– Я не считаю, а лишь предполагаю. Но от своей версии не отказываюсь. Слишком много косвенных улик, нитей, связывающих убийство в Краснодаре шесть лет назад с тремя в Челябинске и двумя в нашем городе. Тем более что я как будто чувствую присутствие у нас этой На-дежды Ивановны Тропининой. Она как призрак бродит где-то здесь. Ты сейчас свободен?

– Да, если не учитывать, что я занят расследованием.

– Тогда давай продолжим это дело. Я уже успела отправить два запроса. Результаты в материалах. – Она кивнула на тонкую папку, в которую я еще не успел заглянуть. – Когда было совершено убийство в Краснодаре? То, самое первое? Когда оттуда уехала Алевтина Геннадьевна Соколова? Я думала, что здесь может быть какая-то связь. Найти ее не успела, но уехала Алевтина Геннадьевна через семь дней после того убийства. Она могла знать, что Тропинина преступница. В этом случае Соколова не должна была бы принимать ее у себя в квартире здесь, в нашем городе. Или она просто боялась возразить, а та обнаглела и пришла. Мол, здравствуйте, я ваша тетя.

– Да, наверное. – С этим нельзя было не согласиться. – Если только Соколова не знала чего-то такого, что нам не известно. Например, кто был убийцей в Краснодаре. Так куда сейчас едем?

Мне не составило труда догадаться, что капитан Саня опять хочет использовать меня как личного извозчика. То обстоятельство, что я попутно выполнял и обязанности капитана частного сыска, особой роли в этом случае не играло.

– Нужно встретиться с Вениамином Соколянским.

– Это кто?

– Сын Алевтины Николаевны. Мальчишке двенадцать лет. У детей память цепкая. Хочу показать ему фотографию Надежды Ивановны. Видел ли он когда-нибудь эту женщину вместе с матерью? Естественно, с учетом скидки на те самые семь или восемь лет. Если даже пожилые люди, соседи Соколовой, узнали, то мальчик тем более не ошибется.

– А разве соседи узнали? Насколько я помню, они ответили очень неуверенно, что только слегка похожа.

– Забыла тебе сообщить. Это уже после твоего отъезда было. Когда тело на носилках спускали, вышла в подъезд Лидия Илларионовна и сразу ко мне. Захотела еще раз на фотографию посмотреть, даже спросила, когда та сделана. Потом сказала, что они с мужем посоветовались, подумали и решили, что это и есть та самая Надежда, которая у Соколовой жила. Она дружила с Василием, ее сыном, несмотря на разницу в возрасте. У взрослого человека и ребенка были какие-то общие интересы. Их что-то связывало. Жалко, что самого Василия сейчас в городе нет. Но я уже созвонилась с его отцом по электронной почте, сообщила об убийстве, запросила номер телефона. Он как раз за компьютером сидел. Очень удивился, но сотовый номер прислал. Я сразу позвонила. Они сегодня должны выехать из Краснодара. Если найдут деньги, вылетят самолетом. К сожалению, финансово я им помочь не могу. Пока не приехали, давай к Вениамину съездим.

– Поехали, – согласился я. – Куда?

– Адрес не помнишь?

– Место убийства?

– Конечно. Там сегодня к похоронам готовятся. Они завтра. Людям не до нас. Но я думаю, это и к лучшему. Никто мешать не будет. Двенадцатилетнего мальчика не погонят в морг за телом матери. Пока не привезли, давай съездим.

Доехали мы быстро. Конечно, можно было бы поставить машину на стоянку для жильцов. Не думаю, что охрана стала бы возражать против этого. Но я опять, как и минувшим днем, проявил скромность и оставил «Джимни» перед знаком, запрещающим остановку.

Мы прошли в дом, поднялись на нужный этаж, позвонили.

Дверь нам открыла женщина в темном платке, повязанном поверх копны ярко-рыжих волос. Если бы не они, уложенные в три «вороньих» этажа, я, возможно, и не сумел бы узнать Юлию Юрьевну Соколянскую. За пару дней, прошедших после нашей встречи, она постарела как минимум лет на семь-восемь. Но капитан Саня, похоже, уже видела ее такой, поэтому не приняла за внешне схожую дальнюю родственницу, приехавшую на похороны.

– Здравствуйте, Юлия Юрьевна. Извините, что в такой день беспокоим вас. Нам необходимо поговорить с Вениамином.

– Да-да, вы работаете, и это хорошо, – проговорила пожилая женщина. – Проходите, внук дома. Веня!..

Мы вошли. Я в этой квартире был впервые, хотя именно такой и представлял ее по протоколу осмотра места преступления.

– Сейчас, бабушка. Я в Интернете, – донесся ломающийся голос из второй комнаты.

Он чем-то походил на тон Александра Тропинина, хотя разница в возрасте составляла два года.

– Проходите туда. – Юлия Юрьевна повела рукой.

Капитан Саня постучала, дождалась ответа и толкнула дверь, не имеющую замка. Мы вошли.

Признаться, мне показалось, что я уже бывал в этой комнате. Причем совсем недавно. Я не сразу сообразил, что здесь совсем другие обои и шторы на окнах.

У стола за компьютером сидел не опер следственной бригады, а мальчишка, как я уже знал, двенадцати лет. Вениамин Соколянский был достаточно крупным ребенком для своего возраста.

Но над кроватью тоже висела катана в ножнах. У меня даже появилась уверенность в том, что если выдвинуть верхний ящик письменного стола, то там обязательно окажутся нунчаки и две бамбуковые палочки нгивара.

– Я капитан Радимова из уголовного розыска, – представилась Александра Валерьевна.

– Вот и полиция в гости пришла, – констатировал мальчик довольно развязно. – Я думал, вы позже приедете. Так рано не ждал.

– Я с Вениамином уже созванивалась, – объяснила капитан Саня, повернувшись ко мне.

– Верхний ящик стола выдвини, если тебе не трудно, – попросил я.

– Это что, обыск? – с вызовом спросил Вениамин.

– Нет. Простой интерес. При обыске я вы-двинул бы ящик сам.

Мальчишка кривовато усмехнулся и выдвинул ящик. Я оказался прав. Лишнего там ничего не было. Только зарядное устройство для телефона, нунчаки и нгивара. Палочки, как и в столе сына Соколовой, абсолютно новые, с целыми остриями.

– Нгивара не занимался? – спросил я.

– Нет еще. Откуда вы знаете?

– Вижу, что совсем новые. Ходишь в школу ниндзюцу?

– Да.

– А кимоно у тебя есть?

Вениамин молча встал, открыл шкаф, вытащил и показал нам темно-коричневое кимоно. Чистое и отутюженное. Делал он это с гордостью.

– Вы в кимоно тренируетесь?

– Только старшие гэнины. Мальчишки моего возраста работают в простых спортивных костюмах.

Тут я вспомнил слова Александра Тропинина. Школа ниндзюцу в городе только одна.

– К Илье Константиновичу ходишь?

– Да. Он наш дзёнин. Это что, запрещено законом?

– Вовсе нет. Я считаю Илью Константиновича достойным человеком и хорошим тренером. Сам собираюсь сегодня к нему в зал заглянуть. Даже договорился уже на вечер. Значит, увидимся.