– У Пита было несколько гостей. Богатая женщина. Мальчик-подросток. Один мерзкий тип.

Богатой с виду женщиной была, вероятно, Люсинда или Фейс. Мальчик – это, несомненно, Сэм, сын Пита.

– Мерзкий тип? – переспросил Уит.

Лицо Эрнесто неприязненно сморщилось.

– Si. Он вел себя как босс, никакого уважения. Молодой, но на других ему плевать. У него «порше», очень грязный. Хозяин совсем не заботится о машине.

– Ты знаешь, как зовут этого парня? – спросил Гуч.

Эрнесто покачал головой.

– Нет. Он приезжал сюда где-то месяц назад, один или два раза в неделю. Брал лодку на весь день, возвращался ночью. Думаю, ловил рыбу. Однажды они спорили, а я менял гнилые доски на лодке, что стояла недалеко от них. Я слышал, как они смеялись, кричали. Много пили.

– А о чем они спорили?

Эрнесто что-то тихо сказал Г учу по-испански. Гуч похлопал его по колену. Эрнесто поднял глаза на Уита и произнес:

– Деньги. Пит требовал деньги.;

– Этот человек должен был Питу деньги?

Эрнесто задумался и пожевал губу.

– Думаю, так оно и было.

– Но вы же сказали, что они вместе выпивали.

– Не вчера, не тогда, когда спорили.

– Вы можете повторить, что именно они говорили? – спросил Уит.

Эрнесто поморщился.

– Они говорили слишком быстро, и я мало что понял Но у того типа лицо было злое, красное. Я услышал, как они кричат, и подошел к их яхте – хотел убедиться, что все в порядке. Я смотрел через окно. Тип ударил Пита кулаком, но Пит сильный и большой. Мерзкий тип просто тяжелый, его руки никогда не работали. Пит сбил его с ног. Тот упал на пол, очень злой.

Под нажимом Эрнесто дал более подробное описание «мерзкого типа»: тучный, под метр восемьдесят, волосы светлые, редеющие, около тридцати лет, одежда яркая, говорит всегда громко.

– Теперь о подростке, которого вы видели здесь. Вы знаете молодого человека по имени Сэм Хаббл?

– Нет. Я видел мальчика один раз, вчера перед обедом. Думаю, он прогуливал школу.

– Может быть, вспомните еще кого-то?

– Да, на прошлой неделе приходил невысокий мужчина. По дороге к яхте Пита сунул мне бумажки – синюю? красную и белую. Он много говорил. От него пахло мятой. Много мяты, знаете?

– Очень напоминает твоего уважаемого оппонента Бадди Вира, – вставил Гуч. – Может, он тайный фанат освежителя дыхания?

– А эта бумага, о чем там было написано? – спросил Уит.

Эрнесто развел руками.

– Чтобы народ голосовал. Сейчас везде много таких знаков.

– Предвыборные листовки от Бадди, – пояснил Гуч. – Вот смышленый ублюдок: привлекает голоса нелегальных иммигрантов.

– Вы слышали что-нибудь прошлой ночью? – спросил Уит.

– Нет, ничего, пока не приехали копы. Я спал.

– Вы видели когда-нибудь, чтобы к Питу на яхту поднимались молодые женщины? – задал новый вопрос Уит.

Эрнесто кивнул.

– Да, я забыл. Вместе с пастором, которого показывали по телевизору, с большими мускулами, приходила дама. Но она большая и страшная, как мужчина с сиськами. – Эрнесто оглянулся в сторону офиса пристани. – Майк будет сердиться, что я не работаю.

– Насчет Майка не волнуйтесь, – успокоил его Уит и продолжил: – Полицейские уже говорили с вами об этом?

Эрнесто явно испугался.

– Нет, мистер, пожалуйста, никакой полиции. Я ничего не знаю.

– Ладно, все в порядке. Не переживайте, – сказал Уит. – Женщина по имени Велвет. Вы часто ее видели? Эрнесто улыбнулся.

– Велвет. Да. Она печет вкусное шоколадное печенье и всегда меня угощает.

Велвет печет печенье. Уит постарался напрячь воображение и представить себе эту домашнюю хозяйку в кожаном фартуке и на шпильках.

– А ты когда-нибудь видел, как она печет эклеры? – с хитрой усмешкой спросил Гуч. Эрнесто смутился, и Уит поторопился со своим следующим вопросом:

– Они с Питом нормально ладили?

– Да, конечно.

– А она не путалась тут на пристани с другими парнями? – поинтересовался Гуч.

– Нет. Она хорошая. – Эрнесто расплылся в широкой улыбке. Этим было сказано все.

– Gracias.[6] Вы очень помогли мне, Эрнесто. – Уит пожал ему руку, и Эрнесто поспешил назад, к офису пристани.

– Я полагаю, что богатой дамой была Люсинда, – сказал Гуч. – Если только тут не появилась какая-то скучающая матрона, нуждающаяся в сексуальных услугах. Твоя мачеха, к примеру.

– Как смешно! Ты намекаешь на порочный круг?

– Ты легко можешь превзойти Пита Хаббла по масштабу действий, раздражающих собственных родственников, если пойдешь по пути старика Эдипа, Уитмен.

– Господи, Гуч, ты таки псих. Я уже ищу место, куда мне переехать сразу после избирательной кампании…

– Ну да. Кампания. Тебе приходится вести жестокую борьбу, не так ли? Особенно мне понравилось твое интервью для журнала «Лица нации».

– Ты закончил?

– Уит, пожалуйста, победи на этот раз. Мысль о том, что судейское кресло займет Бадди Вир, заставляет меня подумывать об отъезде в страну с устойчивым судейским порядком. Вроде Кубы.

У Уита зазвонил сотовый телефон.

– Да?

– Уит? Это Фейс, – сегодня ее голос звучал уже тверже и был не таким взвинченным. Казалось, шок прошел.

– Как вы?

– Мы держимся. Прошлой ночью Люсинде наконец удалось уснуть; Сэм спал в моей спальне. Просто верните ему отца, и все… Это очень тяжело для подростка.

– Мне нужно поговорить со всеми вами. В связи с расследованием.

– Во второй половине дня тебя устроит?

– Да. Скажем, часа в четыре, нормально?

– Хорошо. – Она понизила голос: – Как мне хочется тебя увидеть… Только ты и я. Хочу обнять тебя. Или даже что-нибудь посерьезнее.

Он ничего не ответил, наблюдая за чайкой, которая села на нос «Настоящего позора».

– Как Сэм переносит все это?

– Мой сын сейчас – сплошной комок нервов. Он очень расстроен, но не желает этого показывать. Похоже, отец действительно очень много значил для него, даже такой сукин сын, как Пит. – В ее голосе звучала искренняя горечь: – Отец всегда остается отцом.

– Могу я чем-нибудь помочь?

Он имел в виду помощь Сэму, но Фейс поняла это по-своему.

– Пожалуйста, просто… закончи побыстрее с этой юридической болтовней. Не дай довести процесс до публичного слушания дела. Уит, помоги мне защитить Люсинду и Сэма от всех неприятностей, связанных с расследованием. Ты ведь сделаешь это для меня, да? – В ее тоне, обычно прохладном даже во время самых жарких объятий, появился некий заискивающий оттенок.