— Звони.

Вадим включил поворотник налево. Да, ни черта, выходит, я не знаю про Орлова, а шесть лет в июле будет… Надо бы его хоть поцеловать. Но пассажиры не должны отвлекать водителей во время движения транспортного средства. Особенно поцелуями.

Вадим опустил мне на колени клетчатую переноску, и я закрыла глаза — может, это все сон? Может, я грежу наяву? И как же не хочется просыпаться в серую реальность. Но вот за моей спиной Вадим гулко шарахнул багажником, и пришлось широко распахнуть уже влажные глаза. Серая реальность осталась. Без изменений. И елозила в переноске, но вынимать Чихуню было нельзя.

— Может, все-таки у нас заночуем?

Вадим не заводил машину, буравил меня взглядом, но я осталась непреклонной.

— Нет, едем к Чихуне.

Договорились, что Вадим сбегает к себе за спальниками. Они уже год пылились на антресоли — последний раз мы выбирались в лес на день рождения его одноклассника. Сейчас, без палатки, они нам очень пригодятся.

Я осталась внизу с котом, и Вадим, навьюченный, как верблюд, притащил еще и мою сумку с одеждой и ноутбуком. И даже какой-то еще пакет.

— Маман полотенца дала. Ты ж утром в душ захочешь…

— Спасибо твоей маме, — сказала я совсем не зло, хотя понимала, что Марина Александровна думает обо мне сейчас не очень хорошо: дура, потому что кота взяла, и дура в квадрате, потому что устроила из квартиры уголок туриста. Плевать, я не хотела коту нового стресса. Пусть возвращение домой произойдет сейчас.

Замок на двери поддался легко, и в нос ударило бытовой химией. Я нащупала на стене выключатель. Стало светло, даже слишком. Вадим с шумом свалил в коридоре вещи, а я, найдя предложенные мне в прошлый раз хозяйкой тапочки, прошла в комнату прямо в куртке. Раздеваться не стоило. Если мы не откроем окна, завтра головная боль нам обеспечена.

— Разбери продукты! — крикнул из прихожей Вадим, и я быстро вернулась к нему, чтобы напомнить о времени.

Он поджал губы. Переноска осталась на диване. Я ее даже не открыла, потому в спешке загружала в пустой и чистый холодильник йогурты, молоко, сыр и колбасу. Сукула туда даже хлеб, но вовремя спохватилась и оставила его на столешнице подле плиты вместе с пакетом сахарного песку и коробочкой с чайными пакетиками. Вадим предпочитал чай. Я не помнила, что здесь за кофеварка, потому не купила ни фильтров, ни кофе. Оказалось, что капсульная. Зинаида Николаевна оставила мне несколько коробочек с кофе. Какая заботливая…

— Эй, мясо убери!

Я подлетела к остальным пакетам — в них были пельмени, вареники, котлеты… Решила, что первые дни мне будет явно не до готовки. Я еще не особо представляла себе, как совместить обустройство нового дома, работу и не разориться. В магазин явно придется сходить не один раз. Главное — не покупать лишнего. Сейчас на кассе расплатился Вадим, но я не хотела вешать все расходы на него. Хотя, возможно, это была разовая акция в честь моего дня рождения. Людей портит не только квартирный вопрос, а любой финансовый. Завтра сама между занятиями сбегаю за вещами первой необходимости, о которых, надеялась, узнать к утру. И еще надеялась, что для их приобретения не нужна будет машина… И Вадим к ней.

— Он и здесь не выходит.

Я обернулась от кухонного окна, которое тоже открыла. Вадим стоял какой-то потерянный. Неужели думал, что кот сразу выпрыгнет из переноски и радостный начнет носиться по своему дому?

— Ты расстегнул сумку? — задала я зачем-то глупый вопрос.

— А ты как думала? Сколько ему можно в одиночке сидеть?

Вадим улыбнулся по-мальчишески открыто. Кажется, он уже с радостью включился в кошачью игру. Но Чихуня пока нас игнорировал, хотя я встала перед переноской на колени и сказала "кис-кис".

— Скажи лучше "Золотой ключик", — буркнул Вадим за спиной, и я даже не сразу сообразила, что тот шутит про конфеты-ириски.

Мне как-то было не до шуток. Время перевалило за полночь. День рождения закончился. Праздник тоже. А чуда так и не произошло. Чихуня не почувствовал себя дома. Мы, впрочем, в этом от него не особо отличались.

— Отойди, я разложу диван.

Переноска уже стояла на полу, но я все равно осторожно перенесла ее в угол, подальше от окна. Полчаса мы его еще точно не закроем.

— Ты решила с открытым спать? — поинтересовался Вадим, раскладывая по дивану спальники.

Один он уже расстегнул и расстелил в качестве простыни.

— Мы что, вторым укрываться будем? Замерзнем.

— Так ты окно закрой, я тебе сказал, — и добавил, когда я сильнее запахнула куртку. — Блин, ну что, как школьники младших классов, каждый в своем спальнике, что ли, будем?

— Так теплее, — повторила я и закрыла окно.

Воняло уже меньше, хотя я бы продержала окно открытым всю ночь. В кухне точно закрывать не буду. Как и чистить зубы. Лень было копаться в сумке. Скинула брюки и в кофте опустилась на ледяной спальник.

— Когда ночью писать пойдешь, про кошачий туалет не забудь, — буркнул Вадим, раздеваясь, хотя это он, а не я, в то утро наступил на лоток.

— Будильник ставить? — спросила я, обнаружив в телефоне почти сдохшую батарею.

Пришлось вылезти и на ощупь и под отсвет фонарей, проникавший в комнату сквозь полупрозрачные занавески, искать сначала зарядку, а потом розетку. Она оказалась за кошачьей переноской.

— Мне не ставь. Я на машине. Не просплю. К тому же здесь одна дверь. Слышимость ужасная. Если народ с утра топать будет, будильник заглушат.

Я все равно включила свой обычный режим. Заглянула в переноску. Поиграла с котом в гляделки и поползла к дивану. Новый, упругий, не проваливается даже под весом Вадима.

— И все? — спросил Орлов, когда я, скомкав верхний край спальника для имитации подушки, повернулась к нему спиной.

А что он собрался делать? Нет, я не спросила. Не успела — рука скользнула мне под талию и выше под футболку и полоску лифчика.

— Давай не сегодня, а?

Мне было холодно, скользко, неуютно, обидно и тяжело… От руки Вадима, и в животе — от маминых салатов. Вадим то ли зарычал, то ли застонал мне в ухо:

— Ирка, я не смогу завтра работать, понимаешь ты или нет эту дурацкую мужскую физиологию? Десять дней я держался, как ты велела, но сегодня все — чаша переполнилась…

Я чувствовала эту чашу и свой долг перед ним — я обещала ему эту ночь. Он выполнил все, о чем я его просила. Даже больше — взял кота. Неужели я не вытерплю две минуты? Он и сам прекрасно понимает, что толка сейчас не будет никакого…

Я развернулась к нему и тут же наткнулась на губы. Он не побрился вечером, кололся, но не замечал этого. Пришлось отстранить его лицо рукой. Вадим понял и извинился, но почти сразу же уткнулся губами мне в шею. Там тоже кололо, но куда еще он мог деть свою голову? Руки он спустил вниз, оставив в покое одежду на груди.