— Священник не пришел сегодня, — вздохнула девушка, поскорее сменив тему разговора. — Ты не забыл своего обещания послать за ним, чтобы он отслужил заупокойную службу?

— Нет, — ответил Вулфгар, расправляясь с мясом. — Он куда-то отправился, но как только вернется в Креган, мои люди привезут его сюда. Возможно, через несколько дней он появится. Потерпи.

— Горожане видели, как горела ферма Хилды. Наверное, грабители. Ты их поймал?

— Да. А ты сомневалась?

Эйслинн не мигая смотрела ему прямо в глаза.

— Нет, господин. Я уже поняла, что ты из тех, кто всегда добивается своего. Что ты сделаешь с ними?

— Они убили дочь старухи, а я прикончил четверых, и столько же пришлось на долю моих людей. Оставшиеся в живых отрицают свою причастность к убийству, хотя все, конечно, по очереди насиловали бедняжку. Завтра плеть погуляет по их спинам, и они отработают пеню, чтобы заплатить Хилде за смерть дочери. А после этого станут моими рабами.

Сердце Эйслинн затрепетало при воспоминании о свисте плети.

— Не слишком утомительно каждое утро пороть людей? — пробормотала она.

— Я не буду наказывать сам. Горожанам больше пристало мстить за старуху.

— Странные у тебя понятия, — заметила девушка. Вулфгар поднял на нее серые глаза. Взволнованная его настойчивым взглядом, Эйслинн постаралась найти себе какое-то занятие и подвинула ему ближе поднос с едой.

— Грабители, конечно, попытались сбежать? — тихо спросила она. — Обычно они трусливы как зайцы, хотя не раз нападали на отцовское поместье.

— Да, но мы с Суэйном погнались за ними. Девушка встревожено оглядела рыцаря.

— Ты не ранен?

Вулфгар откинулся на спинку стула и вытянул ноги.

— Нет. Если не считать этого.

Он протянул руки ладонями вверх, и Эйслинн охнула, увидев, что они покрыты огромными, уже лопнувшими волдырями.

— Латные рукавицы были бы сегодня кстати. Зря я оставил их дома.

— Похоже, ты слишком свирепо орудовал мечом.

— Ты права. Но от этого зависела моя жизнь.

Вулфгар встал и принялся раздеваться, готовясь залезть в лохань. Эйслинн поспешно отвернулась. Хотя в обязанности хозяек дома вменялось помогать гостям мыться, отец не позволял ей делать этого, и девушка охотно подчинялась.

«Ты красива, — сказал Эрланд однажды, — и можешь соблазнить святого. Не стоит искушать судьбу».

Поэтому до появления Рагнора она никогда не видела обнаженного мужчину.

Вулфгар остался в набедренной повязке и позвал Эйслинн. Оглянувшись, она заметила, что он показывает на раненую ногу. Девушка взяла ножницы, подошла к нему и, опустившись на колени, разрезала повязку. Рана начала прекрасно заживать, и Эйслинн велела Вулфгару быть поосторожнее. Девушка собирала с пола обрывки полотна и старательно отводила глаза, пока не услышала плеск воды.

— Не хочешь присоединиться ко мне, мадемуазель? Эйслинн, испуганно вздрогнув, недоверчиво уставилась на него широко раскрытыми глазами:

— Господин?

Но тут Вулфгар рассмеялся, и Эйслинн с облегчением вздохнула. Мужчина окинул ее пристальным взглядом, в котором светились тепло и решимость.

— В другой раз, Эйслинн… когда мы лучше узнаем друг друга, — улыбнулся он.

Девушка, побагровев от смущения, отступила в тень, откуда могла наблюдать за ним, оставаясь незамеченной, хотя несколько раз он посмотрел в ее сторону.

Наконец Вулфгар поднялся и ступил на пол. Эйслинн замерла, опасаясь, что его страсть разгорится с новой силой и ее судьба решится быстро и безжалостно.

При звуках его голоса девушка испуганно встрепенулась.

— Подойди сюда, Эйслинн.

От страшного предчувствия мурашки поползли по спине. Эйслинн гадала, что он сделает, если она попытается сбежать, как вчерашней ночью. Может, ей удастся открыть дверь.

Но мысль о побеге тотчас вылетела у нее из головы. Эйслинн неверной походкой направилась к нему, словно на плаху. Стоя перед Вулфгаром, девушка казалась себе маленькой и беспомощной: ее голова едва доставала ему до подбородка, однако она храбро встретила его взгляд и увидела, что уголки его рта подняты в обычной издевательской усмешке.

— Думаешь, я забыл про цепь, госпожа? Не настолько я тебе доверяю!

Невероятное облегчение затопило сердце Эйслинн, и она покорно ждала, пока Вулфгар застегивал цепь.

Не говоря ни единого слова, он задул свечу и лег, оставив ее недоуменно стоять у кровати. Наконец Эйслинн отвернулась от него и шагнула к изножью, где все еще лежали волчьи шкуры. Чувствуя его пристальный взгляд, девушка сбросила верхнее платье и, оставшись из скромности в нижнем, распустила волосы. В неярком свете пламени очага она долго задумчиво расчесывала их, удивляясь человеку, который имел над ней власть, однако не сделал попытки овладеть ею. Случайно обернувшись, Эйслинн увидела, что он приподнялся на локте и внимательно уставился на нее.

— Если не хочешь оказаться рядом со мной, девушка, — хрипло пробормотал он, — начинай прихорашиваться завтра. Я не настолько устал, чтобы не помнить, какие прелести таятся под этим тонким полотном, и, пожалуй, не посмотрю на то, что ты еще не стала моей по доброй воле.

Эйслинн кивнула и быстро закуталась в лохматые шкуры.

Несколько дней прошло без особых событий, однако девушка не забыла предупреждения Вулфгара, хотя с ней обращались скорее как с крепостной, нежели с любовницей. Она чинила его одежду, приносила еду и помогала одеваться. Вулфгар казался, совершенно равнодушным к ней и вместе со своими людьми возводил укрепления на случай нападения очередной шайки воров или саксов, оставшихся верными Гарольду. От Вильгельма прискакал гонец с сообщением, что армия не может продолжать поход из-за распространившейся среди воинов болезни и Вулфгар должен оставаться в Даркенуолде, пока военные действия не возобновятся. Прочитав послание, Вулфгар ничего не сказал, но Эйслинн показалось, что он рад передышке. Ее немало удивляли хладнокровие рыцаря и его умение справляться с любыми трудностями. Храбрый, но глупый крепостной, загородивший вход убогого жилища норманнам, пытавшимся найти оружие, был поставлен перед выбором — либо его дом сожгут, либо он позволит воинам войти. Бедняга быстро сообразил, чем кончится дело, когда Вулфгар приказал зажечь факелы, и поспешно отскочил от двери. Норманны нашли в его лачуге несколько грубо выкованных ножей и кинжалов, но при допросе выяснилось, что оружие было здесь задолго до их прихода и что крестьянин не замешан ни в каких заговорах против нового господина.

Когда они оставались наедине и дверь спальни была закрыта на засов, Вулфгар не спускал с нее глаз, и Эйслинн отчетливо осознавала, что идет по тонкому льду.

Под его настойчивым, тяжелым взглядом у нее тряслись руки. Лежа на полу, завернутая в шкуры, она чувствовала, что он тоже не спит.