— Оксана, — он поднес палец к моим губам, заставив замолчать, — мне стыдно признаться, но для моего возраста женщин у меня было слишком мало…

— А что мужчины были? – ехидно спросила я, перебив его.

— Как ты можешь быть такой красивой и такой ядовитой одновременно?! – разозлился он.

— Жизнь такая, а не я, — улыбнулась я.

— Дура! – взвыл он, — я пытался сказать тебе, что мне действительно хорошо с тобой!

— Сам дурак! – ответила я, игнорируя вторую часть его ответа, но внутри сердце на миг разорвалось от счастья.

— Мне еще ни с кем не было так хорошо, — серьезно сказал он и коснулся губами моего лба, и тут же добавил, — а тебе над эмоциями надо работать!

— А тебе надо врать учиться! – не поверила ему я.

— Вот же балда! – всерьез разозлился он, — я мало знаю тебя, ты совсем не знаешь меня, но нам было хорошо вместе и это факт! А факты вещь упрямая!— и, не дав ответить очередной колкостью, он просто прижал и поцеловал меня.

— Я хочу тебе кое в чем признаться, — тихо прошептала я.

— В любви признаться решила? – улыбнулся он.

— Нет, всего лишь, что жутко хочу есть! – с грустной улыбкой ответила я. Блин, не хотела, а обиделась.

— Я тоже! – он легонько щелкнул меня по носу, — не дуйся, ты восхитительна!

— Прозвучало словно «я люблю тебя!»!— ехидно парировала я.

— А может быть и так! – пожал он плечами.

— Вставай, давай, лежебока! – хихикнула я, запуская в него подушку. Он ответил тем же. А дальше случился бой, полетели перья, и зазвучал звонкий, искренний смех. А потом он в один прыжок переместился ко мне, поймал в объятия и поцеловал.

— Я боюсь, что ты растаешь, как мираж, — признался он.

— Это же женская фраза! – засмеялась я.

— А все равно! – махнул он рукой, отпуская меня, — давай уже бегом в душ и одеваться, а то все без нас съедят!

— Драконий аппетит, это вам не шутки, да?— продолжила я издеваться над ним.

— Да, и сейчас с голодухи, я откушу от тебя кусочек! – он накинулся на меня, не дав встать и начал щекотать. Смех вновь наполнил комнату.

Из-за стенки раздался стук и, минуя твердый камень, выплыли огненные буковки: « Хватит там ржать! От вас и стены не спасают! Ведите себя прилично!». Мы рассмеялись с новой силой.

— Кажется, мы мешаем кому-то учиться, — прошептала я.

— Ничего, кто хочет, тот найдет время выучить! – улыбнулся он.

***

Я сбежала в душ первой, но спокойно обмыться мне не дали... Потом худо-бедно, с хорошим настроением мы все же нашли в себе силы одеться. Я попыталась заплести мокрые волосы, но они наотрез отказывались слушаться.

— Садись уже, горе луковое, — вздохнул Тим.

— Зачем? – удивилась я.

— Причесывать тебя буду!

— А ты умеешь?— челюсть моя окончательно потеряла равновесие.

— Я много чего умею, — он слегка надавил мне на плечи, и я плюхнулась на услужливо подставленный стул. Тим высушил магией мои взъерошенные волосы и начал сноровисто плести, укладывая пряди в красивую прическу. За три минуты моя голова была, словно к балу готова. Меня же максимум на косу хватало.

Мне вдруг подумалось, что было бы замечательно сейчас узнать его мысли. Но это было бы не честно. Да и амулетика уже нет…

Ему бы дочь… Хороший отец получится…

Только Тим успел доплести, как в дверь легонько постучали.

— Да-да, — ответила я.

— Оксана, Тим,— раздался незнакомый голос,— вас все ждут на ужин!

— Да, мы уже идем, — я ухватила инспектора за руку и потянула к двери.

Уже через пару минут мы вошли в учительскую, где нас ждала еда, ну и остальные участники ужина…

— Всем добрый вечер и приятного аппетита! – радостно воскликнул Тим даже не собираясь скрывать свое отличное настроение.

Не особо довольный народ ответил что-то в духе: «взаимно», и мы расселись за столом.

Все молча жевали и как-то загадочно улыбались, поглядывая друг на друга. Мне же казалось, что уже все в курсе как мы провели день. И щеки невольно горели румянцем. Наставник сидел в самом дальнем углу и почти ничего не ел. Мари с Маркусом нежно держались за руки, а мы с инспектором усердно делали вид, что единственное, что между нами может быть это работа.

Через полчаса мои нервы не выдержали и настроение окончательно упало.

— Благодарю за ужин. Все было очень вкусно! – решила я закончить это издевательство над собой. Встала и потопала в комнату.

— Спасибо за приятную компанию, — догнал меня голос Тима.

— Ксана, а ты куда? – поинтересовался наставник.

— Да думала в подвал сходить… — ответила я и закрыла за собой дверь.

Про подвал я думала серьезно, но дойдя до комнаты, окончательно расклеилась и, закрыв за собой дверь, все же не удержалась и расплакалась.

Куда ведет моя дорога? Почему я позволила себе так расслабиться? Нужно думать о предстоящей работе, а я тут влюбилась! Да еще и переспала с ним. Нет, точно надо что-то с собой делать!

Около получаса я сидела в тишине и темноте. Слезы просто катились. А потом раздался стук в дверь.

— Кто? – резко спросила я.

— Ник, — услышала я голос учителя. Встала, открыла дверь и крепко обняла человека, ставшего родным, как отец.

— Заходи, — выпустила я его из объятий, пропуская в комнату.

— Ксана, что случилось? – тихо спросил учитель, усаживаясь в кресло.

— Я запуталась, Ник, — вздохнула я, а глаза снова предательски заблестели.

— В чем, милая? Что тебя грызет?

— Я не знаю, куда ведет моя дорога. Я жила мыслью доучиться и вернуться домой. Но сейчас я не хочу в свой мир. Я смирилась, и моя душа просит приключений. Я знаю, что этот Тим не подарок но, я хочу быть с ним. Но не верю, что я нужна ему.

— Ты настолько красива, умна и талантлива, что при желании сумеешь покорить даже самое каменное сердце! – учитель подошел и положил руку мне на плечо, — я хотел, чтоб ты осталась в академии, хотел, чтоб выучилась сама и обучала малышей, жила спокойной, размеренной жизнью… Но сейчас я понимаю, что это не твое. Твой путь не изведан, и по нему можешь пройти только ты. Никто не скажет, что ждет тебя впереди, никто не заберет твоих потерь, никто не сможет улыбнуться за тебя. Я понимаю, что сейчас это все заумные слова, — он погладил меня по голове, — но они верные.

— Я знаю, Ник, — хлюпнула я носом.

— Все будет хорошо, девочка моя, друзья останутся друзьями, а врагов еще наживем! – я подняла глаза, учитель улыбался, — а этот, змей-искуситель, пусть только попробует тебя обидеть, мы с него по чешуйке снимать будем, пока каяться не начнет и о прощении молить!