Веселкова окинула меня волной нежности, дружески кивнула, но у меня натурально спина покрылась мурашками!

Подруга Старшей Хранительницы заметила взгляд Веселковой и ревниво схватила под локоток. Арина, не отводя от меня ласкового взгляда, раздраженно и весьма болезненно пнула провинившуюся подругу локтем в бок. Та почти согнулась от резкого удара, но промолчала. Только в наполненных слезами глазах читалась неприкрытая ненависть ко мне.

Здорово! Как будто у меня не хватает своих проблем! Теперь я еще стал врагом ревнивой лесбиянки. Супер, дайте две!

— Прошу высказывать мнения и возражения, — вывел меня из размышлений голос Борзова.

Больше всего в жизни я ненавижу неприятности, о которых думаешь, будто уже миновали.

Идешь по улице в легком костюме, веселый, в отличном настроении, с пышным букетом цветов, на который ушла большая часть зарплаты. Волосы еще пахнут ароматами парикмахерской, напомажены. Но ослепительно синее небо вдруг затягивают тучи. Ругаясь под нос, быстро возвращаешься домой, хватаешь зонт. Уже в ускоренном темпе мчишься на свидание, стараясь не испачкать одежду. Но каждый водитель крутой иномарки, словно нарочно вгоняет машину в лужу у тротуара. Грязные брызги, вперемешку с размокшими окурками, окатывают чистую одежду.

И вот наконец прибываешь на место. Грязный, мокрый, продрогший. Из-за спешки рубашка пропиталась потом и прилипла к спине. Настроение приказало долго жить, и хочется выпить водки, а не источать велеречивые сонаты любви. Но, быстро приглаживая перед входом испорченную прическу, через силу настраиваешься на веселый лад. Все, теперь можно веселиться, неприятности миновали!

Но вдруг узнаешь, что свидание не состоится и твоя девушка совершает променад с другим!

Я называю такие неприятности «ударом судьбы в спину».

С Вичкой часто случаются приступы ярости и последующей меланхолии. Я за три года привык к этому. Но также привык и к тому, что после осложнений, как деликатно называет приступы Вички Гарнизонная медсестра, всегда наступают улучшения. Словно под влиянием сожженного в крови адреналина, психика проясняется. Тогда Вичка ласкова и нежна, мучаясь совестью.

Собрание продолжалось. Борзов выслушивал предложения и сомнения хантеров, Хранительниц. Пытался найти компромиссы, решить проблемы.

Дверь в рубку приоткрылась, пропуская запакованную в черную кожу девушку. Каштановый ежик на фоне милого женственного лица выглядит стрижкой смертельно больного. Легкая аристократичная бледность подчеркивает черные круги под глазами и лихорадочный блеск белков.

Вичка козырнула, будто заправский солдафон. Извинилась, что прервала собрание.

— Да ничего-ничего, у нас небольшой перерыв, — растерянно соврал Борзов, бросая на меня непонимающие взгляды.

Я скривился, стараясь сдержать злобу, и отвернулся.

Вичка подошла к Веселковой, нагнулась, что-то тихо прошептала. Арина внимательно слушала Вичку, полуприкрыв глаза. Потом так же тихо что-то прошептала в ответ и посмотрела на меня.

Одновременно две пары глаз посмотрели в мою сторону. Но какими разными они были.

Ласковый взгляд кобры, источающий смертельный яд. И холодная ненависть, что обжигающим потоком скользила в любимых глазах. Потом Вичка выпрямилась, сохраняя холодное равнодушие, и вышла. Но осадок в душе остался такой, что я вновь тоскливо подумал о пуле в голове, как о единственном решении всех проблем. Вдобавок появилось неясное предчувствие беды. Слишком уж миролюбиво ведет себя амазонка. Она не похожа на тех людей, что быстро и трезво могут переоценивать свои поступки. А это означало заготавливаемую пакость. Не иначе.

Когда за Вичкой закрылась дверь, Борзов попытался по-быстрому закруглить собрание. Шумно отдуваясь, быстро прошел к центру комнаты. Мимолетным взглядом окинув карту, вновь повернулся к хантерам:

— Итак, я думаю ситуация ясна каждому. Более подробные указания группа получит уже после того, как будет сформирована. Прошу высказываться добровольцам.

Как я и ожидал, от добровольцев не было отбоя. Требуемые двенадцать человек нашлись быстро. И, конечно же, группа включала меня и обоих коммандос. Видимо, американцам просто не хотелось сидеть без дела. Что-то вроде антистрессовой терапии?

— Все, — быстро сказал генерал, довольно потирая ладони. — На этом мы и закончим. Всем хантерам даю время отоспаться и подготовится. Выступаем завтра в пять утра.

Кивнув генералу, я поднялся одним из первых и рванул к двери. Мне нужно было срочно поговорить с Вичкой. Нельзя допустить, чтобы она надолго зависла в компании Хранителей. Нужно успеть ее отговорить от участия в организации Хранителей перед рейдом, иначе Веселкова за время моего отсутствия укрепит свое влияние!

Девушку я нагнал только возле нашего барака, когда она уже входила вовнутрь. Тяжелая дверь со скрипом отворилась, пропуская в барак. Вичка, словно не ожидая увидеть меня, испуганно покосилась и, сгорбившись, отошла в угол. У нее был такой вид, словно давно привыкла к побоям с моей стороны и хамскому отношению. И сейчас боится, что я ее ударю… вся беда в том, что такого никогда не было!

Злость отравленной иглой кольнула в сердце, но я пересилил себя и подошел к девушке.

— Малыш, мне нужно с тобой поговорить, — стараясь, чтобы голос звучал ласково, сказал я.

Вичка не ответила, но взгляд синих глаз красноречиво говорил, что девушка боится. Вот это уже что-то новенькое! Действительно, Веселкова не зря теряла время с Вичкой.

— Мне сказали, что ты вновь отправляешься в рейд, — стараясь держатся спокойно и холодно, произнесла Вичка.

— Да, милая, я и сам собирался тебе сказать, — мягко приобнял я ее. Вместо привычного весеннего аромата водопада волос, уродливый ежик дыхнул дешевыми духами и дрянными сигаретами. Или это я начинаю ее ненавидеть?! — Но это не надолго, малыш, я обещаю!

— Мне сказали, что ты приходил в штаб Хранителей, — вырвалась девушка и, складывая руки замком, еще сильнее сгорбилась. Будто хотела свернуться калачиком, так всегда удобнее переживать беду.

Чувствуя одновременно вину за то, что вызываю страх у любимой девушки, и злость, быстро спросил:

— Кто сказал?

— Старшая Хранительница.

«Я убью тебя, тварь!» — вспыхнула безумная мысль. В эту минуту я и впрямь мог убить Веселкову, окажись она рядом.

Один Бог знает, какого труда мне стоило сдержаться и вновь заговорить спокойно, стараясь держать голос ровным:

— Зайка, я…

— Я ненавижу тебя за то, что ты сделал! — четко выговорила Вичка. В наступившей тишине ее слова звучали особенно ярко, приобретая странный налет наркотического бреда. — Ты подонок и убийца! Напал на слабую женщину и избил за то, что она захотела помочь мне.

Меня начала бить дрожь. Я понял, что еще пару минут такого разговора — и снова взорвусь. Быстро и как можно более ласковее я прошептал, накидывая куртку: