Грейн приблизилась, подвинула монашку в сторону и нажала на квадратный барельеф сбоку от двери. Гладкая поверхность отъехала вбок, освобождая проход. За ним простирался коридор, стены лучились кремовым светом.

— Прощай, — выдохнула Марта, скользнув прочь из зала, где под фресками темнела кровь. — Желаю тебе найти Его, Грейн.

Фигурка монахини сложила ладони в молитве, из сияния протянулись ветви и сомкнулись вокруг неё.

* * *

В коридоре-дупле, оплетённом лианами, зажёгся фонарь. Он горел кротко и ласково. Рыцарь с чёрным крестом на груди ещё минуты три смотрел на тёплый шарик. Вокруг кожаных сапог копошились божьи коровки.

А потом крестоносец выпрямился, повернулся и двинулся прочь, чтобы никогда больше сюда не приходить. Он шагал с такой решимостью, что изгибы коридора спрямлялись перед ним, тупики расступались аллеями, а затянувшие проход виноградные лозы спешили всосаться в пол.

Один раз на дороге оказалась фигура в зелёном капюшоне, но она поспешно отступила и слилась со стеной.

Сквозняки бродили по Осенним покоям, потолок застилала листва. Мимо виска шлёпнулось яблоко. Грейн зло пнула его и крикнула в никуда:

— Это знак, да? Ты пытаешься разговаривать со мной? Тогда скажи.

Она крутанулась, задрала лицо к сводам.

— Ты, Древо! — Эхо заметалось между стволов. — Прорва бестолковых знаний и никчёмных навыков, всякого хлама — скажи, что ты знаешь о Боге? У тебя вырезано на всех дверях — «Не приближайся к богам», «Не становись богом». Так покажи мне Его!

Ударил ледяной ветер, град шибанул по забралу и нагруднику. Спину припекло, по шлему застучали песчинки, обкатанные в барханах. На стволах раскрылись белые цветы с жёлтыми тычинками, воздух наполнился облаками пыльцы. Пыльца серебрилась, сгущалась, складывалась в образы. Каждый образ резко вспыхивал в разуме узнаванием, вызывая в голове тупую боль и принося понимание.

Вихрастый дядька с косматой синей бородой, палящий из обреза. Тор, бог грома. Он изменил свою вселенную, чтобы не проиграть в войне, и теперь воюет вечно. Если перестанет стрелять — его мир растопчут демоны.

Женщина с шестью тяжёлыми грудями, торчащими и спереди, и на спине. Её раса должна была сотни лет назад выродиться, но Изида настраивает свою вселенную так, чтобы сохранить любимых амазонок. Она раз за разом исправляет историю, подкидывает им новых мужей — то из других галактик, то из прошлого. Если Изида прекратит искать свежую кровь, амазонок не станет.

Рэндом… Скользкий тип, и братцы не лучше.

Боги держат на плечах мироздание, каждый — своё, особое. Стоит им вздохнуть свободней, прервать вечный бег по кругу — и их универсум придёт к изначальному варианту. В состояние, которое бога совсем не устраивает.

— А в моей Вселенной? — настаивала Грейн. — Есть что-то похожее?

Пыльца собралась в кокон, закружилась, уплотняясь. В сердцевине её заблистали вспышки, разряды молний.

— Ну?!

Кокон изогнулся, изобразил знак вопроса.

— Не знаешь, — протянула Грейн, усмехнулась едко: — Ты — не знаешь!

Она помолчала. Потом рубанула ладонью:

— И не надо! Всё это — лишь поганые божки. Смертные, которые лепят себе троны на костях.

Пыльца осыпалась, легла жемчужным ковром.

В инструкции сказано — этого не делать. Ни в коем случае не сливаться со всеми реинкарнациями сразу, ведь человеческий мозг лопнет, растворится среди миров и эпох, и тут же начнётся следующее воплощение.

Но Грейн уже не боялась смерти. Не боялась сойти с ума. Она крикнула:

— Эй, миллионы жизней, прожитые зря, растраченные на пустяки! Явите мне Его, давайте! Если ни одна из вас не видела Бога — чего вы стоите?!

Грейн подняла руки вверх. Зелёное пламя из её глаз ударило в один светильник, в другой, в третий. Она открывала их все, все эти пронумерованные могилы её самой. Мощные потоки мятного света искрились в ладонях, она пыталась объять то, до чего только можно и нельзя дотягиваться.

Она искала. Верования, легенды, колдовские обряды, культы. Чудеса, явления святости, встречи со сверхъестественным. На поверку ничего не выходило за рамки рационального: всё объяснялось либо природными явлениями, либо вмешательством инопланетян. Рай и ад? Места отличные, места ужасные, места просто потрясающие и почти нереальные — но только по эту сторону бытия, на планетах и звёздах.

Изо всех сил Грейн тосковала и билась. Хотела верить — и видела, что это лишь очарование, что священные тексты врут.

Однако за многими легендами стояло нечто общее, вилась красная нить. Или синяя? Появляется, помогает, исчезает. Волшебник, демон, воображаемый друг. Один или с друзьями.

Кто он?

Имени не было. Он не хочет, чтобы о нём знали, заметает следы. На его фигуре невозможно остановить взгляд.

Погодите-ка! Темнокожая врач рядом с потрёпанной полицейской будкой. Большеротая блондинка в рваных джинсах. Пожилая дама выгуливает металлического пса. Рыженькая, её муж, миниатюрная учительница. Они в чём-то участвовали, стояли рядом, пространство-время вокруг них расходится рябью. Девочка-Которая-Учится замечает подобные вещи, даже если не отдаёт себе отчёта в том, что именно видит. И она в разных реинкарнациях встречала этих странных людей, даже разговаривала с некоторыми. А за их спинами таился тот, кого сложно запомнить и кто сильно искажал реальность.

Грейн лежала под яблонями, на шлем нападало уже прилично красных листьев. Встала, разметав их, и пробормотала:

— Очередной поганый божок. Найду его и потыкаю мечом.

А вдруг он знает ОТВЕТ?

— Где же мне разыскать этих странных людей? — задумалась Грейн…

И расхохоталась:

— О, ясно — где! Ну, стеклянные тётки, соскучились? Я иду к вам!

Да, конечно же. Станция «Свидетельство». Вот куда надо снова попасть. Перед смертью с кого-нибудь из «странных» обязательно сняли мнемокопию, если просмотреть её воспоминания, можно получить сведения о божке этой реальности.

Поднявшись, Грейн взмахом открыла люк между стволов. В проёме виднелся вытянутый, словно барочная жемчужина, корабль НАВИ, который как раз успел зарядиться для следующего перелёта.

Когда окно за тевтонкой закрылось, из стены вышел друид в зелёном плаще. Голова под капюшоном была лосиная, но без рогов. Лось проскрипел:

— Гх-м. Надеюсь, не вернё-ётся. Если, конечно, найдёт Его. Он-то бы-ыстро справится с этой сумасшедшей. И почему подо-обное происходит именно в мою сме-ену?

Задумчиво почесав между ушей, друид выломал лиану, стукнул о яблоню — получилась метла. И принялся подметать осевшую пыльцу, то и дело прерываясь, чтобы развести мохнатыми руками. Длинная верхняя губа обиженно шевелилась.

Глава 6. Суд

Конрад сидел в своей келье перед кучей грамот и нервно постукивал кончиком пера по столешнице. Он всегда был хаускомтуром Мариенбурга. Сменялись великие магистры, великие маршалы, великие комтуры, а Конрад… Конрад оставался при замке. Он