— Чи, Куделя, ты где? — едва слышимый шепот донесся до сжимающего зубы, бледного от потери крови и боли снайпера.

— Ранен, — только и смог выдавить Аркадий и слабо шевельнув ногами, дернулся в попытке отползти со своей простреливаемой врагом позиции.

— Вот ведь… — Жарков от души выругался, приблизившись к снайперу, ухватил его за торчащие из кустов ноги и безжалостно потянул в свою сторону. Собственная рана младшего сержанта оказалась пустяковой. Пробив икроножную мышцу, пуля улетела дальше, кровотечение оказалось несильным и достаточно было несколько раз перемотать рану бинтом, чтобы оно приостановилось. Кудинов же едва слышно стонал и в промежутках между стонами приглушенно матерился. В левой руке он тащил за собой так и не поставленную на предохранитель винтовку.

— Брось ты её, — зашипел младший сержант, но раненый только отрицательно помотал головой.

— Тогда сам ползи, — зло бросил командир тыловой тройки, тем не менее продолжил тащить Кудинова дальше. Наконец оттащив Аркадия за небольшой бугорок, распорол рукав его маскхалата.

С первого взгляда было понятно, что у Кудинова перебита плечевая кость и задета плечевая же артерия. Рывком разорвав рукав осклизлого от окрашивающей его крови маскхалата, Жарков прижал к ране упаковку ИПП и сделал несколько оборотов бинта, затем подобрал с земли небольшую, но достаточно прочную прямую ветку и, приложив её к руке, начал тщательно (с усилием) приматывать. Наконец первая медицинская помощь была оказана — кровотечение остановлено и наложена какая-никакая шина.

— Лежи здесь, — ставя СВД на предохранитель, приказал он всё ещё дрожащему от боли снайперу и, прихрамывая на одну ногу, поспешил в направлении дороги.

— Я двоих вальнул, — донеслось ему вслед, но Жарков не обратил на это внимания. Он спешил. Бой продолжался.

О том, что их манёвр был замечен, Алексей понял, когда едва поднявшись наверх увидел бегущую к ним бородатую тройку. Но ему всё же повезло — бандиты не рассчитывали, что русские сумеют подняться так быстро, поэтому и не были готовы к внезапной встрече. Моджахеды, на мгновение мелькнувшие в лесном прогале, исчезли за стволами росших на высотке деревьев.

— Ложись, — зашипел Кислицын и, схватив Кулика за шиворот, буквально повалил того на землю. Упав рядом, Алексей ткнул автоматчика в плечо, показал знаками «наблюдать» и, извиваясь ужом, стал отползать к корням росшего неподалеку бука. За Кулика он не волновался, его позиция оказалась в небольшой ямке, за переплетениями низкорослой ежевики. Только сейчас лежа в вынужденном безделии ожидания подле толстого ствола, Кислицын почувствовал как гулко стучит сердце, как барабанным боем отдаются его удары в висках, как сжимают голову тиски внутреннего напряжения. Десяток минут такого лежания — как стояние «на полусогнутых» с тяжелым грузом в руках. Ожидание выматывало. Как назло, чехи стали приближаться медленнее, осторожнее. То ли почувствовали подстерегающую их опасность, то ли сделав двухсотметровый бросок, попросту не рассчитали сил. Когда в просвете деревьев в очередной раз появилась бородатая голова, до неё оставалось не более пятидесяти метров. Но Алексей не стрелял, медлил, надеясь выбрать момент, когда всю троицу можно будет положить одной очередью. Запоздало потянулся за гранатой и, вытащив, быстрым движением отогнул усики чеки.

Теперь бандиты были совсем близко, но мечтам Кислицына было не суждено сбыться: чехи двигались так, что не оставляли никакой надежды, на то, что их удастся свалить первой же очередью. Ввязываться же в долгую перестрелку Алексей не собирался, он просто не мог позволить себе подобное расточительство времени. Что ж, оставалось положиться на капризное везение. Уже определив для себя дальнейшие действия, сержант упер взгляд в приближающегося первым моджахеда и нажал на спуск. Почти тотчас фигура бородатого переломилась пополам и под аккомпанемент неутихающей очереди повалилась под дерево. Автомат Кулика громыхал чуть левее. Алексей выдернул чеку, размахнувшись, со всей силы швырнул гранату и, не дожидаясь разрыва, бросился вперёд. Кулик продолжал стрелять.

РГДешка рванула, когда до ближайшего боевика оставалось всего десяток метров. Они уже увидели друг друга. Бандита погубило то, что он инстинктивно пригнулся. Осколки гранаты просвистели рядом, но сержант даже не замедлил движения. Не поднимая автомата к плечу, он на бегу всадил очередь в ближайшего бандита и сиганув за дерево, ушёл с линии прицела третьего, всё ещё оставшегося в живых чеха.

— Лёха, я рядом, — голос Кулика прорвался сквозь трескотню выстрелов.

— Прикрой, — Алексей снова рванулся вперёд. Боевик вздернул ствол, Кислицын отпрянул в сторону и распластался на земле. Пули прошли мимо.

— Вперёд, — скомандовал Кислицин и частым одиночным огнём заставил бандита заметаться в поисках укрытия.

— Прикрой, — теперь уже сам сержант поднялся и побежал дальше. Но бандит оказался проворней, его сгорбленная, убегающая фигура мелькнула среди тёмных стволов и исчезла.

— Вот сучара, — послав вдогонку убегающему короткую очередь, Алексей зло выругался и, присев за деревом, стал дожидаться, когда подтянется отставший Кулик.

— Уф, удрал гад, — смахивая выступивший на лбу пот, тяжело дышавший разведчик повалился на землю.

— Меняй рожок, — приказал Кислицын и сам быстрым движением перезарядил оружие.

— Уже, — Кулик чуть приподнял автомат. Можно было подумать, что магазин просвечивается и Алексею видно, полон он или нет.

— Ты одиночными, — предупредил Кислицын и рядовой Кулик согласно кивнул, — а после замены магазина…

— Помню, — боец не дослушал.

— Тогда сначала ты. Вперёд, — скомандовал Алексей, но поднялся и побежал первым почему-то сам. Он понимал, что убежавший чех давно добрался до своих и что им наверняка готовят ловушку, но упрямо стремился дальше. Его родной брат нуждался в помощи и он не мог поступать иначе.

— О, Шайтан, — опытный слух Хана уловил звуки разгорающийся перестрелки на левом фланге. — Салим, — рация в руке амира мелко подрагивала, — со своими людьми на левый фланг, живо.

Ответ был едва слышен, но амир краем глаза видел, как оттянулись в тыл, поднялись и побежали на помощь ушедшей ранее тройке Исакова боевики Салима Маклобекова.

— Вахиб, — Маклобеков бежавший первым остановился и окликнул выскочившего им навстречу и испуганно дернувшегося от этого оклика боевика из тройки Исакова.

— Русские, — выдохнул тот, и поспешно бросившись на землю, откатился за толстый ствол ближайшего дерева.

— Ну, уж не французы — это точно, — ехидно заметил Салим, — где твой командир?

— Убит, — с трудом прохрипел беспокойно озирающийся по сторонам «воин ислама».

— Сколько?

— Что? — в ответном вопросе и боль, и растерянность, и непонимание.

— Русских сколько? — в голосе Салима уже не вопрос, требование.