Моисеев думал недолго.

— Проблему специального оборудования решим так. Что значит — пневматический резак? Обычный резак. Он подключается к аквалангу и работает на сжатом воздухе. Не знаю, для чего он диверсантам, — может быть, для того, чтобы в случае необходимости перепилить под водой несколько металлических прутьев, — а нам он нужен для резки сетей, проволоки, которую могут намотать наши винты.

— Принято. Куда пристроим считывающее устройство?

— По сути, это сканер, да? — спросил Фантик. И сам же ответил: — Он снимает сигналы с видео— и цифровых камер...

Комплект сканера английской фирмы «Рапискан Секьюрити Продактс» состоит из антенны, дисплея, пульта и блока питания. Все это умещено в единый водонепроницаемый корпус.

— Я прихватил с собой видеокамеру, ты — тоже. Еще с десяток наберется, если в «рундуках» экипажей пошарить. Быть в Таиланде и не снять на камеру экзотику — это преступление века. Соберем все камеры, разместим их в кубриках, на ходовом мостике, в гальюнах. То есть налицо полный контроль над передвижениями всех двенадцати членов экипажа. Теперь рации «Моторола». Они снабжены гарнитурой скрытого ношения. Система «свободные руки». Не нужно хвататься за рацию. Почему бы нам не взять ее на вооружение? Вот увидишь, тайцы присвистнут: «Какая дисциплина!» — Фантик наглядно продемонстрировал, как, в его понимании, свистят тайцы.

Лященко надолго задумался. Катера должны выполнить свою миссию под прикрытием помощи в патрулировании таиландских рубежей. Рекомендации начальника разведуправления оставить часть оборудования, необходимого для диверсионной акции, означает одно: операция продолжается. Сохранение сканера говорит о его высоком значении, сброс остального снаряжения указывает на возможность восстановить утраченное снаряжение по другим каналам.

Придется рискнуть. «Рапискан» лишь вкупе с оружием является неотъемлемой частью диверсионного снаряжения. А как отдельный прибор, не имеющий отношения к электронному оборудованию судна, значит ровно то, на что обратит внимание комиссии старший группы катеров капитан-лейтенант Лященко. Прикажут убрать — что же, придется убрать или сдать на хранение до конца командировки.

— Занимайся мимикрией, — распорядился Лященко. — Нам два с половиной часа идти.

— Кому ты говоришь?

Лященко вернулся на «Фантом» и собрал в носовой части катера экипаж. Отдав приказ, он прислонился к зачехленной артустановке и прикурил. Вот за борт полетел первый автомат. Зашипел воздух из одного акваланга, другого; раздался всплеск, и вода поглотила снаряжение легководолазов...

На дно пошел подвесной мотор, утягивая за собой сдутый, безжизненный «Зодиак».

«Ночные призраки» возобновили поход по Сиамскому заливу.

Таиланд

В личных покоях Шона Накамуры, куда запрещалось входить даже Сахоко Хорикаве, в первую очередь можно было увидеть трофеи с захваченных судов — в основном колокола. Они звучали по-разному, но никогда громко — как на своих прежних местах. Шон не считал себя параноиком, слушая корабельную рынду — одной рукой он раскачивал язык колокола, а другой приглушал его звук. Просто он оказывался под влиянием своего состояния. Как и сейчас. Мог честно признаться, что придавленное состояние не отпускало его из-под своего пресса третью неделю.

Две недели назад Шон получил данные, обеспокоившие его: правительство Таиланда положительно ответило на предложение России, и сейчас решается вопрос о переброске двух патрульных судов в Тайский залив.

Накамуру не обуревали навязчивые мысли о своем устранении, но он тем не менее автоматически связал инициативу русских как направленную против него лично акцию. Лично. Что-то зловещее крылось в этом определении.

Его рука коснулась колокола. Пальцы пробежали по орнаменту, задержались на каждой букве — «Федор Решетников». Он словно пробежался пальцами по некой бронзовой клавиатуре, выводя на обратную сторону сомкнутых век видеокартинку. Горбатый остров. «Морской перехватчик». «Русский увалень». Картины — разные. Но с одним названием: «Улыбка Айвазовского». А на оборотной стороне — загадочная улыбка флорентийки Моны Лизы дель Джокондо. Сам Накамура с повязкой на глазах. Слепец. Его гнев озарил клинок японского мастера, и уже сам Накамура показал, что является мастером, и немедленно родил кровавый фонтан, снеся голову русской старухи...

Шон отпустил колокол, но не сумел избавиться от навязчивых мыслей.

Что же, у русских есть повод желать ему скорейшей смерти. Но только — желать. Этот северный увалень призван сносить удары. России на роду написано воевать в условиях вечной мерзлоты. Понятие «холодная война», основанная на взаимных угрозах (и только), и есть главная стратегия «страны медведей».

Сделать запрос? — спрашивал он себя. И качал головой. Он от человека, прозванного им «бразильским пауком», получит в ответ упаковку успокоительного: Россия ответила на предложение правительства Таиланда, а не влезла самостоятельно во внутренние дела государства со своими инициативами. В это время Шон рассуждал так же, как Николь в «Витязе». Для экипажей патрульных «Миражей», уже отшвартовавшихся в Паттайе, командировка в экзотические места — это награда, возможность кайфовать вдали от родины. Они не станут проявлять рвения. Они похожи на свое руководство как две капли и призваны отвечать на предложения, а не выносить их.

Накамура принял решение. Через минуту перед ним стоял Сахоко Хорикава — гувернер, слуга и телохранитель Ёсимото.

— Несколько дней меня не будет на базе. Позаботься о Ёси. Не разрешай ему купаться в озере. Лучше отвези его в лагуну.

Шон вышел из дома и направился к соленому озеру. Оно находилось в живописном месте внутри охраняемой зоны. Вода в нем кристальная, с проточной водой из подземных гротов, изрезавших остров. Она всегда находилась в движении, что походило на участок реки сразу за дамбой.

Похожий остров Накамура видел только в Аравийском море. Его стены также были испещрены сообщающимися между собой подводными гротами. И такая же разнообразная живность окружала его. «Ты заплывал в пещеру?»

В отсутствие отца маленький сорванец предпринял попытку заплыть в грот. Напор воды был таким плотным и сильным, что даже Шон, сильный и опытный пловец, не мог приблизиться к нему.

Шон вернулся в дом и собрал вещи в дорожную сумку. Вместе с ним в Вашингтон вылетели два человека из команды «Интерцептора».

Вашингтон

В этом доме с массивным порталом, эркером, нависшими над ним и будто проваленными, как глаза узника, окнами, Шон Накамура бывал часто. Здесь в первую очередь бросались в глаза изящные стеллажи со знакомыми Шону вещицами. Это медная «Чаша» работы Ханса Штольтенберга, ранее находившаяся в частном собрании, а теперь — в частной коллекции, что почти одно и то же. Это «Подсвечник» Рихарда Римершмидта и «Жардиньерка» Людвига Фирталера, и тоже в частных руках. И еще несколько шедевров великих мастеров и несчастных владельцев, лишившихся своих сокровищ. Хозяин этого дома мог выручить огромные деньги, если бы откликнулся на непрекращающиеся взывания несчастных вернуть творения за любые деньги.