Тот звук, что идет из его груди… Будто урчит огромный кот. От этого звука начинают покалывать кончики пальцев, затем словно электрические разряды пробегают по ним. Воздух сгущается и жар затапливает меня. Он начинается где-то внизу, и словно лава несется вверх. Кажется, что легкие сейчас сгорят заживо. Жар достигает головы. Все замирает, только внутри меня разгорается какой-то неудержимый ураган. Вся моя кожа будто начинает гореть.

В тот самый момент, когда его губы мягко коснулись моих, мой огонь вырывается наружу. Яркие золотые языки пламени обжигают мое плечо. То самое, которое ранее укусил Болеслав. Плавится и осыпается хлопьями пепла ткань футболки.

Дэн изумленно отпрянул и следит за пламенем. Сначала жарким и неудержимым. А затем огонь успокаивается, вспыхивает последняя искорка и затухает. Оставляя после себя нежную кожу, без единого следа от укуса или рубца от огня.

Мой внутренний огонь выжег метку оборотня.

— Он тебя все же пометил. Я убью его.

Дэн стремительно выходит из мобиля, решительно открывает дверь и словно пушинку подхватывает меня на руки.

Нужно остановиться и потребовать, чтобы отвез меня домой… Но где он? Мой дом?

Это какое-то безумие.

Дверь при нашем приближении открывается, будто кто-то ждал нашего появления. Вспыхивает, ослепляя, яркий свет.

Я вдруг оказываюсь на мягком диване. А его губы, еще недавно бывшие нежными и мягкими, с яростью обрушиваются на мои. Настолько резко и жестко, что я пытаюсь вскрикнуть и вытолкать его жалящий язык.

Но его губы впиваются с еще большим напором, на корню уничтожая все мои попытки к сопротивлению. Кровь снова огненной лавой течет по моим жилам. Вздохнуть не могу, так туго свело сладкой судорогой живот. Пульсирует где-то внизу и начинают подрагивать колени.

— Убью… — Губы жалят уголок моего рта…

— Каждого… — обжигают шею…

— Кто коснется… — срывает с плеч остатки обожженной ткани…

— Тебя… — хищные клыки блеснули у него во рту и царапнули кожу у основания шеи.

Укусит? Что, опять? Да обалдели они, что ли?!

Я пытаюсь увернуться и подтягиваю к груди колени. Ой!!!

Дэн взвыл, клацнули его зубы и он со стоном засопел мне в шею.

Ректора жалко, конечно… Но зато плечо уцелело.

Пружина в животе развернулась, оставляя после себя слабость во всем теле и странную влажность между ног.

— А что за запах? Дэн, ты что, кота завел? — вдруг над головами раздался странный, одновременно и грубый и визгливый голос.

Дэн изумленно отпрянул от меня и неверящими глазами уставился в мои глаза.

— Кто это? — одними только губами спросила я.

Но он не ответил. В мгновение ока он очутился на ногах. И сквозь мягкий плед, вдруг опустившийся на меня и укрывший меня с головой, я услышала невозмутимый голос папика.

— Тетушка Эдит! Как неожиданно ты появилась.

— Да вот, решила навестить племянничка. А то совсем вы меня позабыли, — откуда-то сверху раздались тяжелые шаги.

— Что это котом у тебя воняет? Не от тебя ли?

— Да это я одну особу из клуба доставил. Она, знаешь ли, пол курса своего обворожить умудрилась…

Я возмутилась и только редкая сила характера и стойкость духа заставила меня смолчать и не огрызнуться на такую наглую ложь.

— Вот ведь засранцы, — гудящий голос раздался уже совсем близко. — Надеюсь, метку не оставили?

Плед вдруг соскользнул с моего лица. Я почему-то побоялась встретиться лицом к лицу с неизвестной мне тетушкой. А ведь и правда, котом слышно…

— Какая хорошенькая. Элиза говорила, что у тебя объявилась дочь.

— Да она мне не…

— За нынешней молодежью, — бесцеремонно перебила тетушка Дэна, — нужен глаз да глаз. Что ж это так ее ушатало? А ну, давай, бери ее на руки. Я ей комнату рядом с моей приготовила.

— Так, стоп-стоп. Что значит, рядом с твоей?

— А ты что же, племянничек, думал? Разве тетушка Эдит тебя оставит с такой проблемой наедине?

Кажется, она потрепала папика по щеке. Мне так хотелось рассмотреть эту внезапно свалившуюся на нас тетушку, что я осторожно приоткрыла глаз. Против света был виден только силуэт огромной, толстой женщины. Она была почти такого же роста, что и папик, но только раза в три шире. Огромный бюст бесконтрольно колыхался при каждом ее вздохе.

— Тетушка, да нет никакой проблемы. Так что я думаю, в доме моих родителей тебе будет гораздо удобнее.

— Ну, ты мне это брось, Дэниэльсон!

Ах, вон, оказывается, как его зовут! Ничего себе фантазия у бабули с дедулей.

— Ты что же это удумал, котяра ты эдакий? Думаешь, я не поняла, что это ты тут нафуфурил? Негоже тебе с девицей наедине оставаться. А под моим присмотром и условности все будут соблюдены, и порядок наведен в твоей берлоге. Холостяцкой. А ну, брысь!

Мягкие руки легко подхватили меня с дивана. Сверху меня накрыло пышной грудью. Под плечи и под колени меня удерживали пухлые лапы. Тетушка со своей ношей, то есть, со мной, двинулась вверх по лестнице.

Я вспомнила все, чему учили нас в театральном кружке, и безжизненно обвисла в сграбаставших меня лапах.

Я приоткрыла один глаз и посмотрела на Дэна. Он стоял такой потерянный у подножия лестницы, и почухивая ушибленное достоинство, смотрел нам вслед.

Несмотря на свою комплекцию, тетушка довольно резво взобралась на второй этаж по вившейся вдоль стен резной лестнице и вскоре уже вносила меня в комнату.

Захлопнув ногой дверь, она вдруг опустила мои ноги на землю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ну, хватит мне тут комедию играть. Быстро в душ, а то обвонял тебя Барсик-то наш.

Я стояла перед нею ошарашенная и глупо улыбалась.

— А ему передай, приставать будет, антисексом накормим.

Тетушка бесцеремонно запихнула меня в ванную комнату. Пока я стояла под душем, не решаясь раздеться, она бродила по моей комнате, громко бормотала, в основном про бессовестных мужиков, хлопала шкафами.