Отец давно ушел, а Лили все еще стояла, охваченная ознобом. Своими последними словами Чарлз отнял всю красоту проведенной ночи с Джеком. Но каким бы жестоким он ни был, мысль о том, что кое в чем он прав, все сильнее тревожила Лили.

Она никогда не задумывалась над неожиданным взлетом своей карьеры. Возвращаясь мыслями к прошлому, она поняла, что это не могло быть простой случайностью. Это значит, Лили обязана отцу всем. Неужели он прав и она так и не выросла?

Лили позволила слезам катиться по щекам, но внутри нее крепла уверенность. Нет, она больше не девочка! Она уйдет из дома, возможно, уедет из города и будет учиться жить, полагаясь только на себя.

Телефонный звонок застал ее в ванне. Лили была так занята своими тяжелыми мыслями, что вздрогнула от неожиданности. Накинув полотенце и, оставляя на ковре мокрый след, она выскочила в спальню.

— Алло?

— Лили? Вы никуда не уехали? Слава богу! Вы должны сейчас же приехать в офис!

Молодая женщина узнала голос секретарши отца, Дженны.

— Что случилось?

— Это касается мистера Фонтейна. Кажется, с ним случился сердечный приступ. Он буквально влетел в свой кабинет, а затем я услышала глухой стук, словно что-то упало. Когда я вбежала, ваш отец лежал на полу и держался за сердце. «Скорая» уже едет, но вам лучше поторопиться — мне кажется, он совсем плох.

От ее лица отхлынули все краски. У отца случился сердечный приступ после разговора с ней. Неужели это ее вина?..

— Я еду, — с трудом разлепив губы, сказала Лили.

У здания компании она заметила карету «скорой помощи». Едва ли не бегом Лили бросилась к кабинету отца.

— Как он? — задыхаясь, спросила она, оказавшись в приемной. — Я могу его увидеть?

— Плохо, — коротко ответила Дженна. — Сейчас в кабинете врачи, они делают все, что могут, но уже вызван вертолет, чтобы отправить его в Оклендскую городскую больницу.

У Лили подкосились ноги, и она рухнула на стул.

Позже ей разрешили зайти в кабинет. Страх Лили усилился, стоило ей увидеть посеревшее лицо отца и услышать его затрудненное дыхание, прорывавшееся сквозь кислородную маску.

— С ним все будет в порядке, да? — с надеждой обратилась она к стоящему рядом врачу. Как ни был силен гнев Лили на отца, но мысль о том, что он может умереть, терзала ее.

— Все будет зависеть от него самого, мисс.

— Тогда хорошо, — с бледной улыбкой сказала Лили. — Он борец.

— Извините, мисс, — помогая ей подняться с колен, сказал врач. — Прилетел вертолет, только боюсь, в нем не будет места для вас. Может вас кто-нибудь отвезти домой?

— Я отвезу.

Лили резко повернулась и, увидев Джека, стоящего в дверях, кинулась ему в объятья.

— Я приехал сразу, как только узнал, — обняв ее, сказал Джек. — Не волнуйся, он выкарабкается.

— Это я виновата, — уткнувшись ему в плечо, сказала Лили, дрожа всем телом. — Когда я вернулась домой, у нас состоялся неприятный разговор.

— Ты ни в чем не виновата, — мягко сказал Джек, гладя ее по спине. — В последнее время твой отец выглядел не совсем здоровым. Ему об этом говорили, но он никого не слушал. Ты ведь его знаешь.

Джек прилагал все силы, чтобы его голос не звучал виновато. Он был уверен, что не разговор с Лили привел к сердечному приступу, в котором Лили винит себя. Скорее всего, Чарлз Фонтейн узнал, что контракт, остававшийся его последней надеждой спасти компанию, заключен с конкурирующей фирмой. Той самой, которой якобы продавал сведения Брэдли Долан…

Джек подавил угрызения совести. Меньше всего он рассчитывал, что с Чарлзом Фонтейном случится нечто подобное. Он лишь хотел добиться справедливости, уничтожив его компанию, успеху которой отец Лили был обязан Брэдли Долану, в чьей смерти он был повинен.

Когда Джек усадил Лили в свою машину, она уже не плакала, только изредка всхлипывала, пытаясь взять себя в руки. Сжав губы, она смотрела в окно, не произнося ни слова, пока не поняла, что они едут к ее дому. Она повернулась к нему.

— Куда ты едешь? Дорога в Окленд…

— Мы едем к вам домой, чтобы ты могла собраться, — спокойно объяснил Джек. — Твоему отцу тоже пригодятся кое-какие вещи, если его оставят в больнице на несколько дней. Затем мы сразу поедем к нему.

Лили согласно кивнула.

— Да, конечно, ты прав. Я как-то не подумала. Не знаю, что бы я без тебя делала.

Не отрывая взгляд от дороги, Джек нашел ее руку и ободряюще сжал.

Через двадцать минут они уже мчались в Окленд. Лили взяла только все самое необходимое, а Джек по ее просьбе позвонил домоправительнице, чтобы коротко объяснить ей, что произошло.

— Почему бы тебе не вздремнуть? — мельком посмотрев в сторону Лили, предложил Джек. Он волновался, видя, что за какие-то несколько часов ее лицо осунулось и побледнело.

Слабая благодарная улыбка показалась на ее губах.

— Я попробую.

Спустя несколько минут она уже спала, оставив Джека наедине со своими неожиданными угрызениями совести, которые он так и не сумел подавить, увидев пепельное лицо враз постаревшего Чарлза Фонтейна.

Джек пытался заглушить невеселые мысли, вспоминая то горе, которое причинил Чарлз Фонтейн его семье. Если бы не он, его отец был бы жив. В том, что случилось с Чарлзом, его прямой вины нет — глава «Фонком» вел далеко не здоровый образ жизни. Просто так сложились обстоятельства. Он не позволит омрачить себе радость от события, к которому готовился десять лет.

Фонтейны получат по заслугам.

В больнице Лили потеряла счет времени. Часы казались минутами, дни вдруг превращались в ночи, когда Лили обнаруживала, что ей пора уходить ночевать в мотель, а многочисленные приборы в палате интенсивной терапии продолжали работать, не останавливаясь ни на секунду.

Врачи были бессильны что-либо изменить: в результате остановки сердца частично отказал мозг. Отца было решено перевести в больницу в Уанмате, но прежнего Чарлза Фонтейна больше не существовало: от него осталась лишь оболочка.

Лили было больно видеть отца таким. В его глазах была пустота, и только когда она появлялась в палате, в них вспыхивало что-то похожее на узнавание и радость. Глядя на отца, Лили знала: он предпочел бы смерть, знай, что его ждет.

Лили не забыла о грехах отца, но сейчас они отошли далеко на задний план. Каким бы он ни был человеком и отцом, но она любила его. Произошедшее несчастье помогло ей осознать это заново. Сидя рядом с ним, она не вспоминала, каким диктатором он мог быть, а вспоминала отца, который был готов достать луну с неба для своей девчушки. Лили вдруг начала догадываться, почему мать ушла от них — она не смогла выносить жестокую любовь отца, для которой не существовали чувства и желания других. Ведь и сама Лили предпочитала жить вдали от него, пока это было возможно. Теперь ей и не узнать, чего ему стоило отпустить дочь.