Я поцеловала его.

Ощущение от него было в чем-то таким же, как прежде. Его кожа была гладкой под моими ладонями. Форма и очертания его губ были такими же. От него всё ещё пахло свежим утренним воздухом. Но на этом сходство заканчивалось. Он не пошевелился. Его губы были слишком холодными. Я не была уверена, дышал ли он, когда я наклонила голову, молясь и умоляя о какой-то реакции, которая доказала бы, что Зейн всё ещё там, что он не полностью стал этим нечеловеческим существом.

Там ничего не было.

Слёзы защипали мне глаза. Я целовала его снова и снова, мои щёки становились влажными…

Затем Зейн изменился.

Его рот поддался, смягчаясь и открываясь. Он наклонил голову, приблизив свои губы к моим более полно, и я могла бы закричать «аллилуйя», но в данный момент это было бы странно и контрпродуктивно. Это было последнее, чем я хотела быть. Я почувствовала прикосновение его языка, и оно не было холодным. Моё тело вспыхнуло. Это был не просто мой поцелуй с ним. Он целовал меня в ответ, и это не оставалось ни мягким, ни вопрошающим. Оно углублялось, становясь голодным и диким, всепоглощающим и мощным. Волна дрожи пробежала по моей коже. Глубокий рокочущий звук вырвался из его горла, и румянец стал ещё горячее. Кончики его пальцев коснулись моей щеки, моих волос. Его рука расслабилась, его кожа была прохладной, но согревала мою…

Зейн так резко отдёрнул голову, что я чуть не упала. В оцепенении я открыла глаза и увидела, что он стоит в нескольких футах от меня, под одним из ярких парковых фонарей. Даже я могла видеть, что его грудь поднималась и опускалась так же резко, как и моя.

— Ты всё ещё там, — прошептала я.

Его голова повернулась влево, а затем вправо, растягивая сухожилия на шее, когда его глаза закрылись.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Всё в порядке, — сказала я, вытирая слёзы с лица дрожащими руками. — Потому он понимает.

— Кто? — хрипло спросил он.

— Зейн.

Его глаза распахнулись. Эти крылья поднялись, описав высокую дугу, и на долгое мгновение мне показалось, что я всё поняла неправильно. Он собирался использовать благодать, горящую в его крыльях, против меня, и Трон будет по-настоящему разочарован во мне.

— Я больше не буду играть с тобой, — предупредил он. — В следующий раз, когда я увижу тебя, я убью тебя.

И с этими словами он опустил свои мощные крылья и взлетел. Он поднимался так быстро, что был похож на восходящую звезду, а не на падающую. Он взмыл в ночное небо, быстро став не более чем воспоминанием.

Вода плескалась, когда Дез выбрался из фонтана, кряхтя, когда он упал на землю.

— Ты серьёзно только что поцеловала его?

— Да.

Я не отрывала глаз от ночного неба. Тёмные очертания облаков, которые задержались после вчерашнего ливня, рассеялись. Влажное тепло потекло из моего носа. Я протянула руку, вытирая кровь, прежде чем она успела упасть на землю.

— Честно говоря, я даже не знаю, что сказать по этому поводу.

— Он всё ещё там.

Я прищурилась, а затем закрыла правый глаз, тот, что с более толстой катарактой.

Наступила пауза молчания.

— Ты уверена в этом, Тринити? Потому что в этой штуке не было ничего, что вело бы себя как Зейн.

Я видела их. Крошечные пятнышки света. Я видела звёзды.

— Да. Я уверена.

ГЛАВА 9

Вторую ночь подряд я, прихрамывая, возвращалась в пустую квартиру глубокой ночью. Скинув обувь у двери, я бросила карточку-ключ на стойку и направилась прямиком в душ. На этот раз там была только грязь и кусочки травы, кружащиеся вокруг водостока, которые каким-то образом оказались в моих волосах. Крови не было. Я подумала, что это было улучшением, когда натянула одну из чистых футболок Зейна. Из этого получилась довольно приличная ночная рубашка, и в данный момент я сомневалась, что ему было до этого дело.

Собрав одеяло и подушку с того места, где я оставила их на диване, я отнесла их обратно в спальню, в ту, которая должна была быть нашей. Закрыв дверь ноющим бедром, я повернулась к кровати. Мягкого белого свечения с потолка было недостаточно, но я двинулась вперёд, щурясь в темноте…

Моё колено ударилось об раму кровати. Укол боли был глубоким и пульсирующим.

— Дерьмо.

Дыша сквозь невыносимо сильную боль, я швырнула одеяло на кровать и бросила подушку в изголовье. Затем я забралась внутрь и, сделав глубокий вдох, посмотрела в потолок. Боль в моём сердце была похожа на колотую рану, когда я проследила за слабым светом каждой звезды, беспорядочно разбросанным по потолку.

Там, на Потомакском нагорье, у меня на потолке были звёзды. Некоторые могут счесть их невероятно безвкусными, но мне было так трудно увидеть настоящие. Половину времени, когда мне казалось, что я вижу звёзду, на самом деле я видела огни самолёта или вышки сотовой связи. Однажды, наступит день, который, я могу сказать, быстро приближался, я посмотрю на небо и больше не смогу увидеть что-то такое простое и потрясающее, как небо, усыпанное звёздами.

Зейн знал, как важно для меня было видеть звёзды, даже фальшивые, светящиеся в темноте. То, что он сделал, повесив их на потолок, в то время, когда я была убеждена, что он ненавидит меня и поэтому сожалел о связи Защитника, было одной из самых прекрасных вещей, которые кто-либо когда-либо мог для меня сделать. Это был тот Зейн, которого я знала, он всё ещё был внутри Падшего ангела.

У меня была надежда.

Не надежда на принятие желаемого за действительное, а реальное дело. Я знала, что ещё не слишком поздно. У Зейна была бесконечная возможность убить меня. С того момента, как он прибыл, вплоть до того, как он взлетел, как ракета, час или около того назад, он мог нанести мне серьёзный ущерб. И если он хотел моей смерти, устранение этого Упыря не помогло его делу.

С другой стороны, всё это «Я должен быть тем, кто убьёт тебя» не принесло тепла и пушистиков, но, возможно, когда он бросил нас с Дезом, я не случайно попала в более мягкую область. Или что, когда он повернулся, он избежал того, чтобы сбить меня с ног этими крыльями. Возможно, всё это происходило на подсознательном уровне, который он не мог понять в своём нынешнем состоянии.

А человек, которого он убил? Технически присяжные всё ещё не пришли к