- А разве большевики на мир с нами пойдут?

- Думаю, что у них пока нет иного решения… Возможно до наступления лета, и будут считать, что нас обманули. Советской власти остро нужен хлеб для красной армии, городов и массы всяких совдепов и комбедов. Из-за введенной коммунистами продразверстки посевы сократились больше чем на треть, в самой России давно начал царствовать голод! Зерно можно отобрать только у зажиточного сибирского крестьянства, того самого, что партизанило против нас прошлой осенью и нынешней зимой. А для этого нужна могущественная сила – все те четыре дивизии, которые у красных имеются сейчас на всю Сибирь. Так что перемирие большевики лицемерно подпишут, как в свое время «похабный» Брестский мир – им не привыкать. А вот после сбора зерна война с нами будет неминуема.

- То есть, у нас будет время до сентября, - размышляя вслух, произнес Вологодский, негромко обращаясь сразу ко всем министрам. – И что сможем мы сделать за столь короткий срок?

- Очень многое, если не будем напрасно терять драгоценное время, - Каппель усмехнулся. – Господа, до созыва Народного Совета – я думаю, стоит именно так назвать наш будущий парламент, мне предстоит быть правителем ДВР и главнокомандующим вооруженными силами. Я попросил вас вернуться к своим прежним обязанностям, какие вы выполняли с момента учреждения Сибирского правительства, которое фактически сейчас и восстанавливается. Именно сибирское по названию, вы не ослышались – контролируемые нами сейчас территории включают большую часть Восточной Сибири и производное от нее, как собственно Дальний Восток. Название Дальне-Восточная Россия вполне отвечает содержанию, так как большевиками занята значительная часть собственно сибирских земель. Под их контролем сейчас как минимум три четверти всех сибиряков. Скажу сразу – если существование двух Россий – красной и белой - одновременно станет невозможным, то вполне допустимо нам объявить о настоящей независимости Сибири, пусть временно и не на всей ее территории!

Негромкие слова Каппеля буквально оглушили министров – ведь ради идеи «единой, великой и неделимой России» они сами отказались от декларации «независимой и автономной Сибири». И с установлением Директории, а потом режима единоличной власти Верховного Правителя адмирала Колчака, превратили сибирское правительство в «общероссийское», под контролем которого остались все те же земли от Урала до Приморья.

- Позвольте все объяснить, господа. Если генералы Деникин и Миллер удержат оставшиеся осколки империи, такие как Крым, Кубань или Мурман, то ДВР смогла бы войти вместе с ними в какое-либо общее объединение, допустимо именование как Российская Федерация. В противовес чисто большевицкой РСФСР. Но это при самом благоприятном варианте развития событий! Если же красным удастся добиться полной победы в гражданской войне, то наша ДВР станет единственной территорией действительно свободной и независимой от большевизма, и сюда полноводной рекой устремятся те, кто не захочет жить под властью совнаркомов. Только ради будущего новой возрожденной после красного угара России, когда схлынет безумие ожесточенной междоусобицы, нам следует пойти на этот шаг. Но если не будет гарантий существования двух Россий одновременно…

Каппель тут остановился на несколько секунд, чтобы перевести дыхание – говорить тяжело, когда министры напряженно смотрят на него. И докончил твердым голосом, хотя слова давались ему очень нелегко, ибо шли в разрез с убеждениями и насмерть вбитым понятием долга. Но тот, который внутри, постоянно настаивал – «для веры людей в тебя, нужно, чтобы ты сам поверил в то, во что веруешь. Лучше сохранить малое, во имя большего, чем потерять все целое навсегда».

Владимир Оскарович снова вздохнул, заговорил не просто твердым, но торжественным голосом:

- Именно тогда нам следует восстановить «Декларацию независимости Сибири» 1918 года в полном объеме и отделения контролируемых нами территорий от большевицкой России, окончательно и бесповоротно, с полным разрывом! И так будет до конца коммунистической совдепии – а он неизбежно придет, пусть и пройдет еще семьдесят лет! Таким образом, у нас есть два варианта – или ДВР в составе куцей Российской государственности сейчас, или в случае невозможности данной вероятности, то независимая Сибирь до тех пор, пока наша держава окончательно не переболеет красной чумой! Третьего не дано – ибо оно означает нашу полную погибель в результате неизбежного красного нашествия, либо долголетнее изгнание из пределов родной страны и прозябание в эмиграции…

Севастополь

командир танка «Генерал Скобелев» ВСЮР

поручик Трембовельский

«Тот Богу не молился, кто на море не бывал», - мысль в голове отчаянно билась подобно пойманной в силки птице. Такого ужаса танкист никогда не испытывал в своей жизни!

После визита на британский дредноут «Император Индии» делегации танкистов, всем на транспорте стало казаться, что все окончится для них благополучно. Красные с мола не стреляли, наоборот, даже свою пушку отволокли за пакгаузы. Видимо, достаточно хорошо разглядели ощетинившийся орудиями британский линкор – плавучая крепость могла просто разнести в щебенку не то, что порт, а весь приморский город. Такого варианта развития событий большевикам меньше всего хотелось. Они и так фактически выпроваживали интервентов за пределы отвоеванных у белогвардейцев территорий, и давать тем же англичанам лишний повод как «казус белли» не хотели.

Утром следующего дня к уже намертво замерзшему во льду русскому транспорту «Дон» подошел английский крейсер «Кардиф», чтобы взять его на буксир. Вот только пробить ледовый панцирь не смог и вскоре отвалил, передав сигналом, что освобождение близко. Англичанам поверили, да и как не доверять морякам Ройял Нэви «владычицы морей».

Экипаж и пассажиры терпеливо прождали еще несколько часов, когда к русскому судну стал медленно подходить массивный французский броненосец «Жюль Мишле». Понимая, что теперь их освобождение точно состоится, с транспорта отпустили большевицкого парламентера. Тот вприпрыжку помчался к далекому молу, стараясь успеть убежать подальше. И на то были у него весомые причины – броненосец сделал круг вокруг «Дона», его массивный корпус легко проломил даже окрепший за ночь лед. Взяв на буксир, французский корабль неторопливо вывел на чистую воду беспомощное русское судно, а там подошел небольшой английский транспорт, принявший на свой борт всех беженцев – тем предстоял путь в далекий Константинополь. На британском линкоре отнюдь не забыли танкистов – с него доставили несколько ящиков разных консервов, сахар и бутылки с виски. И начался долгий переход в Севастополь, который все русские солдаты и офицеры запомнят до конца жизни, сколько бы ее не осталось…

От мощных ударов волн корпус «Дона» содрогался, издавая протяжный гул. Буксирный трос давно порвался, но благодаря капитану успели вывалить из клюза якорь. Французский броненосец уже приблизился к транспорту, была только неразрешимая проблема с подачей буксировочного троса. Да и команды «Дон» не имел как таковой, идя от Николаева исключительно на буксире. На палубе отчаянно ругавшиеся танкисты пытались выполнять все приказы капитана Зеленого. Вот только шторм сделал свое черное дело – почти все солдаты и офицеры 3-го танкового отряда ВСЮР лежали пластами, сраженные морской болезнью. Только десяток самых крепких пытались спасти и себя, и своих товарищей. Крен увеличивался прямо на глазах, настолько мощными были удары волн по недвижимому судну.