После его ухода пришел Люк и отвязал меня, но только на пятнадцать минут, сходить в туалет и вернуться обратно. Как только закрылась дверь и я осталась одна. Я просто долго смотрела на своё отражение в зеркале. Ничего не искала в комодах и полках. Это я сделала ещё в первый раз, но Сенатор приготовился к тому, что я буду до последнего искать возможность сбежать. Снова. Там ничего не было. Абсолютно ничего.

Стоя там и смотря на своё отражение я понимала, что надежда постепенно покидает меня, это отчетливо видно по моему взгляду. С каждым прожитым днем блеск из моих глаз уходит безвозвратно.

Сенатор не трогал меня в сексуальном плане и это было самое главное. Такое я бы пережить не смогла. Скорее всего разгрызла бы себе вены и просто умерла.

Каждый день он бил меня по лицу несколько раз. Просто от того что мог. Я практически ничего не говорила ему и слава всем богам он редко находился в комнате, в которой я стала пленницей. Так же каждый день приходя от куда то Сенатор шел к комоду доставал шокер и бил меня и мальчика. Потом смотрел на то как наши тела бились в конвульсии и уходил.

Прошло три недели…

Я потеряла остатки своих сил. Мне кажется, что другой жизни и не было. Это был просто сон. Не было Майкла, Саманты и Роя они просто вымысел.

Кажется, Сенатор намеривается сломать меня. Не физически, нет. Морально. Сейчас я понимаю почему предыдущие его жены жили какой-то промежуток времени. Возможно, мы это часть его эксперимента? Например, как долго можно истязать человека, чтобы он захотел уйти из жизни по собственной воли.

Но есть и хорошая новость. Каждый день я разговариваю с мальчишкой из клетки. Я отчетливо понимаю, что он человек. Не чудовище, что ходят по земле на поверхности. Это просто ребенок, с очень тяжелой судьбой. Я многое рассказываю ему. Про города на поверхности, про своих друзей, про маму и Майкла. Он всегда слушает и иногда даже улыбается. Его улыбка это единственное, что не дает мне сойти с ума.

– Всё. Выходи. – голос Люка за дверью заставляет меня прервать мои мысли. Бросаю последний взгляд на отражение девушки, что всё меньше и меньше похожа на Джей Морис.

– До завтра. – прощаюсь со своим отражением и ухожу.

– Что так долго? – как обычно не отвечаю на тупые вопросы Люка и прохожу к кровати, протягиваю руку для наручника. – Сегодня ты свободна.

– Что? – здесь я промолчать не смогла.

– Сенатор сказал, что ты можешь передвигаться по комнате, но за её пределы не выходить. Если попытаешься, то мальчишку убьют. – бросаю взгляд на клетку. – Даже не думай. Его тебе не достать от туда. Ну и на последок, если кто-то узнает что ты здесь, то они всё тоже умрут. Так что куколка будь очень тихой и смирной.

Уходит и я впервые слышу звук закрывающегося замка. Нас заперли на ключ. Раньше просто закрывали дверь. Сенатор не уверен, что я буду выполнять его приказ. Мне же кажется, что это очередная проверка. Не хочу знать что меня ожидает если я провалюсь.

Подхожу к клетке и опускаюсь рядом с ней.

– Ты слышал, что он сказал? Свобода. Не очень это похоже на свободу.

Тихий смешок и я перевожу взгляд на ребенка.

– Ты ведь меня понимаешь. Почему не говоришь со мной? – это был мой первый вопрос адресованный к нему. Раньше я только рассказывала мальчику, и не требовала его участия в наших беседах. Сейчас мне кажется, что время пришло.

Отрицательно машет головой и улыбка исчезает с его лица.

– Ни хочешь не надо. – успокаиваю его.

– Он сказал… за каждое слово удар той черной палкой. – голос ребенка и его затравленный взгляд на комод заставляют меня сжать пальцы в кулак до хруста.

– Мы ему не скажем. Будем говорить только когда одни. Хорошо?

Утвердительно качает головой и подсаживается ближе ко мне.

– Как твоё имя?

– Четырнадцать шестнадцать. – отвечает ребенок.

– Ого длинное какое.

– Я знаю, что это не имя. Это порядковый номер. Имени у меня не было никогда. – шепотом с грустью произносит он.

– А хочешь?

– А можно?

– Нам всё можно. Выбирай любое.

– Майкл. – не задумываясь говорит мальчишка.

– Почему Майкл? – просто услышав его имя я улыбаюсь.

– Он хороший человек. Ты любишь его. – замолкает и хмурясь смотрит на меня. – И я вообще знаю мало имен.

Смешок вылетает из меня и я беру ладонь мальчика в свою.

– Приятно познакомится Майкл, меня зовут Джей.

Ощущаю легкое пожатие в ответ.

– Я знаю.

Майкл.

Дни тянулись мучительно долго. Для меня в сутках было куда больше, чем двадцать четыре часа. Каждая прожитая минута в неведении была сродни пытке. Саито Фудо уверял меня, что Джей жива. Если верить словам его человека из Черной Пантеры, то сразу после того, как Джей уехала из Креста, её увезли в город, который я раньше считал своим, в Чёрную Пантеру. Через несколько часов Джей перевезли в Подземелье.

И дальше не известно, что с ней там происходило, но раз в неделю шпион Саито выходил на связь и говорил, что она жива. Больше никаких подробностей… просто жива.

Откуда ему это было известно, я не знаю. Но старик убедил меня, что именно этот человек верен ему, и в правдивости слов своего шпиона Саито не сомневается.

Первые семь дней мы разрабатывали план.

Просчитывали всё до мельчайших деталей.

Но на тот момент мы думали, что Джей в Чёрной Пантере. На восьмые сутки нам стало известно, что весь наш план катится к чертовой матери.

Мы разработали новый… идиотский новый план.

Всё это время я практически не бывал дома, а находился в кабинете Преподобного или выезжал за периметр со своим отрядом. Рой несколько раз пытался вывести меня на беседу, но я не хотел говорить о том, что я… напуган. Это идиотское чувство преследует меня не оставляя ни на минуту, и только редкий сон давал мне какое-то подобие спокойствия.

Прошло две недели.

За всё время пока Джей нет, мне впервые приснился сон. Она была избита. Вся в крови и слезах молила меня о помощи… я бездействовал. Плакала и тянула руки ко мне, но я ничего не делал. Не мог. Меня словно заморозили… не мог двигаться. Даже слово не получалось произнести. Я просто был в состоянии смотреть на её страдания и чувствовал отклик адской боли в своей душе.

Я открыл глаза, и всё пропало.

Её нет.

Я сорвался.

Я разнес в щепки всю комнату.

Молча.

Целенаправленно, уничтожал всё…

Глупо ли это?

Определенно.