Но самым великолепным было чествование фюрера политическими лидерами: оно происходило темной ночью и сопровождалось феерическими световыми эффектами.

По окончании съезда я с женой отправился в Берлин — нам надо было окончательно решить квартирный вопрос. Мы осмотрели несколько прекрасных вилл в [берлинских районах] Далем и Розенэкке, но Бломберг требовал такой квартиры, чтобы я мог явиться по вызову в министерство не позже чем через 15 минут пешего хода. Поэтому мы выбрали дом № 6 на Кильганштрассе. Это был вместительный дом на одну семью, с небольшим садом, в тихом переулке неподалеку от площади Ноллендорфплац.

* * *

Передача мне дел Рейхенау как бывшим начальником управления вооруженных сил была просто комедией119. Он заявился в последних числах октября всего на несколько минут, да притом в тешшеном костюме, и очень спешил. Последним его служебным актом явилось соглашение с начальником штаба генерального уполномоченного по военному хозяйству Вольтатом120 о разделении дел между этим штабом и штабом военной экономики во главе с полковником Томасом121. Вот тогда-то я и познакомился с Вольтатом и его сферой деятельности.

шением знаменитых «Нюрнбергских законов об имперском гражданстве», которые означали диффамацию еврейских граждан Германии. Кейтель явно смещает хронологическую последовательность: съезд НСДАП состоялся до осенних учений.

119 Кейтель официально вступил в эту должность 1.10.1935 г.

120 Гельмут Вольтат, министериаль-директор (начальник главка министерства). Генеральным уполномоченным по военной экономике являлся имперский министр авиации, премьер-министр Пруссии и главнокомандующий воешю-воздушными силами рейха Герман Геринг.

121 Георг Томас (ум. в 1946 г.)— первоначально полковник генерального штаба, а иод конец — генерал-лейтенант, начальник управ- 118

Тогдашнее управление вооружешшх сил являлось детищем Рейхенау. Со времен Бломберга (1.2.[19]33 г.) оно было передано в ведение военного министерства, а до того министр рейхсвера имел в своем распоряжении только собственное политическое управление и адьютантуру.

При передаче мне этого управления я получил:

— одного адъютанта;

— секретаршу фройляйн Кэте Шиминг; регистратуру с начальником канцелярии; отдел обороны страны (L), начальник — полковник Йодль;

— отдел «Заграница», начальник — полковник Рёрихт119 120 абвер [разведка и контрразведка], начальник — контр-адмирал Канарис121;

— внугригерманский отдел, начальник — генерал Рейнике122;

— юридический отдел, начальник—министериаль-директор Розенберг;

— финансовый отдел, начальник — министериаль-директор Тишбайн;

— штаб военной экономики, начальник — полковник Томас.

Бломберг (не особенно-то избалованный Рейхенау) любил

сам давать указания начальникам отделов и вызывать их на доклад, а особенно часто — Томаса и Тишбайна. Я как начальник управления все туже натягивал вожжи по сравнению с моим предшественником. Во многом мой штаб все еще не являлся тем, к чему стремился Бломберг, — его оперативным органом как министра.

Созданию оперативного штаба вермахта прежде всего противились выступавшие против объединения трех видов вооруженных сил главнокомандующие каждого из них. Они никак нс хотели расставаться с их былой большой самостоятельностью по отношению к военному министру, который обрушивал на них теперь целый водопад неподготовленных решений и предложений. При 100-тысячной армии и небольшом военноморском флоте это было еще как-то терпимо, но никак не способствовало созданию новых вооруженных сил и формированию новой люфтваффе, тем более что авиация имела собственное министерство, а ее главнокомандующий [Геринг] сам был министром.

Бломберг вполне осознавал это зло и связанное с ним противостояние. Он хотел ликвидировать такое положение, но со стороны Рейхенау, который вообще перебивался из кулька в рогожку, никакой поддержки не получал. Это стоило и времени, и труда, а для настоящей работы Рейхенау никогда не оказывалось на месте; он, как сам говорил мне, боялся трудностей, возникавших в связи с намерением Бломберга.

Таким образом, мне пришлось энергично взяться за эту проблему; я присутствовал при всех докладах, высказывая свои возражения, и настаивал на всесторшшем анализе положения вместе с другими видами вооруженных сил.

Бломберг издал распоряжение о предварительном согласовании с ними спорных вопросов, но получить подписи соответствующих начальников, находившихся под контролем самого министра, было делом довольно затруднительным. Все это вызывало у участников большое раздражение, недовольство и даже враждебность, но в конце концов необходимость данных мер осознавалась всеми.

Наибольшее и упорнейшее сопротивление оказывалось со стороны генерального штаба сухопутных войск. Осуществление его желаний означало бы в значительной мере отстранение люфтваффе и военно-морского флота от стратегического и оперативного руководства вооруженными силами в целом, а также во многом исключало бы вмешательство и самого Бломберга как министра в решение этих, а также военно-политических вопросов. По этой проблеме я написал (не обнаруженную в бумагах фельдмаршала. — В.Г.) памятную записку123.

Тот, кто, подобно Йодлю, пережил бурю возмущения со стороны генерального штаба сухопутных войск, когда в июне 1935 г. Бломберг издал первую, общую для всех видов вооруженных сил директиву о сосредоточении и развертывании войск на случай войны, а также тот, кто помнит о самом резком отрицательном отношении к совместным маневрам вермахта в январе 1936 г. и осенью 1937 г., знает, с каким сопротивлением пришлось бороться «министру сухопутных войск» [Бломбергу], как его называли, за роль «главнокомандующего всеми вооруженными силами».