Частные коллекционеры — чудаки, размышлял Накамура. Многие, отправляясь в кругосветку на личных яхтах, оставляли в виллах копии, а оригиналы брали с собой. Они стояли на столиках, висели на стенах кают и услаждали взор нуворишей.

Накамура таких яхт — порой за полста метров в длину — взял на абордаж больше десятка. Порой ему приходилось гоняться за ними не только в Андаманском море, но и бороздить Индийский океан. Получив исчерпывающую информацию, он превращался в ракету с лазерным наведением и не мог отклониться с курса или повернуть назад. Он всегда шел до конца.

Поджидая хозяина, Накамура снова ощутил себя мастером. Вот перед ним «Шкатулка для марок» из серебра и слоновой кости, вот эскиз для фрески мавзолея Юселиуса «Пять крестов осенью». И все это — его работа, а не каких-то там Бекеров и Акселей.

Он обернулся, услышав хриплый смешок. Перед ним стоял в теплом халате и тапочках хозяин. Окончательно избавляясь от сравнений, Шон подумал:

"Главная деталь к его портрету — его название: «Старая развалина».

— Добрый день, сэр! — первым поздоровался Накамура.

— Садись, — не отвечая на приветствие, босс указал узловатым пальцем на кресло.

Этот дом принадлежал конгрессмену Остину Флину. За последние несколько лет его переизбирали много раз каждые два года. Жесткий, колючий, он не признавал авторитетов еще и потому, что многих пережил: Флину в январе этого года исполнилось девяносто четыре года. Его позиции не поколебал даже его последний выпад. В одном из телеинтервью он процитировал Руссо: «В наше время любят негров, вместо того чтобы любить ближнего». А его взгляд говорил: «Ну и что вы сделаете со мной, засранцы? Подадите на меня в суд за цитату?» Он уже давно никого и ничего не боялся.

Флин в свое время руководил разведкой Сухопутных сил, являлся заместителем директора ЦРУ. По определению президента страны, был «лучом в борьбе против терроризма». Но до этого засветился во вьетнамской войне — уже тогда он был в звании генерала и лично руководил карательными акциями джи-ай во Вьетнаме. В конгрессе он занимал много постов, в частности стоял во главе комитета по делам вооруженных сил. Ныне же Флин — глава комитета палаты представителей по разведке и внутренней безопасности. По сути, это он разруливал политику в сфере разведки и безопасности, заслушивая доклады директоров ЦРУ, АНБ и других ведомств.

Два года назад Накамура получил точный план маршрута «Федора Решетникова». Как выяснилось позже, его информатор на девяносто девять процентов был уверен, что на борту копии картин. А Шон до последнего мгновения верил в Айвазовского как в бога, надеялся, что картины русского мастера украсят стены этого дома, а семейный бюджет Шона пополнится несколькими миллионами долларов. Не получилось.

Как-то Остин Флин поделился сокровенными воспоминаниями. Мол, по сей день помнит джунгли Юго-Восточной Азии; порой ему кажется, он смотрит глазами Шона. «Но на мои картинами ты смотришь своими коптилками», — скромно улыбался в ответ японец. Его Остин Флин устраивал как один-единственный скупщик реквизированных ценностей. Он был скуп, но платил немного больше, чем Шон мог бы получить от реализации товаров по другим каналам. Плюс мог засветиться и угодить в газовую камеру.

Флин выслушал Накамуру и с минуту провел в молчании. Шон не был уверен — размышлял ли босс над его словами или, может, даже задремал.

— Ну и чего ты всполошился? — наконец подал он голос. — Знаешь, что сгубит тебя, Шон? Информация. А знаешь, что сгубит нашу страну? Информация. ЦРУ, АНБ сейчас захлебываются в океане информации. Добрую половину бумажек, магнитофонных лент и лазерных дисков пора бы и сжечь. Устроить аутодафе публично, как сделал это Гитлер.

«Понеслось, — Накамура незаметно от хозяина покачал головой. — Сел на любимого конька».

— Я на недавнем заседании комитета спросил директора ЦРУ: «Куда ты несешься во весь опор? В XXXI век? Но там не вспомнят даже твоих отпрысков». Информация, — старик пожевал губами. — Секреты. Ведомства. В конгрессе столько комиссий, комитетов и подкомитетов — по науке, разведке, финансам, авиации, засрации — я полдня перечислять буду... Нам только палаты лордов не хватает. И королевы — король хоть и плохонький, но есть. Джордж Второй Неумный. Ждет своего Освальда... Я сейчас работаю над бумажкой. За последние десять лет наши компании легально продали Китаю технологии в ракетной и ядерной областях на сумму пятнадцать миллиардов долларов. Этот факт широко известен. Изюмина в другом: часть этих технологий была реэкспортирована в Иран. Если иранцы и сляпают грязную бомбу, то грязнее не придумаешь.

Флин прошелся по комнате и остановился, облокотившись о мраморную полку камина.

— Ты зачем приехал, Шон?

— Наверное, устал немного, сэр.

— Я могу прервать твою командировку хоть завтра. Это я поддерживаю твою группировку, и она не единственная. На заседаниях я открыто говорю о глубинных морских рейдах как универсальном инструменте. Главной составляющей частью их задачи являются нападения на военные суда — даже китайские. Это документации, зачастую — секретные. Это новое вооружение и отдельные узлы агрегатов и установок. Это живые люди, нередко — разработчики элементов вооружения. Эти желтолицые ублюдки скоро перешагнут через нас. Мы если что-то и маскируем, то зачастую делаем это в открытую. Русские, которые напугали тебя двумя патрульными катерами, удивляются: «Такая твердолобая и бессовестная политика, которую кроют все ведомства, включая международные, всегда приносила Штатам успех в любой области». Что такое твоя работа сегодня, Шон? Это контроль над определенной частью акватории. Этот метод я считаю наиболее эффективным. Что такое сегодня подразделения, подобные твоему? Это проведение тайных операций — физическая ликвидация конкретных лиц, подготовка государственных переворотов, помощь в создании и обучении вооруженных формирований из числа иностранных граждан. Такие операции обычно проводятся по рекомендациям Национального совета по разведке — когда задачи внешней политики США не могут быть достигнуты стандартными дипломатическими методами, а применение вооруженных сил нежелательно. ЦРУ поручается, а нами рекомендуется проведение спецопераций за рубежом для поддержки действий американских дипломатов и в тех случаях, когда Белый дом не хочет обнародовать свою роль в происходящих событиях. О каждой тайной операции директор ЦРУ отчитывается перед комитетами по разведке сената и палаты представителей конгресса. Все мы тесно связаны друг с другом. Не будет нас, не будет и тебя, Шон.

— Понимаю, сэр. — Японец надолго задержал взгляд на толстых, выпирающих вперед и вечно приоткрытых губах Флина, словно он туго обжимал ими теннисный мяч.

— Я видел — ты рассматривал мои стеллажи. Ты прав, коллекционирование — это мое хобби. Это и побочный продукт твоей основной работы. Ты больше для себя стараешься. Твои лихие набеги скрашивают твою рутину — подготовка госпереворотов, помощь, поддержка американских дипломатов. Скиснуть можно. С другой стороны, скиснуть не дает и откровенное непонимание своей миссии, туман в поставленной задаче. Это придумано специально. И на этом держится твоя работа. Ты нужен мне, Шон. Может быть, однажды я тебе скажу: «В Таиланд с рабочим визитом прибывает президент Соединенных Штатов. Убей его, Шон». Что бы ты ответил мне?