. «Харрикейн» лежал на дне почти 70 лет, после чего его подняли и отправили на реставрацию.

Флайт-лейтенант Дж. Росс инструктирует перед полетом лейтенанта Максимовича.

Б. Ф. Сафонов отправляется в первый полет на «Харрикейне».

Но вернемся к боевой деятельности 151-го крыла. 24 сентября англичан впервые отправили эскортировать новые бомбардировщики Пе-2; ранее они ходили на сопровождение СБ. Оказалось, что за «пешкой» «Харрикейну» угнаться трудно, приходилось все время идти на полном газу, особенно на обратном пути, когда бомбардировщики летели налегке.

К 30 сентября англичане уже сбили дюжину вражеских самолетов. Советская сторона предложила выплачивать летчикам премиальные из расчета по 1000 рублей за каждую победу. Поскольку пересчет в английские фунты стерлингов делался по официальному курсу, то получалось немало — 240 фунтов, при том, что оклад командира отряда в Королевских ВВС в то время равнялся 20 фунтам. Но командование крыла от этих денег отказалось, заявив, что это умаляет их профессиональную честь.

6 октября немцы бомбили Ваенгу. На одном «Харрикейне» осколки разбили стекло фонаря и пробили покрышки. Английские истребители под бомбами пошли на взлет. Перед машиной летчика С. Эдмисона произошел разрыв, и мотор остановился. Пилот выскочил на крыло, и ударная волна от новой бомбы швырнула его на землю. Однако он не был ранен.

В воздушном бою были сбиты два немецких бомбардировщика Ju.88 и один «Мессершмитт», еще три «Юнкерса» отнесли в категорию «вероятно», а шесть объявили поврежденными. Англичане потерь не имели.

Скуадрон-лидер Э. Рук, флайт-офисер Мак-Грегор и сержант Хоу возле «Харрикейна», сентябрь 1941 г.

Командир отряда М. Рук (брат командира 134-й эскадрильи), преследуя противника, оторвался от своих. Затем он заметил группу истребителей. Приняв их за родные «Харрикейны», он пошел с ними в строю и вдруг увидел кресты. Увидел очень вовремя, поскольку один из немцев в это время уже открыл по нему огонь. Рук увернулся и, в свою очередь, ответил залпом из всех 12 пулеметов. Немецкий истребитель взорвался в воздухе. В суматохе английскому летчику удалось ускользнуть и вернуться в Ваенгу.

К этому времени основной деятельность крыла стала учебная. Вторым советским летчиком, освоившим «Харрикейн», стал известный ас майор Б. Ф. Сафонов. Это произошло 8 октября. За ним переучились капитаны Кухаренко и Яковенко. К 16 октября подготовили уже десять советских летчиков.

До 20 октября британские пилоты совершили 365 самолето-вылетов, количество уничтоженных ими вражеских самолетов оценивается различными источниками от 12 до 16. Английские летчики прикрывали войска у линии фронта и город Мурманск, перехватывали немецкие бомбардировщики, сопровождали бомбардировщики советские. На сопровождение сделали более 30 вылетов, при этом ни один бомбардировщик не был сбит немцами.

Уже стояла настоящая зима, мороз перевалил за 30 градусов. Приближалась полярная ночь, светлое время, когда можно было летать, не превышало двух-трех часов. Технический состав замучился отгребать снег от самолетов.