– Дело важное?

– Да. Связано с убийством и, возможно, с педофилией.

– Согласен, это серьезно. Что должен сделать Столяров?

– Нужно один телефон прослушать. Возможно, в дальнейшем мне понадобится помощь такого же типа. Из сферы высоких технологий.

– Пора тебе самому учиться. Только не говори, что стар для этого. Даже я кое-чему учусь.

– Наставника бы найти, я бы с удовольствием.

– Подумаем насчет учителя для тебя. Может, тот же Столяров согласится. Теперь по сегодняшней просьбе. Я сейчас позвоню ему, он – тебе. Будь готов.

– Хорошо. Я за рулем. Могу не сразу ответить.

– Я объясню. Кстати, ты когда отдыхать будешь?

– Как только время позволит. А что, товарищ полковник?

– Я в эти выходные на дачу собрался. Приезжай, самогонки попробуем. Я тут классный аппарат приобрел. Никакого сравнения с магазинной водкой – чистейший продукт выдает. Вот учусь делать разные напитки. Без всяких химических добавок и ароматизаторов. Только натуральные продукты.

Я хмыкнул.

Полковник услышал это:

– Смеешься?

– Недавно слышал от кого-то абсолютную истину. Судя по тому, что едят дачники, у них на участках растут только шашлыки. Короче говоря, товарищ полковник, если до выходного освобожусь, то позвоню вам. Самогон ваш, шашлык мой. Мангал у вас, помнится, имеется. Мясо и мешок угля я с собой привезу.

– Договорились.

Я убрал трубку и неторопливо поехал в городское управление внутренних дел по крайнему правому ряду, внимательно контролируя дорогу, будучи готовым при звонке принять вправо и прижаться к бордюру, чтобы не разговаривать на ходу. Тем не менее, по закону подлости, звонок от компьютерщика разведцентра раздался тогда, когда я переезжал перекресток. Сразу за ним стоял знак «Остановка запрещена». Потому я добавил скорость, свернул в первый же попавшийся двор, там остановился и вытащил телефон.

– Здравия желаю, Тим Сергеич, старший лейтенант Столяров. Полковник Быковский обязал меня помочь вам. Готов содействовать, чем смогу. Полковник сказал, надо какой-то телефон на контроль поставить, да?

– Да, Володя, сделайте, если можно.

– Давайте номер.

Я продиктовал. Володя, кажется, записал его или сразу загнал в компьютер, потому что повторял за мной цифры.

– Разговоры фиксировать?

– Да. И регистрировать номера, по которым этот мальчишка будет звонить.

– Понял, сделаю. Вечером, если будут разговоры, передам вам записи.

– Хорошо. В конце дня жду звонка. Правда, я вечером в одно место отправляюсь, где, возможно, не смогу ответить сразу, тогда позже перезвоню. Мой смартфон ваш звонок зарегистрирует. Если что, вы диск с собой захватите, когда со службы уйдете. Я за ним заеду. Или, еще лучше, перебросьте мне на «WhatsApp».

– Я, честно говоря, с «WhatsApp» не связываюсь и вам не советую. Там полный контроль со стороны ЦРУ. А характер моей службы не позволяет открывать им пути ко мне.

– Понятно. Тогда на диск.

– Договорились. До вечера.

Я убрал телефон и дальше уже ехал свободнее и быстрее.

Мы уже находились в городском управлении, поднимались по лестнице в кабинет капитана Сани, когда раздался новый звонок старшего лейтенанта. Вечера он дожидаться не стал. Значит, состоялся какой-то интересный разговор, который, по мнению Столярова, должен был бы меня заинтересовать.

– Страхов. Слушаю, Володя.

Саня остановилась, поджидая меня, а я включил на смартфоне динамик, чтобы и она слышала разговор. Иначе мне потом пришлось бы пересказывать его, а я не слишком люблю это делать. Если я узнаю какие-то новости, то мне следует подумать, осмыслить ситуацию, а не озвучивать ее.

– Тим Сергеич, можете сейчас прослушать разговор своего подопечного? Я не знаю, с кем он общается.

– Могу, Володя, включайте.

– Вы слушайте, а я пока попытаюсь через спутник определить, где этот номер находится.

– Хорошо. Слушаю.

Капитан Саня тесно придвинулась ко мне. Я почувствовал тепло, идущее от нее. Мы прижались друг к другу плечами, и я убавил громкость, иначе разговор можно было бы услушать во всем управлении. Смартфон у меня мощный.

Вениамин набрал номер. Долго слышались гудки.

Наконец ему кто-то ответил:

– Да, Веня, я тебя слушаю. – Голос был молодой, сдержанный, с заметным самоуважением, но без теплоты.

Так обычно говорят люди, которые хотят подчеркнуть свою занятость.

– Слава богу, дозвонился наконец-то. Я уже в четвертый раз вас набираю, а вы все не отвечаете.

– А почему такая спешка? Случилось еще что-то? Я думал, тебе не до меня. Видел, что ты меня вызывал, но перезванивать не стал. Ответить сразу не мог, у меня люди сидели.

– Тут сегодня приходили из полиции. Женщина, которая расследует убийство мамы, с ней мужчина. Как мне потом бабушка сказала, это частный сыщик, которого они с дядей Артуром наняли. Его фамилия Страхов.

– И что? Они убийство расследуют, вот и пусть трудятся. Мне-то об этом зачем знать?

– Они про вас расспрашивали. Что вы мне писали? Какие фильмы присылали? Еще показывали фотографию матери Сашки Тропинина. Спрашивали, не заходила ли она к моей маме. Я сказал, что заходила. Мол, мама ее подругой называла.

– Ну и хорошо. Ты все правильно сделал. Я думаю, она может быть даже в убийстве замешана. А что про фильмы им сказал?

– Ничего не сказал. Они хотели почту посмотреть, просили ваши письма показать. Я сказал, будто только что почистил ящик, все оттуда удалил. Но я это сделал позже, только после того как эти… ушли. Про вас больше ничего не сказал.

– Все правильно. Это наша маленькая мужская тайна. Ты же почти взрослый человек, должен понимать, насколько это важно. Их надо уметь хранить, даже по секрету никому не рассказывать. Иначе мужчина бабой становится. Когда у вас похороны?

– Завтра.

– Где-то через пару дней после этого я тебе позвоню. Встретимся.

– Вы уже обещали, но не звоните. Я же ждал. – В голосе мальчика звучали обида и упрек.

Он, видимо, откровенно хотел внимания к себе.

– Я сейчас сильно по работе занят. Ладно, Веня, до встречи. Ко мне пришли.

– До встречи. Я буду ждать.

На этом разговор закончился.

Почти сразу прорезался голос старшего лейтенанта Столярова:

– Тим Сергеевич, я засек его аппарат. Он находится в здании областной администрации. В правом крыле, почти в торце. Вот только этаж я подсказать не могу. Спутник не умеет его определять.