Дэвин решил, что утром серьезно поговорит с ней.

Зачем она туда пошла? Джемма шевельнулась во сне, негромко вздохнула и отвела руку от лица, словно что-то, пугавшее ее, ушло и ей больше не от чего было закрываться. Дэвин вдруг подумал, что смотрит на нее с тем далеким теплом, которого не испытывал с юности, со времен своей первой любви.

Эмма была одной из немногих людей, кто его не боялся. Джемма тоже не боится. Дэвин усмехнулся: надо же, у них даже имена похожи.

Джемма что-то пробормотала во сне. Дэвину нравилось смотреть, как она спит, — сейчас девушка была настолько беззащитной и хрупкой, что ему невольно хотелось чем-то заслонить ее от бед. Он тотчас же осадил себя, сказав, что это глупо. Что это дурацкая сентиментальность, которую давно пора выкинуть из головы.

И что-то внутри, там, где кружилось хрустальное яблоко, вдруг напомнило ему: люди всегда считают глупым то, что им нужнее всего. Нежность, любовь, чистоту души. Возможно, они стесняются самих себя и прячут это стеснение за грубостью.

Дэвин выбрался из кровати и подошел к окну. Сад был укутан туманом. Далекие сосны касались золотисто-розового неба, и вся земля еще спала. Мир был настолько торжественным и волшебным, что Дэвин вдруг испытал неукротимое, обжигающее желание слиться с ним. Раствориться в рассветном золоте, в запахе сосен, в бархате тумана — потерять себя и вернуть.

«Силы? — услышал он. — Я дам тебе силы. Приди и возьми».

За спиной с влажным треском развернулись черные блестящие крылья. В следующий миг Дэвин уже не стоял перед закрытым окном, а летел над соснами. Лес проплывал под ним величавыми темно-зелеными волнами, мелькнул тонкий шнурок реки, и воздушный поток, который подхватил Дэвина, вынес его к синей глади большого озера — окаймленное густым сосновым лесом, как зеркало — оправой, оно было спокойным и торжественным, и от его вод веяло прохладой древней тайны. Остров в центре, заросший соснами, своими очертаниями напоминал лосиную голову.

Дэвин спикировал вниз. Какое-то время он кружил над деревьями, ловя воздушные потоки, а потом неторопливо направился к земле. Он окончательно пришел в себя, когда ощутил теплый ковер из сосновых иголок под босыми ступнями. Утро было свежим, прозрачным, как тщательно отмытое стеклышко, и Дэвин сразу же озяб. Он осмотрелся: да, это действительно был остров посреди озера. Нечто, которое заговорило с ним в спальне, перенесло его сюда во плоти наяву, а не во сне. Среди ветвей порхали какие-то птахи, от воды веяло прохладным запахом водорослей и рыбы, солнечный свет золотил сосновые стволы: утро было удивительно мирным и спокойным. Дэвин провел ладонью по голове и стряхнул черное блестящее перышко.

Воронье. Ничего удивительного.

«Я ведь Принц-ворона», — подумал Дэвин.

Он вышел к берегу, постоял у воды, чувствуя, как та сила, прикосновение которой он ощутил вчера, сейчас уверенно и спокойно стучалась в его душу.

«Ты получишь все, что захочешь», — снова услышал он.

Дэвин обернулся: солнечное утро померкло, и он увидел, как по стройному золоту сосновых стволов скользнула воронья тень и исчезла.

Потом его ударило в голову — вернее, Дэвин воспринял все, что с ним случилось, именно как удар, который на мгновение помрачил разум. Но затем тьма рассеялась — и на контрасте с ней солнечное утро сделалось нестерпимо ярким, мягкие краски леса — острыми, почти режущими глаза, а беззаботный щебет птах на ветвях превратился в грохочущий набат, словно Дэвин вновь оказался в столице, среди пламени, и к нему летел дракон.

Его наполняло силой. Дэвин раскинул руки, которые на миг превратились в черные сверкающие крылья, запрокинул голову к небу, отдался на милость первобытной мощи открывшегося некротического провала. К нему потянулись ленты черного пламени, они оплетали его, заключая в давящие объятия, и Дэвин вдруг понял, что его подняло над лесом, выше верхушек сосен, выше облаков.

Ему казалось, что он одновременно видит солнце и россыпи звезд и слышит пение всех ветров мира, и шум всех волн, и голоса всех людей. На какой-то миг Дэвин вместил в себе весь мир, и это было настолько прекрасно и удивительно, что у него почти остановилось сердце.

Он и понятия не имел, что способен чувствовать настолько остро и ярко.

На остров легла воронья тень, и Дэвина плавно опустило на землю. Все закончилось.

«Все склонятся пред Вороньим королем», — вспомнил Дэвин.

За деревьями мелькнуло что-то знакомое, растрепанное — спустя несколько мгновений из-за сосен вышел Аймо. Сейчас он выглядел гораздо торжественнее и строже, чем вчера в саду. Он вымыл волосы и расчесался: теперь белобрысые пряди были подобраны и стянуты шнурком на затылке. Лохмотья остались теми же, но Дэвин заметил, что их постирали, — во всяком случае, от рванья шамана не разило так, как вчера. В одной руке Аймо держал маленький бубен, украшенный глифом Вороньего короля, в другой — резную колотушку. Бубенчики, пришитые на красные тканевые браслеты, тревожно побрякивали на запястьях.

— Тебе чего надо? — хмуро поинтересовался Дэвин. Некротический провал закрылся, но он по-прежнему чувствовал его под ногами и покачивался от переизбытка сил.

Аймо пристально посмотрел на Дэвина совершенно разумным взглядом и спокойно ответил:

— Все склонятся пред Вороньим королем. Иначе и быть не может.

С этими словами он опустился на колени и ткнулся горячим лбом в ногу Дэвина. В этом движении было что-то настолько мерзкое, что Дэвин невольно сделал шаг назад, к воде, с трудом подавив желание оттолкнуть сумасшедшего от себя.

— Я не Вороний король, — твердо ответил он. — И не собираюсь им быть. Я здесь не за этим.

Аймо выпрямился и, глядя на Дэвина с искренним теплом и сочувствием, ответил:

— Те, кого выбирает судьба, не могут ей перечить. Вороний король всегда получает свое. Хочешь ты этого или нет, но он получает.

— Кто убил ту девушку? — спросил Дэвин.

Ощущение было таким, словно он голыми руками полез в навозную кучу — в душе сделалось холодно и противно.

— Вороний король всегда получает свое, — повторил Аймо. — Не перечь ему, и все будет хорошо. Мы все будем щедро вознаграждены. А ты займешь трон, который принадлежит тебе по праву.

Дэвин не успел ничего сказать — над водой разнесся крик:

— Он там! Вон он! Э-ге-ге!

Дэвин обернулся и увидел группу людей на другом берегу, среди которых заметил Артура. Тот вышел вперед и энергично замахал рукой:

— Эй! Дэвин! Живы?

Дэвин махнул ему в ответ и прокричал:

— Все хорошо!

— Стойте там! — ответил Артур. — Сейчас лодку пригоним!

— Не надо! — крикнул Дэвин и, преодолев свою брезгливость, подхватил шамана под локоть и нырнул с ним в трещину в пространстве.

Он знал, что переходить с кем-то — та еще работенка, но на этот раз переход дался ему легко — так, как никогда раньше. Дэвину подумалось, что это от того, что его хотят вознаградить, но кто и за что именно, он так и не понял.