Подойдя к нему, Симона поколебалась несколько секунд, словно не могла решить, поцеловать ли его в щеку или пожать руку. Грег взял инициативу на себя: положил руки Симоне на плечи, слегка откинувшись назад и склонив голову набок, как будто любовался произведением искусства.

— Так, значит, ты действительно моя маленькая принцесса, только теперь уже совсем взрослая, — пробормотал он с улыбкой. Акцент Лукаса представлял собой странную смесь американских интонаций, наложенных поверх чего-то британского, провинциального. Напоминало ливерпульский выговор, только все острые углы были сглажены, как галька на пляже.

Симона робко улыбнулась в ответ, в ее глазах стояли слезы. Пару секунд она от волнения не могла выговорить ни слова. Лукас сжал ее плечи успокаивающим жестом и обратился ко мне.

— А это у нас кто? — спросил он дружелюбно, непринужденно.

— Меня зовут Чарли Фокс. — Я протянула руку, чтобы уберечь собственные плечи от подобного обхождения. — Я присматриваю за…

— Эллой, — быстро перебила меня Симона. — Чарли присматривает за Эллой, моей дочерью.

Оценивающий взгляд Лукаса был незаметным, почти неуловимым, но в нем проскользнула некоторая настороженность, когда он кивнул мне, — впрочем, она исчезла, когда он присел на корточки, оказавшись на уровне глаз Эллы.

— Привет, Элла, — сказал он мягко. — Знаешь, ты точная копия своей мамы, когда она была маленькой девочкой. Она тоже была красавица.

Наблюдая за выражением лица Лукаса, когда он разговаривал с Эллой, я прониклась к нему несколько большим доверием. Или он работал в Голливуде — во всяком случае, его смягчившиеся черты выглядели очень убедительно. Элла вдруг засмущалась, скрыла лицо за кудряшками и спряталась за моими ногами. Лукас ей улыбнулся — молодой, почти плутоватой улыбкой — и выпрямился.

Официант выдвинул для нас стулья, принял заказ на напитки и удалился. Повисла короткая неловкая пауза, затем Симона и Лукас заговорили одновременно:

— Так как долго ты?..

— Как ты?..

Оба осеклись, улыбнулись и одновременно сказали: «Говори ты», затем оба натужно засмеялись. Симона бросила мне жесткий взгляд, который явно означал: как ты могла сомневаться в этом человеке, когда мы так совпадаем?

— Дамы вперед — я настаиваю. — Лукас безмятежно сложил руки на скатерти.

— Я просто хотела спросить, как ты меня нашел.

Лукас выглядел удивленным.

— Но это же ты меня нашла, — нахмурился он. — Этот парень, которого ты наняла, Барри О’Халлоран, навестил меня примерно неделю назад и сообщил, что моя дочь хотела бы со мной встретиться. — Он произнес слово «дочь» с некоторым недоумением, словно давно позабыл, как это делается, и вот только что вспомнил. — Столько лет прошло, и я, естественно, был шокирован, но сказал ему: конечно, почему нет?

Настал мой черед удивиться.

— Так вы согласились?

— Разумеется, — пожал он плечами. — У меня не было причин отказываться. Симона была чудесным ребенком. — Он печально улыбнулся Симоне. — Не ее вина, что у нас с ее мамой не сложились отношения. И, что говорить, за эти годы я сильно изменился.

Почувствовав мягкую искренность в его голосе, Симона слегка порозовела и внезапно принялась поправлять Элле воротничок платья.

Поэтому пришлось задать этот вопрос мне:

— Но как вы нас здесь нашли?

— Барри сказал, что позвонит Симоне, как только вернется в офис, и, скорее всего, она сразу прилетит сюда. Затем он уехал, и я стал ждать его звонка.

— Когда это было?

Он поднял глаза, пытаясь вспомнить.

— Думаю, неделю или десять дней назад.

— Неделю или десять дней назад, — без всякого выражения повторила я.

— Это не долго, Чарли, — бросилась защищать его Симона, хотя сама всю дорогу чертовски спешила.

Лукас кивнул и улыбнулся ей.

— Честно говоря, я был немного занят в последнее время, но вчера уже начал беспокоиться, что же случилось, попытался дозвониться Барри и узнал, какая беда с ним приключилась. — Лукас умолк и покачал головой. — Бедняга, упасть вот так в реку, а? Здешние зимы бывают довольно жестокими. Не то что в Англии. Здесь к зиме надо быть готовым.

— Как? — спросила я.

— Прошу прощения?

Симона пронзила меня красноречивым взглядом, и я улыбкой компенсировала резкость своего тона.

— Извините. Я имела в виду — как вы узнали о катастрофе?

— Ко мне заглянул один из местных копов и, наверное, упомянул что-то, или это я завел разговор — и тут я понял, что надо бы навести справки, на случай, если ты прилетела, как сказал Барри, сидишь здесь и ждешь, пока я позвоню.

Даже мне пришлось признать, что в Лукасе было что-то обезоруживающее, но я напомнила себе, что самые яркие аферы, как правило, проворачиваются мужчинами. К тому же это не объясняло, как он так быстро нас отыскал.

— Но как, — начала я, не обращая внимания на взбешенный взгляд Симоны, — вы узнали, что мы остановились здесь, в этом отеле?

— Методом исключения. — Его жизнерадостный настрой уже давал крошечные трещинки. — Я же не мог допустить, чтобы моя девочка сидела и ждала меня, верно? Я начал обзванивать отели.

Мои брови взлетели вверх.

— Все отели?

Он кивнул.

— Я начал с дорогих, и мне повезло, потому что отель, в котором вы остановились, — лучший в городе. Как только я выяснил, что Симона остановилась здесь, я со всех ног помчался сюда.

— Но…

— Хватит, Чарли, — оборвала Симона тихо, но непререкаемым тоном. — Бедный… — Она запнулась, и я поняла, что, несмотря на ее прежнюю уверенность, ей трудно подобрать подходящее слово.

Грег Лукас одарил ее лучезарной теплой улыбкой.

— Зови меня Грег, — нежно сказал он. — По крайней мере, пока. Давай двигаться постепенно, дорогая, хорошо? Я знаю, как тебе тяжело, и знаю, что почти не был для тебя отцом, — продолжал он, подавшись вперед и накрыв руку Симоны своей. Я заметила, что Элла следит за ними, не отрывая глаз. — Но сейчас мы можем сделать вторую попытку, и я приложу все усилия, чтобы она удалась.

Симона кивнула, на секунду сжав губы. Потом вдруг вскочила со стула и бросилась Лукасу на шею. Я слышала ее приглушенный голос:

— Я скучала по тебе, папа, так скучала.

После секундного колебания руки Лукаса обхватили ее плечи и принялись ласково поглаживать по спине.

— Знаю, детка, — мягко произнес он, но я видела через плечо Симоны его лицо, внезапно ставшее замкнутым, холодным. — Я тоже по тебе скучал, ты даже не представляешь как.

На следующий день, когда мы ехали на север под тяжелым небом, обещавшим новый снегопад, мне пришлось признать, что Грег Лукас ведет себя не как человек, которого интересуют деньги Симоны, — если он вообще что-нибудь знал об этом. «Ренджровер» был последней модели и такой новый, что даже запах свежей кожи в салоне еще не выветрился. «Ренджроверы» стоили дорого и в Соединенном Королевстве, но здесь это выглядело еще более верным признаком благосостояния. А вот во внешнем виде, одежде и речи Симоны ничто не выдавало богатого человека, несмотря на то, что мы жили в роскошном отеле.