— Разве это так ужасно? — удивился он.

— Для человека, который все знает, вы не понимаете ничего, да? — холодно отозвалась экономка. — Впрочем, не важно. Когда все пойдет так, как в дешевом романе, не я буду рыдать в луже грязи. Вы слушаете меня? Я скажу, что предупреждала вас, а потом до конца ваших дней буду укорять за то, что благодаря вам эта прелестная маленькая овечка разбила мне сердце!

Дариус опустил голову, понимая, что если сейчас улыбнется, то рискует своей безопасностью.

— Да, миссис Макфедден.

— Я позвоню в колокольчик. — Недовольно ворча, она направилась к двери. — Я приду за подносом, когда вы поедите. У меня болит голова, так что не смейте задерживать леди допоздна! — Экономка крепко закрыла за собой дверь, а Дариус покачал головой.

В его отсутствие Елена, по-видимому, полностью очаровала миссис Макфедден. Он почувствовал укол вины за то, что обременил заботой свою раздражительную экономку, но был не в силах что-либо изменить.

Миссис Макфедден не хочет снова испытать страдание, потому что прежде уже познала самое плохое.

А он еще больший дурак, так как знает, что она права. Для него это счастливо не кончится. Даже если он сотворит чудо и найдет способ спасти Елену от мужа и вернуть в семью или к некоему подобию прежней жизни — он тот самый идиот, который останется рыдать в луже грязи.

Дариус был достаточно умен, чтобы заметить все признаки опасности. Он уже был наказан. Он с удовольствием приобрел все вещи из списка миссис Макфедден и добавил еще несколько, которые, по его представлению, могли понадобиться леди. Когда он не был с Еленой, она занимала все его мысли, а когда был с ней, то впервые в жизни вообще не мог думать.

Открылась дверь, и появление Елены в одном из новых платьев прервало его размышления. Это было простое готовое платье, но Дариусу понравилась светло-голубая ткань, расшитая маленькими цветами. Жена хозяина магазина убедила его, что отделка лентами самая модная и что даже деревенская девушка хотела бы иметь «маленькие штрихи», дающие ей возможность почувствовать себя хорошенькой.

Но Елена Троянская не была провинциальной девушкой.

В бледно-голубом она походила на прекрасную мечту. Волосы Елены были уложены в венок кос и локонов, а глаза цвета белых опалов светились удовольствием.

— Вы так смотрите на меня, мистер Торн, — расправляя юбки, улыбнулась Елена.

— Вы чудесно выглядите. — Дариус прочистил горло, стараясь сохранить спокойствие. — Цвет вам идет, и я очень надеюсь, что, на ваш вкус, платье не слишком простое.

Изабель покачала головой и повертелась перед ним — извечное бессознательное проявление счастья и демонстрация наряда.

— Ваши тайные способности раскрыты, сэр. — Она смущенно повернулась лицом к нему и приподняла подол на пару дюймов, чтобы он смог увидеть туфли с мягкой подошвой, которые привез ей.

— Они удобнее, чем сапоги для верховой езды? — поинтересовался он.

— Без сомнения! — Рассмеявшись, Елена, опустила юбки. — Но как вам это удалось? Они прекрасно подошли!

Дариус пожал плечами и взялся за поднос, чтобы отнести его на маленький стол у камина.

— Меня одолевает искушение сделать безумное заявление о своей сверхъестественной наблюдательности.

Она подошла помочь ему и отодвинула в сторону шахматную доску, чтобы освободить место для трапезы.

— Поборите искушение и расскажите мне правду.

Крепко сжав губы, он взвешивал ее слова.

— Только если вы никогда не расскажете это миссис Макфедден.

Елена испуганно выпрямилась.

— Клянусь, но…

— Я собирался украсть ваши сапоги после того, как вы ляжете спать, и обвести на бумаге размер подошвы, но не смог их найти, а разбудить миссис Макфедден, чтобы спросить у нее, разумеется, не посмел. Поэтому… — Дариус загадочно понизил голос, — я восстановил ход событий и нашел на грязи в конюшне отпечаток ноги, который, я был уверен, не принадлежит ни мне, ни Хеймишу. Итак, я измерил его — и теперь туфли у вас!

— А почему нельзя сказать об этом миссис Макфедден?

Существовала тайная причина, но Дариус изо всех сил старался не посвящать в нее Елену.

— Потому что я не хочу, чтобы она знала, что я рыскал по конюшне в такое время. Просто… просто поверьте мне и не говорите ей об этом, хорошо?

— Как хотите, — уступила Изабель и заняла свое место, таким образом позволяя ему тоже сесть. — Обед пахнет восхитительно.

— Правда? — Дариус сел напротив ее. — Не знаю почему, но чем дальше от столовой, тем вкуснее еда.

— Неужели? — удивилась Елена.

— Несомненно! Я впервые сделал такое открытие, когда, будучи еще в школе, унес печенье с собой в кровать. В столовой оно было самым обыкновенным, но, оказавшись в спальне, превратилось в пищу богов. — Он рассказал эту историю, намереваясь позабавить Елену, но слишком поздно понял, что, возможно, только что признался в мелком воровстве.

— И часто вы проверяете эту теорию? — спросила она.

— Да, по правде сказать, часто. Но это больше объясняется чудаковатостью холостяка, а не чем-либо иным. — Он разломил булочку. — Или отвращением есть в одиночку за столом, где может усесться восемь человек.

Елена опустила взгляд к тарелке, с ясностью вспомнив нелепую длину стола в родительской столовой и отсутствие там близости и разговоров. Во время ее первого сезона у нее закружилась голова от водоворота легкомысленной болтовни и веселых добродушных шуток на вечеринках, и она поверила, что в мире нет ничего прекраснее, чем шум и развлечения на больших светских приемах.

Она мечтала обо всем этом и измеряла свое счастье количеством оборок на юбке или визитных карточек на подносе. Господи… Каким легким делом для Ричарда оказалось добиться…

— О чем это вы размышляете?

— Я размышляю… — Подняв голову, Изабель была поражена искренней заботой в его оливковых глазах. Она думала о том, как ей нравятся удивительные повороты его мыслей и насколько он понимает ее. Но вслух она могла лишь сказать: — Я думала, что мне нужно узнать, не позволит ли нам миссис Макфедден взять сегодня немного печенья на нашу вечернюю игру. Тогда победитель получит удовольствие, забрав его к себе в комнату для полуночного пиршества.

— Такое условие я принимаю! — рассмеялся Дариус. — Хотя… — Он поднял вверх вилку. — Теперь, когда вам известно мое криминальное прошлое, излишне говорить, что предводитель черной армии, возможно, крадет не только печенье.

— Я буду требовать от вас профессиональной честности! — притворилась возмущенной Елена.

Трапеза протекала непринужденно, и вскоре они оба шутили над поворотами приятной беседы. Без всякой суеты тарелки были отставлены в сторону, и из резной деревянной коробки появились шахматные фигуры для очередной партии.