Более чем странное утверждение, что называется, притянутое за уши. Человеку вовсе не свойственно ненавидеть! Но человек существует благодаря инстинктам, и если обстоятельства препятствуют реализации инстинктов, тогда может возникнуть ненависть человека к людям, установившим перед ним преграду. Однако это совсем не означает, что чувство ненависти воплотится в действие, поскольку есть важный сдерживающий фактор – нравственное начало в человеке. В либеральной экономике Запада ставка сделана именно на инстинкты – понимаемый в расширенном смысле инстинкт продолжения рода может привести человека даже к воровству ради обеспечения материального благополучия своих наследников. Неоспоримый факт – освобождённая от груза нравственных ограничений частная инициатива способна творить чудеса, чему все мы являемся свидетелями. Однако забвение нравственных принципов в экономике чревато распространением этой заразы и на другие сферы – такие как массовая культура, отношения между людьми и даже внешняя политика. Следствием этого становится торжество принципа: цель оправдывает средства. А уж его последствия каждый может испытать на собственной шкуре, если «повезёт».

Влиянию культуры на экономику посвящено немало строк в книге Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска»:

«Фундамент растущих геополитических амбиций Америки обеспечивался быстрой индустриализацией страны. К началу первой мировой войны экономический потенциал Америки уже составлял около 33% мирового ВНП, что лишало Великобританию роли ведущей индустриальной державы. Такой замечательной динамике экономического роста способствовала культура, поощрявшая эксперименты и новаторство. Американские политические институты и свободная рыночная экономика создали беспрецедентные возможности для амбициозных и не имеющих предрассудков изобретателей, осуществление личных устремлений которых не сковывалось архаичными привилегиями или жесткими социальными иерархическими требованиями. Короче говоря, национальная культура уникальным образом благоприятствовала экономическому росту, привлекая и быстро ассимилируя наиболее талантливых людей из-за рубежа, она облегчала экспансию национального могущества».

По-прежнему настаиваю на том, что экономическому росту в США способствовала вовсе не культура, но лишь освобождение частной инициативы, которая к культуре не имеет отношения – за исключением способов общения, организации управления производством и тех случаев, когда человек работает в области киноиндустрии, на телевидении или в средствах массовой информации. Значительное влияние на рост экономики оказала ещё и мораль американского общества – именно отсутствие нравственных ограничений при ведении бизнеса способствовало развитию частной инициативы. Основным критерием при выборе сферы деятельности стало получение максимального вознаграждения или прибыли. Нация, увлечённая этой идеей, совершила невиданный скачок за последние сто лет. Соединённые Штаты в этом деле стали примером для многих стран, но вот беда – иногда культура препятствует использованию этого опыта в полной мере. Людям, воспитанным на произведениях Чехова и Достоевского, Булгакова и Хемингуэя, Стейнбека и Сэлинджера претит желание зарабатывать деньги любым путём, во что бы то ни стало.

Здесь самое время снова вернуться к теме привлекательности культуры. Вот мнение Збигнева Бжезинского:

«Применение Америкой "имперской" власти в значительной мере является результатом превосходящей организации, способности быстро мобилизовать огромные экономические и технологические ресурсы в военных целях, неявной, но значительной культурной притягательности американского образа жизни, динамизма и прирожденного духа соперничества американской социальной и политической элиты».

Тут всё смешалось в кучу, но не в этом дело. Богатая страна сама по себе притягательна – недаром Америку до сих пор называют страной эмигрантов. Она способна приютить и накормить любого, кого привлекает возможность получать более высокую зарплату, а может быть, даже основать свой бизнес. Если бы Соединённые Штаты были страной-неудачницей или изгоем, вряд ли молодёжь стала бы копировать американский образ жизни. В сознании людей даже американский рок переплетается с экономическим могуществом страны. Вот и Бжезинский вольно или невольно отождествил экономическое превосходство США с воображаемым культурным превосходством:

«Культурное превосходство является недооценённым аспектом американской глобальной мощи. Что бы ни думали некоторые о своих эстетических ценностях, американская массовая культура излучает магнитное притяжение, особенно для молодежи во всём мире. Её привлекательность, вероятно, берёт своё начало в жизнелюбивом качестве жизни, которое она проповедует, но её притягательность во всём мире неоспорима».

Не стану спорить: американский джаз, популярные шлягеры в исполнении Фрэнка Синатры, Эллы Фитцджеральд, Луи Армстронга и других замечательных певцов надолго останутся в памяти многих поколений. За интернет и джинсы – отдельное спасибо! Однако культурное превосходство и притягательность культуры вовсе не тождественны. Одного человека привлекают картины Модильяни, Ренуара, а другому по нраву порнография.

Одной из причин увлечения молодёжи в СССР американской культурой стал протест против примитивных методов защиты от «тлетворного влияния загнивающего Запада». Запретный плод нередко кажется особенно сладким, и власти своими действиями невольно способствовали возрастанию интереса к современной западной культуре. Помимо увлечения рок-музыкой, абстрактной живописью в пику всем надоевшему соцреализму возник ещё и огромный интерес к американскому кино. Продукцию голливудской киноиндустрии поначалу можно было увидеть только на закрытых показах, ну а в последние десятилетия она составляла основу российского кинопроката, спасая его от разорения. Обилие спецэффектов, сцены насилия и эротика заменили на киноэкранах всё, чем славилось советское киноискусство – здесь речь идёт о лучших его образцах, таких как «Девять дней одного года». Особенно невнятны аргументы в пользу превосходства американской культуры, когда речь заходит о литературе. Америка вряд ли может что-либо противопоставить лучшим произведениям русских и европейских классиков, несмотря на обилие популярных авторов.

Анализу феномена американской культуры посвящено немало строк в книге Джорджа Фридмана «Следующие 100 лет», изданной в 2009 году:

«Американская культура представляет собой адскую смесь торжествующего высокомерия и беспросветной тоски. Итог – чувство уверенности, постоянно снедаемое страхом того, что страна уйдёт под воду из-за таяния ледников при глобальном потеплении или будет стёрта с лица земли Господом, разгневанным гомосексуальными браками, за что в обоих случаях мы несём личную ответственность».

Здесь Фридман нарисовал весьма впечатляющую картину, однако, по большей части, это имеет отношение к психологии американцев. Жизнь в обществе, которое в прошлом веке развивалось бешеными темпами, может привести и к душевному расстройству, и к смещению понятий добра и зла. И даже привести к трагическим эксцессам, когда обидчикам мстят с помощью огнестрельного оружия. Если в одном человеке сочетаются черты покорителя Дальнего Запада, ковбоя, бизнесмена и банковского служащего, тогда, и в самом деле, возникает подозрение – что-то здесь не так. Джордж Фридман попытался дать этому феномену объяснение:

«Существуют три стадии развития культуры. Первая – варварство. Варвары считают, что обычаи их деревни являются законами природы и что каждый, кто живёт не так, как они, не достоин даже презрения и должен избавиться от своих заблуждений или умереть. Третья стадия – декаданс, упадок. Декаденты цинично полагают, что нет ничего, что было бы хоть чем-то лучше чего-то другого. <…> Цивилизация –